Кавказская история любви чеченец и дагестанка. Грустные истории о любви

Москва. Далекие восьмидесятые. Студенческое общежитие. Я - студентка второго курса. С нового учебного года в соседней комнате поселилась новенькая – первокурсница Тоня из Липецка. Тоня была постарше нас, но это не помешало нам быстро подружиться. С ней было очень интересно общаться; она писала стихи, и была не по возрасту мудрой. Но что-то с ней было не так – ее огромные черные глаза всегда оставались грустными, даже когда она смеялась. Наши расспросы ни к чему не приводили, но однажды, за вечерним чаепитием, Тоня поведала нам свою историю.

Она закончила в Липецке кулинарный техникум и ее по распределению направили на работу в город Грозный. Там она познакомилась с чеченским парнем c необычным именем - Хаваже. Между молодыми людьми вспыхнуло чувство, но родители Хаваже воспротивились возможному союзу своего сына с русской девушкой. Хаваже не отступал и обстановка накалялась. Возможно, в этот период Тоня написала такие строки, сохранившиеся в моей памяти:

Мой характер – камень булыжник,
Твой характер – остра коса,
В нашей жизни, такой забулдыжной –
Штормы, бури, и гром, и гроза….

Летом к Тоне в отпуск приехал отец. Оценив обстановку, отец решил увезти Тоню. Никому ничего, не сказав, Тоня быстро уволилась и с отцом уехала в Москву к старшей сестре, где успешно сдав экзамены, поступила в наш институт. И об этой истории можно было бы забыть, если бы не огромное чувство любви к чеченскому парню, которое навсегда поселилось в Тонином сердечке. И поэтому грусть в глазах, слезы украдкой и невозможность что-либо изменить. Тоне ничего не оставалось – только терпеть и ждать, когда боль утихнет, и душевная рана затянется.

Но не тут-то было! Это надо знать настойчивых чеченских парней! Как-то, ранним декабрьским утром, к нам забежала Тоня и указывая на окно прошептала:

«Там Хаваже!».

Мы облепили подоконник. В свете единственного фонаря, в хороводе снежинок, стоял высокий симпатичный парень. Он искал Тоню целых два года! Он объездил всех Тониных родственников, которых знал, но все были предупреждены и информацию о Тоне скрывали. Во дворе дома в Липецке он остановил с расспросами соседского мальчишку, который ему и выдал, что Тоня учится где-то в Москве, в институте. Дальше все было делом техники!

Тоню теперь было не узнать! Хохотала без повода, от грусти в глазах не осталось и следа! Каждое утро Хаваже стоял под фонарем, чтобы проводить ее в институт. Вскоре они поженились. Хаваже устроился на работу в Москве, они сняли жилье и у них родился сын.

Эта история лишнее подтверждение тому, что настоящая, всепоглощающая любовь не знает границ и расстояний, она вне национальностей и вековых предрассудков!

Где ты теперь, Тонечка!

Людмила Чирченко
Апрель 2018

Сентябрь близился к концу. Я все сильнее привязывалась к Билалу, хотя мы ни разу не говорили о любви, но я чувствовала, что теперь это было уже нечто большее, чем привязанность, просто была не до конца в этом уверена. Чувствует ли Билал тоже самое ко мне?

В один из таких обычных сентябрьских дней я целый день не могла дозвониться до него. Жутко волновалась и злилась. Было уже за полночь, телефон Билала был неизменно недоступен. Чтобы убить время я села за написание стихотворения, которое мне поручили написать в школе к какому-то празднику, не помню то ли День Чеченской женщины, то ли День Матери, в общем я о нем благополучно забыла, благодаря этому"недоступному абоненту". В голову абсолютно ничего не лезло, в итоге кое-как нацарапав небольшие четыре столбика, я отложила тетрадь и ручку и с трудом заставила себя уснуть.

