И шляпа с траурными перьями. Блок незнакомка стихотворение. Анализ стихотворения Блока «Незнакомка»

А. Блок «Незнакомка»
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух
И правит окриками пьяными
Весенний и треволтный дух

Вдали над пылью переулочной
Над скукой загородных крыш
И раздается детский плач

И вечерами за шлагбаумами
Заламывая котелки
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг

В моем стакане отражен
Как я смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат
И пьяные с глазами кроликов
«In vine verities! » кричат

(Иль это только снится мне)
В туманном движется окне.

Всегда без спутников одна
Дыша духами и туманами
Она садиться у окна

И дышат древними поверьями
Ее упругие шелка
И шляпа с траурными перьями
И в кольцах узкая рука.

Смотрю за темную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Чужие тайны мне поручены
Мне чье-то сердце вручено
И все души моей излучены
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу
И очи синее бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище
И ключ доверен только мне
Ты право пьяное чудовище
Я знаю истина в вине Метки:

Процитировано

Исходное сообщение Grape_Fruit
А. Блок «Незнакомка»
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух
И правит окриками пьяными
Весенний и тревожный дух
Вдали над пылью переулочной
Над скукой загородных крыш
Чуть золотится крендель булочный
И раздается детский плач
И вечерами за шлагбаумами
Заламывая котелки
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг
А в небе ко всему приученный
Бессмысленно кривиться диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат
И пьяные с глазами кроликов
«In vine verities! » кричат
И каждый вечер в час назначенный
(Иль это только снится мне)
Девичий стан шелками схваченный
В туманном движется окне.
И медленно пройдя меж пьяными
Всегда без спутников одна
Дыша духами и туманами
Она садиться у окна
И дышат древними поверьями
Ее упругие шелка
И шляпа с траурными перьями
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный
Смотрю за темную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Чужие тайны мне поручены
Мне чье-то сердце вручено
И все души моей излучены
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу
И очи синее бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище
И ключ доверен только мне
Ты право пьяное чудовище
Я знаю истина в вине

Я когда-то это учила))) Блок рулит!!)))

Александр Блок известен всему миру как поэт-символист. Его произведения полны символов, которые передают авторское настроение, атмосферу, в которой находился и работал поэт, стиль жизни.

Многие его поэтические шедевры окутаны некой дымкой таинственности и загадки, что не мешает автору простыми словами разговаривать с читателем, делиться переживаниями и вкладывать частичку собственной души. Именно таким является стихотворение «Незнакомка».

«Незнакомка» - это одно из самых известных и узнаваемых произведений творчества Блока.

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»1 кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

Как появилось стихотворение

По воспоминаниям современников, жизнь известного поэта в 1906 году была подчинена какому-то странному режиму. Владимир Пяст, поэт, рассказывал, что переживая личную драму расставания с женой, Блок чувствовал себя очень подавленным. Хотя в распорядке дня не было ничего странного. Вставал Александр Александрович в одно и то же время, требовать обед, и после этого отправляться на прогулку. Чаще всего Блок гулял по петербургским окраинам, где наблюдал за всем что происходило вокруг. Мог забрести в какой-нибудь ресторанчик. И нужно прямо сказать, прикладывался к бутылке чаще, чем это могло бы быть позволительно. Одно из заведений особенно нравилось поэту. Он туда захаживал регулярно.

Заведение не было элитным и скорее походило на кабак. Но здесь романтик смог увидеть какую-то таинственность. Он спокойно располагался в дешёвом питейном заведении и часами искал «забвение в вине».

Сам Александр утверждал, что ему необходимы новые впечатления, которые его наполнили бы новой энергией, и он смог бы снова работать над необычными своими произведениями. А для этого, может быть, ему придется даже опустить на самое дно этой ужасной жизни. Но зато у него появится необходимый жизненный опыт, который он потом сможет использовать в своей поэзии.

Постоянно посещая этот ресторанчик, у поэта даже появилось своё место, с которого можно было наблюдать за происходящим. Здесь он и увидел женщину, которая принесла с собой оттенок таинственности. Эта незнакомка не походила ни на что вокруг, и скорее напоминала драгоценный камень, оказавшийся в пыли. Так ей не шла обстановка кабака. Изысканные одежды и манеры - всё выдавало в ней аристократку. Казалось, её появление совсем неуместно в этом ресторанчике.

