Массовое заражение вич-инфекцией в элисте. Как в ссср появился спид 

О СПИДе в СССР широко заговорили в 1988 г. Тогда произошли сразу два инцидента, взволновавшие общественность: массовое заражение детей в Элисте и первый случай смерти от СПИДа. В стране сразу же начали обсуждать болезнь, ее причины и возможности заразиться. Тогда же начали появляться первые страшилки, например, об оставляемых в кинотеатрах зараженных иголках.

ВИЧ из Африки

В 1985 г. в одну из инфекционных больниц Москвы поступил гражданин из стран Центральной Африки. Больной специально поехал в Союз лечиться из дома - советской медицине он доверял. Проверили всех, с кем он когда-то учился в Москве в Высшей школе профсоюзов, и обнаружили еще двоих зараженных. После этого обследовали всех иностранных студентов, и число выявленных носителей вируса достигло 200 человек.

Через два года СПИД обнаружили у бывшего советского переводчика Владимира, заразившегося в Танзании. Диагноз выявили на поздней стадии, до этого пять лет его лечили от сопутствующих заболеваний. В годы болезни он работал в одной из воинских частей, где вступал в связи с молодыми людьми. Сразу же начались поиски его партнеров. Часть из них оказалась инфицирована и уже успела передать вирус следующим. Всего по цепочке от него заразилось 24 человека.

«СПИД не страшен СССР»

Серьезность заболевания и опасность эпидемии тогда понимали не все. Принято было считать, что СПИДом болеют только гомосексуалы, наркоманы и проститутки, а простым гражданам бояться нечего.

Но даже чиновники стали задумываться о проблеме, после того как открылось: СПИД передается и через кровь, и через «традиционные» половые контакты.

Один из зараженных Владимиром был донором. Его кровь перелили, например, трем детям.

В 1988 г. от СПИДа умерла проститутка. За три года с момента первого обращения в больницу организм ее полностью разрушился. После вскрытия было установлено: у нее СПИД. Еще при жизни она сдавала тест, но из-за экономии на дорогих реактивах, когда сливали кровь нескольких людей в одну лунку планшеты, тест дал отрицательный результат.

В газетах писали, что с 1985 г. по сентябрь 1988 г. в СССР был выявлен 81 зараженный гражданин Советского Союза и около 300 иностранцев.

Заражение в Элисте

Экономия на всем, в том числе на инструментах, и была главной причиной распространения ВИЧ по СССР в 1988-1989 гг. Число заразившихся таким путем составляло почти 60%. Многоразовые шприцы, плохая стерилизация - все это привело к трагедии в Элисте, где в декабре 1988 г. одним шприцем врачи делали до 30 инъекций в сутки. Обследование выявило 75 случаев заражения детей и 11 - взрослых. Одна женщина заразилась от мужа-моряка - ребенок родился инфицированным. Через шприц вирус передался остальным детям. А их матери заразились во время кормления грудью.

Вскоре очаг перекинулся в Ростов и Волгоград - там тоже не проводилась дезинфекция оборудования. Всего за короткий срок инфицированы оказались 109 человек.

К 1990 г., по данным статистики, ВИЧ был обнаружен у 270 детей.

Общественный резонанс

После огласки население запаниковало и в массовом порядке начало отказываться от медицинских процедур. Врачи были вынуждены разрешить приносить шприцы и иглы с собой. Но товар был дефицитным и на всех его не хватало.

По всей стране по указу министра здравоохранения начали возникать центры по борьбе со СПИДом, даже там, где зафиксированных случаев болезни не было. Все станции переливания крови и больницы должны были подавать в отделы здравоохранения ежемесячные отчеты о выявленных случаях ВИЧ / СПИД.

Как свидетельствуют работавшие тогда медики, центры по борьбе со СПИДом хорошо оснащались, каждый обнаруженный случай попадал в единую базу, после этого начиналось расследование с целью выявить других заразившихся. Больные получали противовирусную терапию. Благодаря оперативному вмешательству удалось сохранить жизни многим детям из Элисты.

В 1990 г. указ о борьбе со СПИД скорректировали - допустили анонимные анализы и отсутствие огласки в случае получения положительного результата. Ввели запрет на дискриминацию заболевших.

После развала СССР дальше сдерживать эпидемию не получилось. И сейчас мы имеем дело с чудовищной статистикой: на июль 2017 года среди граждан России более миллиона человек являются ВИЧ-положительными - и это только считая зарегистрированные случаи.

Сообщение Как в СССР появился СПИД появились сначала на Умная.