Утром, не выспавшаяся, сонная и обозленная на весь свет, я собралась и пошла в школу. Где-то после второго урока, Билал наконец-таки написал мне смс:" выйди, я на заднем дворе школы."
- Марьям, пошли выйдем,-хватая подругу за руку,-сказала я.
- Подожди, щас звонок будет, у нас походу контрольная по алгебре.
- Да плевать мне на эту контрольную, пойдем,-вот тут-то Марьям очень удивилась, но всё же пошла за мной. В тот момент мне было действительно на все это плевать, лишь бы увидеть его и узнать, что с ним случилось. Мы вышли, прозвенел звонок, не обращая на это никакого внимания, мы быстро скрылись за футбольным полем. Неподалеку стоял он. Подойдя близко, я заметила красные, опухшие глаза, стеклянный взгляд, разбитую губу и разбитые костяшки пальцев. Что же случилось? Я посмотрела на него полными боли и жалости глазами. Потрепанные волосы такой уставший.
- Где ты был целые сутки?
- Ли, я с пацанами в передряги попал, поцапались немного, но я все уладил и сразу к тебе.
- То есть, Билал, ты вообще не спал? Не был дома и не позавтракал?- я стояла с округленными отвдивления глазами. Пр всем при этом он приехал ко мне. Бедный мой. - Ах, Билал, ну как же так? Ты должен поехать домой, отдохнуть. Я все тараторила без умолку, а он лишь молчал и улыбался, смотря на меня.
- Да, да, я поеду, но только не сейчас,-его взгляд стал другим, странным, слишком странным. И тут он сказал то, что я сейчас совсем не ожидала услышать:
- Лиан, я люблю тебя. Я знаю, что это странно, ведь мы так мало знакомы, но всё же за это время я успел тебя полюбить. И знаешь что самое главное? Я сначала влюбился в твою душу в ту ночь, в наш первый разговор, в твой смех, в твои мысли и лишь только потом в твою внешность, в твою красоту. Я молчала, казалось, целую вечность, перевария все то, что он сказал только что. Неужели, Билал? Неужели мои чувства взаимны. Я посмотрела в небо и искренне улыбнувшись, прошептала"спасибо"

Малика вышла замуж рано – в 15 лет, так, что даже сама не успела понять, как это получилось. Во время свадьбы ее двоюродного брата, она приглянулась симпатичному парню из соседнего села, и он пришел на родник повидаться с ней. А подруга ее Марем, позавидовавшая тому, что на Малику обратил внимание такой завидный жених, внимательно наблюдала за парочкой чуть в стороне. Вдруг, совершенно неожиданно для всех, она громко закричала: «Куьг лаьцца! Куьг лаьцца!» (Взял руку! Взял руку!), хотя ничего такого не было. Почему она это сделала – так и осталось загадкой. Вероятно, хотела опозорить Малику, но на деле получилось так, что этот невольный «позор» явился причиной того, что статный красавец Шамиль прислал сватов к Малике в тот же вечер. И «опозоренная» Малика вышла за него, думая, что произошло что-то ужасное.

Мужем своим Малика была довольна. Конечно, сельская жизнь – не сахар, но к труду Малика была приучена с раннего детства – и корову подоить, и хлеб испечь – все делалось ею играючи. А муж… любил ее, несмотря на то, что уже 5 лет в браке, она не могла подарить ему детей. Только хлопоты по дому и двору давали ей забыться и забыть на время о своей беде. Но каждый вечер она засыпала со слезами на глазах и мольбой к Аллаху о ребенке.

В тот вечер она молилась особенно истово. Она решила для себя, что если и на этот раз не получится, то не будет мучить больше Шамиля и уйдет в родительский дом. Она предлагала ему уже не раз жениться на другой, но он успокаивал ее, как мог, даже мысли не допуская о второй жене. «Даже если у нас никогда не будет детей, я не женюсь на другой» - горячо убеждал ее он, - «… у нас род большой, ничего страшного, если лично у меня детей не будет. У других есть – и хватит, род Саламовых не закончится на мне».

Но, несмотря на такие его слова, Малика не могла допустить, чтобы ее любимый, дорогой, родной человек остался бездетным. Поэтому она твердо решила для себя – подождет еще месяц – и все, домой…

Аллаh услышал ее молитвы, и через месяц она понесла… Первое время и поверить не могла, и сказать боялась, и сама себе признаться не могла в том, что это случилось. Все прислушивалась к себе, все боялась сказать об этом вслух. И только, когда Шамиль спросил об этом сам, заметив ее немного округлившийся живот, ответила: «Да, кажется, я беременна». Ах, как он кружил ее, как радовался! Какой заботой и вниманием наполнил ее дни! Категорически запретил заниматься тяжелой работой и с нетерпением ждал появления ребенка…

Что было причиной задержки появления детей – непонятно, но с тех пор дети в семье Шамиля и Малики стали появляться каждый год – как из рога изобилия. Их дом наполнился голосами восьмерых сыновей!

Счастью Шамиля и Малики не было предела. В глубине души Малика мечтала о девочке, но даже наедине с собой посетовать не смела, так как очень была благодарна Аллаху за посланное ей счастье!

Старший сынок – Магомед, был самым шаловливым и шебутным. Вероятно, потому, что родители баловали его больше всех, и всем остальным детям внушали, что он – старший, его надо слушать, его надо уважать и почитать. Он поверил в свою исключительность и важность и то и дело «радовал» родителей своими проказами.