Появление незнакомки, которая, по-видимому, переживала душевную боль, произвело большое впечатление на Блока. Эта женщина показалась ему очень сильной личностью, умеющей справляться с жизненными трудностями собственными, внутренними силами, а не с помощью вина.

Восхищаясь девушкой, её выдержкой и самообладанием лирик и романтик Блок написал это хрестоматийное произведение.

Время действия - весна. Блок не мог не описать обстановку, происходящую вокруг закручивающегося сюжета.

Немного скучно в районе загородных дач. По вечерам гуляют парочки, кто-то располагается в ресторанчиках, где-то слышен плачь ребёнка - ничего особенного не происходит.

Здесь и проводит своё время наш герой, в небольшом кабачке, который не блещет своими гостями, а скорее наоборот. Среди обычных посетителей есть и те, кто опустился на самое дно жизни: пьяницы, жиголо, проститутки. Но и в этой вульгарной обстановке наш герой находит что-то романтичное.

Здесь и появляется незнакомка, которая всегда одна, без всякого сопровождения. Она приходит в одно и то же время. И даже столик занимает один и тот же, пройдя между пьяными посетителями.

На неё обращает внимание, изрядно подвыпивший поэт. Девушка, явно благородного происхождения, занимает его мысли. Романтик пускается в плаванье «очаровательной дали», пытаясь разгадать непостижимую женскую загадочность.

Размышляя о жизни неизвестной, но такой прекрасной, изысканно одетой и с хорошими манерами девушки, лирик начинает анализировать свою собственную жизнь. На него находит прозрение. Он понимает, что в жизни любого человека могут произойти неприятности, трагические события, горе, но нужно находить в себе силы, чтобы противостоять жизненным невзгодам. Не стоит опускаться на дно. Нет смысла в пьянстве и бездействии. Всё зависит от самого пострадавшего. Либо он опускает руки, и не желает бороться, либо остаётся верным своим принципам и идеалам. Он та и говорит - «ключ поручен только мне!»

Литературная перекличка

Исследователи творчества Александра Блока говорят, что между произведением «Незнакомка» и различными работами других классиков, можно провести невидимые литературные нити.

Например, повесть Гоголя «Невский проспект», когда главный герой, художник Пискарев, попадает в приют, где царит пошлость и разврат.

Прелесть таинственности можно обнаружить в стихах Пушкина, Лермонтова, Тютчева.

Литераторы напоминают о стихотворение В. Брюсова «Прохожей», где тоже появляется героиня из «сумрака духов», и пьяный автор утопает в порочных ощущениях.

Блок не постеснялся в своём произведении в деталях описать и питейное заведение, и образ славной женщины, и своё отношение к ней. Произведение не выглядит «грязным». Наоборот, чистый образ девушки, сделал чище главного героя. Всё сложилось в этом стихотворении, отчего оно полюбилось читателю.

Выразительные средства

Некоторые исследователи называли блоковское стихотворение балладой. Это, конечно, не так. В стихотворении нет ни фантастики, ни эпического сюжета.

Стихотворение «Незнакомка» можно разделить на три части. Первая, рассказывающая об обычной жизни поэта, о скуке, которая царила в дачном поселке. Вторая, о прекрасной, изысканной незнакомке. Третья, о выводах, сделанных главным героем.

Для лучшего противопоставления, на котором строится весь текст, автор использует различные средства:

✔Эпитетов.
✔Метафор.
✔Сравнений.
✔Олицетворений.

Многие критики того времени, пытаясь анализировать это стихотворение, замечали, что оно очень музыкально.

Критическая оценка произведения

Первоначально какие-либо отзывы и рецензии на блоковское стихотворение «Незнакомка» поступали от критиков не в самом лесном ключе. Многие заметили, что сюжет не нов, в нём мало динамики. Некоторые даже назвали сюжетную линию хмельной галлюцинацией.

Но волнующее произведение привлекло своей певучестью, правдивостью и загадочностью. Читатель смог уловить всю прелесть прекрасно в этом вульгарном и пошлом мире. Желание избавиться от пороков, и отказаться от пьянства в пользу жизни, способной подарить удовольствие без помощи вина, создают положительный образ и главного героя, и прекрасной незнакомки.