Тайну массовых заражений детей смертельным вирусом скрывали 13 лет

СПИД появился в Советском Союзе в начале 1986 года. Однако этот факт не стал достоянием гласности. Министерство здравоохранения тщательно скрыло подобное обстоятельство. С известного переводчика по имени Владимир, который привез инфекцию из одной африканской страны, взяли подписку о неразглашении его же тайны в обмен на доброкачественное лечение. Но, несмотря на предупреждения врачей, он все-таки успел заразить порядка тридцати человек путем половой близости. И уже такую информацию утаить не удалось. Средства массовой информации оповестили советский народ о появлении СПИДа в нашей стране.
Спустя неделю в телевизионной программе “Время” министр здравоохранения РСФСР выступил с докладом. “В Америке СПИД бушует с 1981 года, это западная болезнь. У нас нет базы для распространения этой инфекции, так как в России нет наркомании и проституции...” Тем самым удалось успокоить взволнованного обывателя.
ВИЧ-инфицированных больных постарались изолировать от общества. Принудительно отправили на лечение в одну из столичных клиник.
Затишье длилось год...
В 1988 году неожиданно выявили еще два случая заражения. На этот раз дело происходило в Элисте. Женщина с ребенком поступили в республиканскую детскую больницу с ВИЧ-инфекцией. А спустя месяц в этой же больнице ВИЧ обнаружили еще у семидесяти детей.
Сначала ученые-медики всячески пытались опровергнуть, что выявленная болезнь - СПИД. Взяли сыворотку крови у детей. И даже после этого в один голос утверждали, что в Калмыкии одни дети заразились некой болезнью овец, на других навеяло ветром из Чернобыля. Тогда сыворотку крови отправили на анализы в Швецию и Америку. ВИЧ подтвердили. Но несмотря на это, многие руководители Министерства здравоохранения долго говорили, что в России нет и не может быть СПИДа.

Дело калмыцких врачей

ВИЧ-инфекцию элистинские медики выявили в ноябре 1988 года. Тогда как заражение произошло в мае. Комиссия из Министерства здравоохранения РСФСР и эпидслужбы СССР собрались в Калмыкии в январе следующего года. Врачей в одночасье окрестили “убийцами”. Генпрокуратура РСФСР завела уголовное дело. Тут же сняли министра здравоохранения Республики Калмыкия и всех его заместителей. Без работы остались и врачи детской республиканской больницы.
- Высшая медицинская комиссия изъяла все документы, все истории болезней детей. Анализы отправили на экспертизу в ростовский Институт акушерства и педиатрии. И все материалы по этому делу пропали, - рассказывает главврач Республиканского центра профилактики и борьбы со СПИДом в городе Элиста Дина Санджиева. - Никаких окончательных заключений мы не увидели. Результаты экспертиз отправили в столицу.
До суда дело тоже не дошло. Следствие завершилось на начальном этапе. “Дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления”, - сообщили нам в следственном управлении прокуратуры Республики Калмыкия. Даже официальная версия вопроса: как же проник СПИД в больницу? - так и не дала ответа. Одни утверждали, что в больницу попал ребенок, зараженный от матери или донора. Другие, что в больнице могли делать “левые” уколы гомосексуалистам, проституткам и людям, стесняющимся лечиться от венерических заболеваний.
Зато версия заражения детей была окончательной и бесповоротной - все малыши заражены в больнице по халатности медсестер через иглы, которые не подверглись стерилизации. Однако проверить и тем более доказать сей факт оказалось невозможно. Ведь с момента заражения ВИЧ-инфекцией и до ее выявления прошло больше полугода. Хотя местная администрация все-таки обратилась на дезинфекционную станцию, куда после каждого укола сдавались использованные шприцы. Шприцев, которыми делали уколы, оказалось в два раза меньше, чем положено. Больше сомнений не оставалось - одним шприцем делали две инъекции. Почему-то никто тогда не вспомнил, что одноразовые шприцы в СССР появились только в 1989 году. Кстати, в плохой подготовке медицинского штата элистинской больницы тоже никто не сомневался. Тринадцать лет назад профессиональный уровень медицинских работников провинции всегда ставили под сомнение.
- Комиссия из Минздрава РСФСР приехала к нам уже с приговором. Перед ними не стояло проблемы разобраться в случившемся. Сработали настолько быстро, что версии наших врачей остались неуслышанными, - говорит заместитель министра здравоохранения Республики Калмыкия Игорь Гриньков. - Скорее всего Правительству Советского Союза надо было смыть позор с отечественной медицины, ему было наплевать, что под обвинение попадал калмыцкий народ.
Тогда же ВИЧ-инфицированные дети стали появляться и в других южных городах. “Ничего удивительного нет, ведь из Элисты тяжелобольных детей отправляли в большие города”, - объяснили тогда чиновники Минздрава РСФСР. Эти же люди продолжали формировать общественное мнение. В СМИ стали появляться публикации, что СПИД в СССР начался с Калмыкии, по цепочке перешел в Астрахань, Волгоград, Набережные Челны и на Дальний Восток. В столичных газетах подробно описывались случаи, когда калмыцкий инфицированный ребенок, оказавшись в том или ином городе и подхватив какую-либо болезнь, был госпитализирован в местную больницу, где и заразил других детей.
В свою очередь, медперсонал элистинской детской больницы пытался опротестовать вынесенный им приговор. Их версия оказалась самой убедительной и правдоподобной. Но, увы, она могла нанести сильный удар по престижу советского государства. Ситуация грозила скандалом мирового уровня...