Любимым его фокусом было спрятаться где-нибудь надолго и ждать, когда мама начнет его искать. «Мох1мад, к1орни, мичахь ву хьо? Хьавад мамин! Са гатделла са!» (Магомед, крошка, где ты? Беги к маме! Я соскучилась!) - причитала Малика, бегая по двору, заглядывая во все уголки, но Магомед каждый раз находил новое местечко, и ей никогда не удавалось его обнаружить. Помучив ее какое-то время, он с дикими криками выскакивал из укрытия, и они потом вместе долго смеялись…

… На окраине села Гойское, в огромную яму были свалены трупы погибших во время «антитeррoристической операции по захвату бoeвиков» в селе Комсомольское. В этой яме копались несчастные, выискивая среди обезображенных трупов своих близких и родных, таких дорогих и любимых, с которыми были еще вчера…
… Среди всех выделялась немолодая уже женщина, с обвязанным марлей лицом и скорбными глазами в которых отражалась, казалось, вся печаль мира… Она то и дело вытаскивала из кучи трупов кого-то, и приговаривала: «Хараъ са ву!.. Хараъ са ву!.. Хараъ са ву!» (Этот мой, и этот мой, и этот мой…) Стоявшие поодаль женщины сочувственно качали головами и переговариваясь между собой, не веря, что все семь трупов, которые женщина вытащила из свалки, имеют к ней отношение. По их мнению, женщина просто потеряла рассудок и вытаскивала всех подряд.

«Мох1мад, са к1орни, мичахь ву хьо? Са са гатделла!» (Магомед, крошка моя, где ты? Я соскучилась!) - начала причитать женщина, и наблюдавшие за ней точно уверились в том, что она лишилась ума. Кто-то плакал, кто-то, у кого уже слез не осталось, хотел подойти к ней, чтобы увести ее оттуда, и одна из женщин уже двинулась в ее сторону, но стоявший в сторонке пожилой мужчина остановил ее словами: «Оставьте ее. Это наши семь сыновей. Она ищет восьмого». Он не смог сдержать своих слез. В стеснении, отвернувшись, он тихо плакал. Подойти к яме у него не было моральных сил.

«Мох1мад, к1орни, хьа гуч вал, со къаделла!» (Магомед, крошка, выходи, я устала) - повторяла Малика. На лице ее не было ни слезинки…

… В кровавой бойне в селе Комсомольское погибло около 2000 человек местного населения. В том числе старики, женщины и дети…

Читала тут вас всех, девочки..

Расскажу вам немного о себе. Моя мать татарка, отец — чеченец. У них было всё как положено (никях и т.д.). Но мы жили в другой стране, и моя мама официально с его родителями, находящимися в Чечне, не была знакома никогда. Ну и, естественно, что в каждом письме, в каждом телефонном звонке они настаивали на том, что бы он её бросил, потому что чеченские традиции (о них — прим. редакции) не позволяют чеченцам жениться на девушках другой национальности.

Прошло 6 лет, и он бросил. И меня, и её. Пару раз приехал, одно письмо. Помню, как мама плакала, хоть я и была маленькой, но очень хорошо помню. Замуж она так больше и не вышла, хотя я уверена, что поклонники были (она красива очень, честно). Я благодарна ей, что мне не пришлось жить с отчимом. Как она потом говорила, она бы себе этого не позволила никогда.

В итоге прошло 20 лет, я уже взрослая женщина 25 лет, выучилась, работаю, зарабатываю. И он объявился, со всей роднёй, с его детьми от второго брака. Никогда не забуду его первый звонок. Всё-таки расти без отца очень трудно…

Сейчас мы общаемся, я простила, так как мама мне сказала, «ты не имеешь право судить». Мне, конечно, больно, но я не стала высказывать это ни ему, ни всем тем дядям и тётям (которых сами понимаете, очччень много), никому. Только мама знает, как это было…

К чему я это всё рассказала? Даже не знаю. Счастливые истории любви бывают, но они очень редки. Я и сама влюбилась в мужчину-чеченца (наверное рок)))), потом испугалась и сбежала в другой город, сменила номера, живу уже почти год. Он нашёл мой номер через общих знакомых, звонит, то угрожает, то, наоборот, говорит о чувствах. Но у него патриархальная чеченская семья и даже то, что я наполовину чеченка, не поможет мне в его семью войти.

Вот так и живу. Мучаюсь, плачу, вспоминая. Всё-таки три года – это срок. А лучше него не вижу, и даже видеть никого не хочу. Вот так чеченские традиции мешают моей любви и моему счастью. В мае хочу поехать в Чечню на несколько месяцев. Познакомиться с остальными родственниками, может, что-то изменится в жизни. Знаю только, что детей хочу чеченцев, или вообще не хочу.

Просто, начиная отношения с любым мужчиной, девочки, готовьтесь к тому, что они закончиться могут, когда вы не будете к этому готовы, и дело не в нации или религии. Просто это жизнь. Хотя по многим примерам знаю, что православным действительно некоторый уклад жизни чеченцев кажется дикостью)))) Но когда среди этого всего растёшь, это воспринимается нормальным. Мне всё-таки в общении с моим вочарой было легко, я многое понимала, а когда, как говорится, не зная броду… тут действительно трудно.