Известно, что эта реальная встреча произвела на Александра Александровича большое впечатление. Он всерьёз задумался о своей жизни и благодаря своим раздумьям смог выйти из депрессии, в которой находился на тот момент.

Не удивительно, что противопоставление грешного и пошлого мира, прекрасным нежным и воздушным чувствам, переданными автором, заставляют читателя подумать не только о действующих персонажах, но и о своей жизни. В этом и есть высшее предназначение поэзии.

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бессмысленно кривится диск.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

* In vino veritas! - Истина - в вине! (лат.)

Анализ стихотворения «Незнакомка» Александра Блока

Чтобы понять смысл стихотворения «Незнакомка», надо знать историю его создания. Блок написал его в 1906 г. в тяжелый период, когда от него ушла жена. Поэт был просто раздавлен отчаянием и проводил целые дни в беспробудном пьянстве в грязных дешевых заведениях. Жизнь Блока катилась под откос. Он это прекрасно осознавал, но не мог ничего исправить. Измена жены поставила крест на всех надеждах и устремлениях поэта. Он утратил цель и смысл своего существования.

Стихотворение начинается с описания обстановки, в которой сейчас находится лирический герой. Он уже давно привык к мрачной атмосфере грязных ресторанов. Автора окружают постоянно пьяные люди. Вокруг ничего не меняется, сводит с ума своим однообразием и бессмысленностью. Даже источник поэтического вдохновения, луна, — всего лишь «ко всему приученный… диск».

В этой обстановке к лирическому герою приходит надежда на избавление в образе таинственной незнакомки. Из стихотворения непонятно, реальна ли эта женщина, или только плод воображения, искаженного непрерывным употреблением вина. Незнакомка в одно и то же время проходит между пьяными рядами и занимает свое место у окна. Она представляет собой существо из другого, чистого и светлого мира. Глядя на ее величавый облик, ощущая запах духов, автор понимает всю мерзость своего положения. В мечтах он уносится из этого душного зала, начинает совершенно новую жизнь.

Финал стихотворения неоднозначен. Вывод, к которому приходит автор («Истина в вине!»), может трактоваться двояко. С одной стороны, Блок не уподобился окружающим его пьяницам, окончательно утратившим надежду на будущее. Он осознал, что продолжает хранить душевное «сокровище», которым вправе распорядиться. С другой стороны, видение незнакомки и пробуждение веры в лучшее может быть просто пьяным бредом, за которым последует тяжелое похмелье.

Стихотворение написано образным языком. Эпитеты отражают душевную опустошенность автора («тлетворный», «бессмысленно», «сонные»). Мрачность обстановки усилена метафорами («влагой терпкой и таинственной», «с глазами кроликов») и олицетворениями («правит… тлетворный дух»).

Резкий контраст грязному ресторану представляет описание незнакомки. Автор выделяет только отдельные детали, имеющие для него символическое значение («упругие шелка», «узкая рука»). Мимолетность образа подчеркивает нереальность происходящего. В сознании автора стирается грань между мечтой и действительностью.

Стихотворение «Незнакомка» занимает особое место в творчестве Блока. В нем отражены искренние ощущения и размышления автора в период острого душевного и жизненного кризиса. Сделана попытка найти выход из этой губительной ситуации.

«Я очень любила духи — более, чем полагалось барышне. В то время у меня были очень крепкие "Coeur de Jeannette "…» — признавалась в Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок в своей книге «И быль и небылицы о Блоке и о себе».

«В то время» — имеется в виду июнь 1898 год, когда юный сосед, Саша Блок, впервые увидел Любу Менделееву. Ей было шестнадцать, она была розоволицая, золотоволосая, в розовой блузке, вся светилась золотым и розовым, и стеснялась, и от того казалась загадочной… Блок понял - вот истинная Прекрасная Дама, для служения которой он рожден! Чем его так уж очаровала Люба Менделеева - не понимала ни она сама, ни окружающие: она никогда не была красива. Однако Блок писал, что увидел в ней «обаяние скатывающейся звезды, цветка, сбежавшего с ограды, которую он перерос, ракеты, «расправляющей», «располагающей» искры в ночном небе, как «располагаются» складки платья — и с таким же не то вздохом, не то трепетом и предчувствием дрожи». Он мерил все воображеньем, он во всем видел мистику, а Люба была барышней разумной, на мир смотрела весьма реалистично, в чудеса и предчувствия не верила. «Пожалуйста, без мистики», — стало ее обычной поговоркой при общении с Александром Блоком.