На элистинских детях испытывали опасный препарат крови?

После выявления у больных детей ВИЧ-инфекции элистинские врачи успели сопоставить истории болезни зараженных детей. Инфицированными оказались малыши с наиболее тяжелыми заболеваниями в возрасте до трех лет, которые находились либо в реанимации, либо проходили лечение в отделениях патологии. Именно такие дети нуждались в иммуноглобулине для поддержания иммунитета. Большинство из них получали от пяти до десяти инъекций в день. Также удалось выявить номер препарата. Перед тем как вводить иммуноглобулин, в медицинской карте ребенка обязательно регистрируют номер партии. У всех зараженных детей номера совпадали...
Что это был за препарат? Как он попал в Элисту? Надо было срочно установить завод-производитель. Этим и занялись местные врачи.
В начале мая 1988 года из Ростовского института бацилл и сыворотки в Элисту была доставлена новая партия иммуностимулирующих препаратов крови. Экспериментальная партия этого лекарства поступила с Северного Кавказа. Несмотря на то что в 1987 году в Советском Союзе был принят закон о строгом исследовании на ВИЧ не только доноров, но и любых препаратов крови, поступающих в медицинские учреждения, не все станции переливания крови могли выполнить это указание. Единственная спецлаборатория с новейшими препаратами и реактивами по выявлению ВИЧ-инфекции находилась в Москве.
- После того как выявили инфекцию, один из педиатров предложил исследовать иммуноглобулин, - вспоминает заведующий отделения хирургии республиканской детской больницы Борис Сангажиев. - Пробирки с препаратом отправили в Москву. Через неделю пришел результат - в препарате крови обнаружена ВИЧ-инфекция...
Для подтверждения этой версии требовалась повторная проверка. Вторичный анализ получить не удалось. За несколько дней до этого, по приказу руководства санэпидемслужбы, были уничтожены все ампулы сомнительного иммуноглобулина.
- Они изъяли эту партию из всех аптек, больниц, поликлиник Ростова, Элисты, Волгограда, Астрахани и Ставрополя, - вспоминают врачи. - Мы наблюдали, как люди в военной форме собственноручно разбивали колбы и сжигали содержимое.
Реакция со стороны Минздрава РСФСР вызвала удивление со стороны матерей, чьи дети были заражены. Зачем уничтожать нормальный дефицитный препарат крови, если еще не истек срок годности?
- Это не случайное заражение, - уверены ростовчане. - Все это напоминало диверсию. Среди наших матерей есть такие, которые считают, что на детях проводили испытания. Тогда нас сразу предупредили: если мы не согласимся с официальной версией - шприцевым заражением, наши семьи лишатся денежной дотации.
Так оно и получилось. Все семьи из южных городов, где выявили заражение, сегодня получают приличные пособия и добротное лечение. Все, кроме ростовских детей, чьи родители до сих пор пытаются отстоять свою версию.

“Здесь живет СПИД”