Барышне полагалось пахнуть туалетной водой или чем-нибудь прозрачным, нежным, истинно девическим. Самыми популярными «первыми духами» были «Vera Violetta» Roger & Gallet.

«Coeur de Jeannette» Houbigant: созданные Полем Парке в 1899 году, ставшие событием Парижской Выставки 1900 года, любимые духи английской королевы Александры, супруги Эдуарда VII, красавицы и модницы, действительно были слишком чувственными для юной девушки: в сердце этого аромата сладостно благоухали роза и тубероза, жимолость и сирень, флердоранж и цветы гвоздики, верхние ноты окружали этот роскошный букет золотой пудрой мимозы и акации, а база состояла из теплых, сладких нот сандала, амбры и натурального мускуса.

Александр Блок был очень неравнодушен к ароматам, но сам он любил запахи природные, как благоухание полузаросшего дикого засада в поместье Шахматово, как аромат травы, и свежей, в росе, и скошенной, и сена. Слово «аромат» появляется в его стихах часто: «Природы вечера могучей в окно струится аромат »; «Лимонных рощ далекий аромат »; «Гроза прошла, и ветка белых роз в окно мне дышит ароматом… ».

Больше всего любил Блок запах ночных фиалок. Блок искал его в парфюмерии, но так и не нашел: нет, духи с таким названием были, но они не пахли так, как настоящая ночная фиалка. Поэту казалось, что с ароматом ночной фиалки он вдыхает все самое прекрасное, что может дать ему мир, а главное - утешение и надежду.

Но Ночная Фиалка цветет,

И лиловый цветок ее светел.

И в зеленой ласкающей мгле

Слышу волн круговое движенье,

И больших кораблей приближенье,

Будто вести о новой земле.

Так заветная прялка прядет

Сон живой и мгновенный,

Что нечаянно Радость придет

И пребудет она совершенной.

И Ночная Фиалка цветет.

Сам Блок с юности пользовался «Fougere Royale» Houbigant: он считал, что этот парфюм пахнет копной сена.

…Роскошный аромат «Coeur de Jeannette» не должен был ему понравиться своей избыточностью, но для Саши он настолько слился с образом Любы, что впоследствии для нее это стало проблемой: ей хотелось менять ароматы, а Блок настаивал, чтобы она носила только «Coeur de Jeannette».

Он имел право настаивать. Он стал ее мужем.

Александр Блок был самым выдающимся поэтом Серебряного века. Некого поставить с ним рядом - нет, не по мере таланта, тут можно спорить, а по значению для литературы и культуры, и главное - по прижизненной популярности. Тонколицый, большеглазый, он считался красавцем, барышни и дамы с ума сходили от любви к поэту Блоку. Они не представляли, как мучилась его жена, лишенная нормальных супружеских отношений: ведь она была Прекрасной Дамой, а значит - ей можно было поклоняться и служить, но никак не низводить свою любовь до грязной похоти. И потому так трудно складывалось у супругов Блок все простое, человеческое, земное. И потому молодая жена была неверна, неоднократно уходила, но всегда возвращалась.

Когда Люба уходила, она всегда покупала себе новые духи. Очередной период самостоятельной жизни для нее символизировался новым ароматом. Но возвращаясь к мужу, она возвращалась и к аромату «Coeur de Jeannette».

Флакон из-под «Coeur de Jeannette» хранился в музее Шахматово, может, и до сих пор хранился. А сама Люба осталась главной женщиной в жизни Блока, он говорил, что Люба для него — «святое место в душе». Что в жизни его были только две женщины: Люба - и все остальные. «Остальных» к концу жизни Блок насчитал более трехсот.

…Но «посчитал» ли он среди тех трехсот женщину, которая вдохновила его на одно из самых знаменитых его стихотворений? Она так и осталась для него «Незнакомкой».

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

Написано это стихотворение было 24 апреля 1906 года в Озерках, в скромном железнодорожном буфете, где Блок часами сидел и пил… И однажды на перрон с поезда сошла и вошла в буфет «профессионалка», иначе говоря - проститутка, одетая по последней моде, в огромной шляпе с пышными страусовыми перьями, но в измятом платье. И именно эта безымянная женщина вдруг стала для Блока - чудом. Незнакомкой.