В этом году Ване стукнет тринадцать. Его заразили в реанимации республиканской детской элистинской больницы спустя неделю после появления на свет. Он знает, что болен СПИДом...
- СПИД - это когда мы с бабушкой выходим во двор, все смотрят в нашу сторону и говорят: “У него СПИД”. Тогда остальных детей уводят домой. И я всегда гуляю один, - совершенно спокойно объясняет он. - Со мной почему-то никто не хочет играть и дружить. Это потому, что я какой-то особенный...
В 1989 году в Советском Союзе появилось понятие “спидофобия”. Люди с ВИЧ и их близкие оказывались в кольце отчуждения и злобы. Эти больные вызывали у окружающих страх и ненависть, о жалости никто не говорил. От таких семей шарахались в очередях, люди на улице показывали пальцем и переходили на другую сторону. “Здесь живет СПИД” - такая надпись была на каждой квартире, где жили инфицированные дети. Неудивительно, ведь западную эпидемию трактовали следующим образом: “СПИД - смертельная болезнь, передается воздушно-капельным путем, зараженные погибают в течение года”.
- Мой сын был шестым, кому поставили страшный диагноз, - рассказывает одна из матерей. - Массажистка, которая до этого регулярно приходила к нам, однажды разрыдалась: “Я не могу больше помогать вашему малышу. Мне страшно”. Вскоре и соседи стали сторониться... Мне пришлось сменить место жительства.
Ни о какой конфиденциальности и врачебной этике не могло быть и речи. Сотрудники санэпидемстанции ходили по квартирам больных, опрашивали соседей, родственников, друзей этих семей, вызывали всех на принудительное медицинское обследование. В результате друзья становились врагами, соседи меняли квартиры, родные открещивались от родства. Практически все мужья оставили свои семьи, во всем обвинив жен.
- У моего мужа сейчас другая семья, там родился здоровый ребенок, о своем первом сыне он никому не рассказывает, - делится с нами одна из матерей.
Дискриминация по отношению к инфицированным детям распространилась по всему Союзу. Их не брали в детский сад, не принимали в школы, не обследовали в общих клиниках. Учителя одной ростовской школы однажды сжалились над инфицированным учеником, собрали деньги и сшили ему прозрачный колпак, чтобы накрывать его во время занятий.
В связи с такой обостренной ситуацией в стране родители старались скрывать диагноз не только от посторонних людей и родственников, но даже от собственного ребенка.
Витю заразили в 14 лет во время операции на почках. Ежегодно он проходил курс терапии в Республиканской клинической инфекционной больнице в поселке Усть-Ижора под Санкт-Петербургом.
- Он лежал в одной палате с ВИЧ-инфицированными, но не знал, что у него аналогичный диагноз, - рассказывает главный врач больницы Евгений Воронин. - Мать всегда находилась рядом, и только один раз она оставила его одного на неделю. И его соседи по палате объяснили: “Ты у врачей можешь просить все что угодно, они обязаны обеспечить тебя любыми лекарствами, ведь они перед тобой виноваты - они заразили тебя”, - объяснили ему тогда.
У мальчика случился шок. Он не вставал с кровати целую неделю. Отказывался от еды, не мог разговаривать. Спустя полгода он выбросился из окна десятого этажа.
Таких историй сотни. Одна страшнее другой. На центральном ростовском кладбище целый ряд маленьких могилок. Здесь лежат дети, которые умирали один за другим на протяжении года. У каждого из них история болезни начиналась со слов: “...был инфицирован в возрасте трех недель (года и т.д.)”.
Передо мной могилка с чуть покосившимся надгробным камнем. На нем гвоздем выцарапано “Здесь лежит спидоносец”. Видимо, кто-то знал, что здесь похоронен ребенок, погибший от СПИДа.
- Его бабушка умерла через месяц после смерти внука, - останавливается рядом женщина. - Родители, узнав о диагнозе сына, отказались от него. Поэтому она стала воспитывать мальчика сама. У нее было больное сердце, требовалась срочная операция, но она не могла оставить больного внука - с ним никто не соглашался сидеть. Да и со старушкой перестали общаться. Вдвоем они прожили два года. После похорон ребенка старушку больше никто не видел. Она умерла тихо. В собственной квартире. Ее даже хоронить было некому. В результате бабушку забрала труповозка. Покойницу кремировали в морге. Никто из родственников так и не пришел попрощаться с ней.

“Это не лечит время”

В январе 1989 года Генеральной прокуратурой РСФСР было возбуждено уголовное дело в отношении медицинских сотрудников пяти южных городов. Но только в Волгограде дело дошло до суда. Главного врача и медсестру областной детской больницы приговорили к двум годам лишения свободы. И тут же, в зале суда, амнистировали. В остальных городах уголовное дело осталось на уровне следствия. По законам юриспруденции требуется конкретный обвиняемый. Такого человека не было. Правда, многие понесли административное наказание. Уволили и исключили из партии всех главврачей и некоторых медсестер тех больниц, где находились зараженные дети. Но больше всех досталось врачам из Калмыкии. Именно их решили сделать крайними.
- То, что произошло в элистинской республиканской больнице, - не случайность. Там господствовала антисанитария, в подвалах бегали крысы, в палатах - тараканы... Бичом больницы был сальмонеллез, - так объяснял свою позицию один из чиновников Министерства здравоохранения СССР. - И конечно, сказалось наплевательское отношение к работе. В ходе проверки было выявлено, что медперсонал по своей лени не дезинфицировал шприцы.
...С виновниками этой трагедии мы встретились в той же детской республиканской больнице. Медперсонал не изменился. Вот только главврач сейчас другой. Василия Бадма-Халгаева назначили спустя год после случившегося.
- Это тот случай, когда время не лечит, - говорит бывший главный врач больницы Эльмира Манджиева. - Даже сегодня я не могу спокойно вспоминать об этом. Два года нас таскали по судам, обвиняли в халатности. На моей двери тогда постоянно красовалась надпись “убийца”. А еще нас часто спрашивают: не стыдно ли нам? Признаюсь, стыдно! Стыдно, что с нашим мнением никто не захотел считаться, стыдно до сих пор оставаться “врачами-убийцами”...
Тогда, в 1989 году, врачи боялись выходить из дому. Одну медсестру из Ставрополя разъяренные жители города избили до полусмерти, после чего она на всю жизнь осталась инвалидом. Элистинские врачи не могли доехать до соседних городов. Автобусы с медиками, которые следовали в Ростов на следствие, неизвестные люди останавливали на полпути и забрасывали камнями.
Около полугода детская больница пустовала. Родители боялись туда приводить своих детей. И только когда в Элисте скончались несколько детей от обыкновенного гриппа, родители обратились к врачам, тем самым, которых обвинили в убийстве сотни детей.

Как умирали 12-летние старички

В кавказских семьях к мальчикам отношение особое. Неудивительно, что Таня Маргонян так мечтала о сыне. Джонни родился третьим. Родители не могли нарадоваться на долгожданного, но, к сожалению, позднего ребенка. Слабенький мальчик еще находился в реанимации, когда отец всю комнату завалил дорогими игрушками. Его выписали через месяц - 13 июня 1988 года.
А через два месяца Джонни опять оказался в больнице. Диагноз - “отек легких”. Через месяц последовал еще один диагноз. Потом еще... А в декабре 1988 года у Джонни взяли анализы на ВИЧ. Результат оказался положительным.
Все это время Джонни забирали домой только на выходные. И однажды врач вынес приговор.
- Сегодня мы выписываем Джонни, - сказал он его отцу. - Мой вам совет, не продлевайте его мучения, не кормите его, поите только соками, дайте ему умереть спокойно. Ждать осталось немного... Несколько часов...
Фанатичная любовь матери не дала в тот день умереть сыну. Когда Джонни перестал дышать, Татьяна стала что есть силы давить на грудь, восстанавливать дыхание. Она завела ему сердце.
Через неделю ситуация повторилась...
Татьяна возвращала мальчика к жизни три раза...
- Я не мог ничего поделать, она не отходила от него ни на шаг, в последние дни Джонни не мог есть, плакать, он лежал и смотрел в одну точку, точно парализованный. Создавалось ощущение, что дитя уже не живет, - вспоминает отец умершего мальчика.
Похоронив Джонни, она решилась родить еще одного ребенка. Кесарево сечение назначили на 15 мая. На шестнадцатое число приходился день рождения погибшего Джонни. Беременность протекала нормально. Противопоказаний к кесареву не было. Наркоз дали правильно. Врачи недоумевали: почему эта абсолютно здоровая женщина не проснулась?
- Мы свято верим, что она ушла к Джонни, - говорят подруги. - Когда она его хоронила, тут же заказала себе надгробный камень.
А мальчик, рожденный вслед за умершим Джонни, вырос. Его тоже назвали Джонни. Отец говорит, что он очень похож на своего брата. Те же кудрявые волосы и черные глаза...
...Инфекционная волгоградская больница. Передо мной сидит девочка лет шести. Обыкновенная на первый взгляд девочка. Только вот цвет лица у нее с серым оттенком и четко выраженные круги под глазами, а еще она очень худенькая...
- Наши дети никогда не поправляются, они только худеют с каждым днем, высыхают изнутри, - шепчет мне ее мама. - У дочери серьезные проблемы с печенью, поджелудочной, почками, а недавно выявили малокровие.
Девочка не обращает на нас внимания. Она рассматривает плюшевого чебурашку, подаренного ей мальчиком из соседней палаты. На тот момент я еще не знала, что этому ребенку уже вынесли приговор - два месяца жизни.
В этой ситуации врачи могут спрогнозировать практически точную дату смерти.
- Есть показатели иммунитета, видна клиническая картина определенного заболевания, также мы можем определить количество вируса в крови, - объясняет главный врач больницы №7.
Если ребенку осталось жить меньше двух месяцев, его досрочно выписывают. В этом случае мама старается сдержать слезы. Она лишь улыбнется малышу и скажет: “Все нормально. Собирайся домой”. И наедине с этой болью проведет целый месяц. Слезы будут потом. А оставшееся время ребенок должен прожить, как и раньше, - верить, что он бессмертен.
Каждый из этих детей умирал страшно. Так страшно, что нет слов описать эти муки. В первую очередь погибали дети, которые были заражены в реанимации, так как вирус попадал в катетер и сразу же в кровоток. Такие дети погибали в течение трех лет.
Тем детям, которым удалось продержаться эти 13 лет, превратились в старичков, измученных постоянными болями, уставших от больниц, капельниц и уколов. В свои 10-12 лет они смотрят на мир слишком взрослыми глазами. А еще они ждут смерти. Но умирают, так и не поняв, что же с ними сделали.
- Чем больше живут наши дети, тем страшнее нам ходить к врачу. Сколько еще осталось? - спрашиваем мы. Он же здоров, я вижу! Он же такой, как все дети, а врач говорит: не больше двух лет. И ты живешь эти два года. Потом говорит: еще два-три. И так несколько раз. Они внешне здоровые, а внутри - труха. Износились наши дети. Здоровые дети в 15 лет только жить начинают, а для наших уже двери жизни захлопываются. Что нас ждет? Мы и так потеряли все. Ребенка похороним - вообще ничего не останется.
На удивление многих врачей, инфицированные дети очень сильны духом. Когда одному мальчику мама рассказала о его болезни, он лишь улыбнулся: “Мама, я все давно знаю. Обещай мне: когда я умру, ты не будешь плакать”.
Большинство детей мужественно переносят этот недуг. Дети при любых обстоятельствах остаются детьми и живут одним днем. Единственное, что они не могут понять, - почему у них так мало друзей.
- Наших детей боятся, с ними никто не дружит, хотя это мы должны бояться других малышей, - говорят родители. - Мой ребенок чихнет - ничего не случится. А если на него чихнут - я его до дома не довезу.
С каждым днем здоровье таких детей становится все хуже и хуже. Несмотря на это, все родители надеются на чудо. Тем более перед глазами есть пример одной ВИЧ-инфицированной пары, у которых родился здоровый ребенок. Нам удалось встретиться с этой девушкой. Более грустных и замученных глаз мне не приходилось видеть.
- Меня инфицировали в десять лет, моего мужа - чуть раньше. Когда нам исполнилось восемнадцать, мы с Геной поженились, через год родили ребенка (97 процентов рожают здоровых детей. - И.Б.), - рассказывает Ольга. - Все было хорошо, пока не пришлось обращаться в разные инстанции, чтобы получить жилье. Естественно, приходилось говорить о диагнозе...
“Надо было заранее предупреждать, что у вас ВИЧ, мы бы респираторы приготовили”, - слышали они со всех сторон. И так продолжалось из месяца в месяц. Геннадию хватило несколько встреч с чиновниками, чтобы болезнь начала прогрессировать. Он умер в прошлом году.
- С тех пор я перестала бороться за выживание и практически не выхожу на улицу. Я жалею, что родила ребенка, ведь я не смогу обеспечить ему будущее. Я очень устала выдерживать такие нагрузки, - вздыхает Ольга.
За 13 лет из 270 зараженных детей осталось 112. Дети умирали один за другим. В детской инфекционной больнице умер двухлетний Вовочка. На следующий день скончалась его подружка. За несколько минут до смерти она вдруг вцепилась в мамину руку и прокричала: “Мама, в конце коридора Вова стоит, он зовет меня”. Видимо, здесь есть что-то потустороннее, но ВСЕ дети, которые умирали от СПИДа, видели перед смертью тех, кто ушел до них.