Поэт потом привел в этот буфет Евгения Иванова, своего лучшего друга, и поил его тем же вином, и Иванов записал в дневнике, что вино было «терпкое, главное - с лиловатым отливом ночной фиалки, в этом вся тайна».

Ночная фиалка.

Та самая, которую Блок не нашел в парфюмерии. Ею пахло вино… И благодаря этому запаху случилось чудо преображения незнакомой проститутки - в Незнакомку с большой буквы, которой предстояло очаровывать и тревожить воображение читателей вот уже больше ста лет.

Елена Прокофьева родилась в Москве, обожает Петербург, любит Тоскану, Прованс и Блуа. Интересуется историей городов, людей и вещей. Постоянный автор журнала «Gala-Биография». Писатель, выпустивший целый ряд биографических и художественных книг. Парфюмерией очарована с раннего детства. В равной степени ценит винтажи и удачные современные парфюмы. Любимые ноты: тубероза, жасмин, бессмертник и кожа.

]
Скрывая снежную тюрьму.
И голубые комсомолочки,
Визжа, купаются в Крыму.

Постепенно нарастающая блоковская линия в стихотворении разрешается видением «блаженной страны» (у Блока в «Незнакомке» – «и вижу берег очарованный / и очарованную даль»).

В стихотворении Блока видение дальнего берега явно противопоставлено картине уродливого мира, тогда как у Иванова о том мире, откуда «блаженная страна» видна, не сказано вообще ничего. То есть сказано в первой строфе, но это взгляд сверху, на некое общеевропейское состояние свободы на все четыре стороны, а вот о своем собственном, конкретном, эмигрантском бытии Иванов не говорит ни слова, так, словно, никакого бытия и нет. Вернее, всё, что есть – это не внешние обстоятельства, а жизнь внутренняя, жизнь души. В этом смысле с новой силой светится блоковское «она садится у окна» – всё дальнейшее видение будет «сквозь тусклое стекло», с акцентом не столько на гадательности нашего видения, сколько на том, что оно – внутреннее, а не внешнее.

Фольклорное «морями-океанами» указывает и на расстояние (далеко-далеко), и на русскость, и на сказочность видения – блаженная страна находится где-то там, «за морем-океаном, в тридесятом царстве, тридевятом государстве. После двоеточия – описание самой блаженной страны, не названной по имени – а имени и не нужно, потому что уже прозвучал голос Блока, уже прозвучал и фольклорный зачин «за морями-океанами».
Из «всеобщей родины», из новоевропейского мира, путь ведет в Россию, и этот путь – внутренний – сродни умному зрению (и тем отлично это видение от блоковского, где до конца не ясно – то ли это прозрение, то ли пьяный бред – у Иванова «пройдя меж трезвыми и пьяными» – не только очаровательная неточность воспоминания, но и указание на некую абсолютность видения).

Эпитет блаженная поясняется в следующих строках:
Стоят рождественские елочки,
Скрывая снежную тюрьму.
И голубые комсомолочки
Визжа, купаются в Крыму.

Они ныряют над могилами,
С одной – стихи, с другой – жених.

Кажется, что в двух первых стихах речь идет о блаженном неведении – не случайно рождественские елочки снежную тюрьму скрывают. В этом смысле зима первых двух стихов может трактоваться и как символ смерти («чистейший саван зимы, заметающей жизнь»). Но не только, ведь почти всегда у Иванова зима – это воспоминание о доме, о русском снеге, в отличие от «благодатного юга».

Стоит обратить внимание на то, что и в отношении «эмигрантской были» Иванов использует эпитет блаженный, который в контексте изгнания отсылает, скорее, к посмертному существованию, нежели к земному раю.

Мне кажется, что «блаженная страна» отсылает и к блаженному неведению, и к блаженному видению, и блаженству в простом смысле счастья (голубые комсомолочки).

Вот и рождественские елочки напоминают о светлом празднике, о том празднике, который, по словам Блока, был воспоминанием о золотом веке, о чувстве домашнего очага.