В мае 1988 года в южных городах России были заражены 264 ребенка. В Элисте - 73 ребенка, в живых на сегодня осталось - 42. В Ростовской области - 118 детей (55), в Волгограде - 56 детей (29), в Ставрополе - 17 детей (11).
От недалеких обывателей до сих пор можно услышать: “В мире СПИД начался от африканцев, которые заразились от обезьян, а в Советском Союзе - от калмыков”.
Руководил следственным делом Вячеслав Ли. Именно он хотел помочь калмыцким врачам. Тогда же были созданы группы медиков, которые пытались самостоятельно проводить расследование.
- Это дело невозможно было раскрыть, - поделился он с нами. - Во-первых, со стороны Генпрокуратуры РСФСР постоянно шли какие-то угрозы. Никто не хотел, чтобы дело довели до конца. В Ростове местный руководитель от Минздрава нанял группу зависимых экспертов за некую сумму. Во-вторых, на каждую зараженную семью составлялась характеристика. Просмотрев их, я ужаснулся - все инфицированные дети оказались из неблагополучных семей. Защищать такие семьи было бесполезно.
После этого неудачного дела Ли оставил прокуратуру. Продал квартиру и уехал в поселок Тахта Ставропольского края. Выстроил в степи дом и занялся выращиванием арбузов. А ведь в Элисте он был лучшим следователем.

Для того, чтобы понять эпидемию ВИЧ-инфекции в России, необходимо знать, что происходило в самом ее начале.

Период с 1981 по 1995 годы отличался относительно небольшим количеством заражений, которые тщательно расследовались. Поэтому информация о путях передачи вируса в те годы является наиболее достоверной и может пролить свет и на сегодняшнюю ситуацию.

Первые случаи ВИЧ среди иностранцев

Первый случай ВИЧ-инфекции на территории СССР был зарегистрирован в ноябре 1985 г. у гражданина ЮАР, который обучался в Москве, а затем выехал в Центральную Африку. Почувствовав себя плохо, он вернулся и попал во вторую инфекционную клиническую больницу (сейчас — Московский городской центр борьбы со СПИД). Несмотря на интенсивное лечение, в течение двух месяцев он умер.

Этот случай послужил поводом для проведения обследования иностранцев с декабря 1985 по декабрь 1987 года. Сначала оно имело выборочный характер, но с появлением все большего числа ВИЧ-инфицированных стало сплошным. Были охвачены 43 тысячи человек, среди которых 219 имели ВИЧ, почти все — студенты из Африки. Многие из них обучались на старших курсах, находились в стране уже несколько лет и вели активную половую жизнь с советскими гражданами.

Всего же к концу 1989 г. в стране насчитывалось 485 случаев ВИЧ среди иностранцев. Половина из них приходилась на Москву, а остальные — на Одессу, Киев, Минск, Ленинград и другие города СССР.

Иностранцы с ВИЧ выдворялись из страны. Однако многие из них сумели вернуться и в дальнейшем успешно уклонялись от повторного обследования.

Первые случаи ВИЧ среди граждан СССР

ВИЧ среди граждан СССР, 1987-89

Источники: СССР — В. В. Покровский, Эпидемиология инфекции, вызываемой ВИЧ, диссертация, 1990. РСФСР — по публикациям ФНМЦ СПИД Роспотребнадзора

Впервые ВИЧ и СПИД у гражданина СССР был обнаружен в Москве в феврале 1987 г. Он был инфицирован в 1982 г. во время командировки в Танзанию. С этого момента начались целенаправленные поиски вируса у советских граждан.