Праздник Рождества был светел в русских семьях, как елочные свечки, и чист, как смола. На первом плане было большое зеленое дерево и веселые дети; даже взрослые, не умудренные весельем, меньше скучали, ютясь около стен. И всё плясало – и дети и догорающие огоньки свечек.

Именно так чувствуя этот праздник, эту непоколебимость домашнего очага, законность нравов добрых и светлых, – Достоевский писал (в «Дневнике писателя», в 1876 г.) рассказ «Мальчик у Христа на елке». Когда замерзающий мальчик увидел с улицы, сквозь большое стекло, елку и хорошенькую девочку и услышал музыку, – это было для него каким-то райским видением; как будто в смертном сне ему привиделась новая и светлая жизнь.

В стихотворении Иванова райское видение, новая светлая жизнь соседствует со смертью, точно так же, как в первой строфе Греция «цветет могилами». При этом, самих голубых комсомолочек вряд ли можно расценивать, как олицетворение мирового зла.

Получается, что картина блаженной страны противопоставлена картине европейского мира в первой строфе: там свобода «на все четыре стороны», здесь – тюрьма. Но эти картины и похожи: и там, и там – забвение о смерти, о героической гибели («цветение могил» и «ныряют над могилами» – кстати, снова отсылка к Тютчеву – «под вами могилы – молчат и оне»).

В 1949 году Иванов иначе опишет эту «снежную тюрьму»:

Россия тридцать лет живет в тюрьме,
На Соловках или на Колыме.

И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках.

В стихотворении «Свободен путь под Фермопилами» всё тот же образ «снежной тюрьмы», но «всё остальное» – уже не «планетарный ад», а купающиеся в Крыму комсомолочки. Вряд ли можно согласиться с прямодушным утверждением Кирилла Померанцева: «Русская молодежь неповинна в грехах родителей и не ведает, что живет в тюрьме. Лишенный собственных своих радостей, поэт радовался за нее». Радости в этих строках, на мой взгляд, нет и в помине. Но есть в них нежность. И уменьшительные суффиксы, и сама рифма елочки/комсомолочки вкупе с эпитетом голубые, скорее, указывает на блаженство неведения и невинности, чем на «холод и мрак» наступивших дней.

В заключительной строфе та же картина:

Они ныряют над могилами,
С одной – стихи, с другой – жених…

«Ныряют над могилами» – в том числе, над могилами белогвардейскими, а стихи и жених в следующей строке – это всё то же указание на невинность жизни, на юность, на любовь (точнее – весну, влюбленность). Примечательно, что именно «стихи», а не что-нибудь еще, но ведь «стихи» – это из той самой, невозможной и невозвратимой, русской жизни.

Заключительные строки стихотворения возвращают нас к тому, с чего оно начинается – Фермопильскому сражению:

…И Леонид под Фермопилами,
Конечно, умер и за них.

Круг истории замыкается, и эта кольцевая структура не случайна – взгляд сверху обнимает целое, но само целое – не в отвлеченной идее, а в конкретном, то есть, в личности (и того, кто погиб, и того, кто видит это – «а мы»). Мы можем проследить это движение в самом стихотворении: от «всеобщей родины» и картины послевоенного, европейского мира в первой строфе, к внутренней жизни сумбурных учеников Леонтьева и Тютчева – надежде (третья строфа), которой видится «блаженная страна» – т.е. русская Греция – новая Россия (четвертая строфа) – к личности (Леонид под Фермопилами) и утверждению неслиянности и нераздельности самой истории – личной и всеобщей – «конечно, умер и за них».

Безнадежная борьба под Фермопилами оканчивается поражением и гибелью спартанцев. Сама греко-персидская война будет закончена несколько десятилетий спустя подписанием мирного договора, вполне благоприятного для Эллады, но и дни Эллады сочтены – в современной Греции только развалины напоминают о «золотом веке».

Стихотворение Георгия Иванова – это, в сущности, однозначный и бескомпромиссный ответ на тот вопрос, которым задаются «не сумбурные» ученики Константина Леонтьева: «Нынешняя Россия мне ужасно не нравится. Не знаю, стоит ли за нее или на службе ей умирать?». Нет сомнения, что «нынешняя Россия» – снежная тюрьма – не особенно нравится и Георгию Иванову. Тем сильнее звучит утверждение «конечно, умер и за них».