В 1988 г. в Ленинграде ВИЧ был диагностирован у женщины и ее ребенка 1982 года рождения. Заражение могло произойти в 1979-81 гг., когда у женщины были контакты с африканскими студентами.

Одно из эпидемиологических расследований, предпринятое в конце 80-х годов, привело к двум бывшим служащим флота, которые заразились в 1981 г. в Конго. Именно они считаются первыми инфицированными гражданами СССР, а 1981 г. — годом ввоза инфекции в страну.

Родившийся в 1987 г. ВИЧ-позитивным ребенок одного из них стал источником крупнейшей в истории России внутрибольничной вспышки ВИЧ, сначала в Элисте, а затем в других южных городах. Из-за нее в РСФСР зараженных оказалось значительно больше, чем в других республиках.

К октябрю 1990 г. носители вируса были обнаружен в 12 из 15 республик СССР, а их общее число достигло 553. Только в Азербайджане, Киргизии и Таджикистане не было обнаружено ни одного ВИЧ-инфицированного.

История пациента К.

Владимир К., 1951 года рождения, был первым официально зарегистрированным гражданином СССР с ВИЧ.

К. был пассивным гомосексуалистом, никогда не имел сексуальных контактов с женщинами и начал половую жизнь в 14 лет. В 1981 г., в возрасте 30 лет, он поехал работать переводчиком в Танзанию, где также имел связи с местными жителями.

Этот человек впервые попал в поле зрения инфекционистов в августе 1982 г. Он поступил во вторую Московскую клиническую инфекционную больницу с продолжавшейся уже месяц лихорадкой и диареей, в дальнейшем — сыпью и увеличением лимфоузлов, т. е. характерными, но довольно тяжелыми и предвещающими плохой прогноз симптомами начальной стадии ВИЧ-инфекции. Состояние больного сразу было признано нетипичным (из-за чего он был возвращен из Африки), врачи затруднялись с диагнозом, а исследования на известные возбудители картину не прояснили.

В апреле 1983 г., после длительного лечения в этой и других московских клиниках, К. был выписан в удовлетворительном состоянии и уехал в родной город. Заболевание прогрессировало. В 1984-85 гг. К. дважды перенес высыпания на туловище — опоясывающий герпес. К концу 1985 г. у него на коже стали появляется сине-фиолетовые пятна. В течение 1986 г. он обращался к различным специалистам по месту жительства, но так и не получив адекватной медицинской помощи, в январе 1987 г. вернулся в Москву.

Диагноз был поставлен практически случайно. Вот как это описано в книге :

По счастливой случайности молодой клинический ординатор Фабрикова Е. А. как раз прослушала лекцию автора этих строк В. В. Покровского, посвященную СПИДу, и под впечатлением от услышанного заподозрила у своего пациента СПИД. После некоторых усилий молодому врачу удалось убедить старших товарищей провести консультацию дерматолога на предмет диагноза саркомы Капоши и отправить кровь на исследование антител к ВИЧ.

Проф. Потекаев... оставил в истории болезни подробное клиническое описание поражения: «На коже лица, туловища, рук и ног... узелковые высыпания, сливающиеся местами в бляшки... отличаются сочной и яркой (ярко-красной и темно-фиолетовой) окраской... Правая стопа и голень значительно увеличены в размерах за счет инфильтрации и отека. Кожа здесь резко напряжена, насыщенно розово-красного цвета... Пальцы ног резко утолщены и деформированы. Пальпируются множественные шейные (диаметром до 1 см) и паховые (до 1 см) лимфоузлы. Диагноз: саркома Капоши.»

Заподозрен СПИД, при исследовании сыворотки крови, взятой 26.02.1987г. обнаружены антитела к ВИЧ... Уровень CD4+ лимфоцитов 220 кл/мкл... Больной переведен в боксовое отделение КИБ№2 Москвы.

С этого момента К. находился под постоянным наблюдением врачей. Сначала его лечили от саркомы Капоши, а с конца мая 1987 г. он стал получать азидотимидин (АЗТ, зидовудин) — первый антиретровирусный препарат. Применяемая сегодня высокоактивная антиретровирусная терапия, ВААРТ, на тот момент еще не существовала.

В июле 1987 г. уровень CD4-лимфоцитов достиг 1300 кл/мкл и продолжал повышаться, и К. был выписан домой. С конца 1987 г. до начала 1989 г. врачи боролись с различными вторичными проявлениями. Состояние больного было относительно стабильным, но требовало постоянного внимания, а уровень CD4-лимфоцитов колебался в пределах 270-760 кл/мкл, повышаясь на фоне применения АЗТ до 1280 кл/мкл. В феврале 1989 г. К. переехал жить в больницу из-за конфликта с родственниками.

Состояние К. стало прогрессивно ухудшаться с лета 1989 г. Вот как это описано в книге :

В июне 1989 г. у больного К. стало отмечаться некоторое увеличение элементов саркомы Капоши на лице. Из мокроты и содержимого язвы выделены грибы Candida albicans, хотя клинической манифестации кандидоза не было. Уровень СD4-клеток составлял 380 кл/мкл... Назначен АЗТ в дозе уже 0,4 г/сут. Через 2 месяца приема препарата элементы саркомы Капоши стали бледнее... Уровень CD4-клеток в июле 1989 г. 1280 кл/мкл, в сентябре — 1000 кл/мкл.

В сентябре АЗТ был вновь отменен. В середине месяца появились признаки обострения интерстициальной пневмонии, которые исчезли при лечении пенициллином и бисептолом. В октябре повторили курс лечения реафероном. Уровень CD4-клеток 670 кл/мкл. В ноябре опять был назначен АЗТ в дозе 0,4 г/сут.

В декабре 1989 г. больной К. отказался от всякого лечения и начал принимать какую-то «биологически активную жидкость», изобретатель которой, некий доктор «Сарчук», обещал ему полное выздоровление от СПИДа. Через 1,5 месяца уровень CD4-клеток снизился до 20 кл/мкл. По настоятельному желанию больного он был выписан и уехал домой.

В апреле 1990 г. больной К. самостоятельно явился в клинику. Он был сильно истощен... Уровень CD4-лимфоцитов составлял 8 кл/мкл. Начато лечение АЗТ в дозе 1 г/сут. Через 2 месяца приема препарата состояние больного не изменилось... В августе и сентябре больному 3 раза вводился нормальный человеческий иммуноглобулин. Уровень CD4-клеток повысился в сентябре до 36 кл/мкл. К ноябрю состояние больного стабилизировалось, новых элементов саркомы и язв не появилось, уровень СD4-клеток 65 кл/мкл.

В январе 1991 года у больного К. появился сухой кашель и повысилась температура... В связи с подозрением на пневмоцистную пневмонию был назначен бисептол... В феврале 1991 г. невропатолог отметил снижение мышечной силы ног и рук... 10 апреля у больного повысилась температура тела и на слизистой оболочке полости рта и языка появились кандидозные высыпания (обнаружены Candida krusei). CD-лимфоциты практически не обнаруживались (0). Назначен противогрибковый препарат дифлюкан... 24 апреля появились кашель и хрипы в легких, от рентгенографии больной отказался. Назначен бисептол. CD4-лимфоциты по-прежнему не обнаруживались.

8 мая появились первые признаки ухудшения состояния, лихорадка, нарастал кашель. В легких появились участки ослабленного дыхания. С 13 мая отмечались вздутие и болезненность живота, заподозрена перфорация кишечника... Больной был переведен в хирургический стационар, но от операции отказался. 20 мая жаловался на чувство вздутия живота, икоту, рвоту, отмечалась выраженная кахексия [крайнее истощение], на коже стопы и в межъягодичной складке — язвы, во рту — кандидозные поражения, на языке — волосатая лейкоплакия... Вечером больной скончался при явлениях сердечной недостаточности.

Посмертный диагноз: ВИЧ-инфекция, терминальная стадия (СПИД): генерализованная саркома Капоши, кахексия, двусторонняя пневмония, кандидоз полости рта.

Таким образом, с момента заражения К. прожил 9 лет. Бессимптомная фаза у него была короткой: уже через 2 года отмечались эпизоды опоясывающего герпеса, а через 3,5 года — первые элементы саркомы Капоши. В декабре 1985 г. ему уже можно было ставить диагноз СПИДа. Тем не менее он прожил еще 5,5 лет, благодаря применению АЗТ и упорному лечению вторичных заболеваний, и мог, но не стал, бороться за жизнь еще дольше.

Эпидемиологическое расследование

Последовательность передачи вируса от К. была подробно расследована. Этот и другие случаи пролили немало света не столько на пути передачи вируса (которые были известны), сколько на сексуальное поведение советских людей, их отношение к риску передачи/получения вируса, а также общий уровень медицины того времени. Поражает и география распространения вируса — свидетельство большой мобильности советских людей.

После возвращения в 1983 г. в г. Армавир Краснодарского края К. некоторое время воздерживался от половых связей. Но вскоре он почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы искать и находить половых партнеров. Опасаясь венерических заболеваний, он предпочитал неопытных молодых людей — солдат срочной службы и курсантов военных училищ. Ни один из них в дальнейшем не признал наличия других гомосексуальных связей. Этим К. уникален: будучи гомосексуалистом и не имея контактов с женщинами он инициировал вспышку ВИЧ среди гетеросексуального населения.

В 1984-86 гг. у К. было 22 партнера, из которых пятеро заразились. Отслужив в армии они разъехались по всей стране.

Один из них в 1987 г. оказался в Тольятти. Он никого не успел заразить и после установления диагноза уехал из города. Второй — в Салавате, он стал первым ВИЧ-инфицированным в Башкирии. От него вирус получили две женщины, которые через несколько лет умерли, а сам он пропал без вести.

Третий жил в Смоленске. Он, видимо, был хорошим парнем и пользовался популярностью у женщин. Еще он был донором крови — по идейным соображениям. В итоге к 1987 г. от него заразились четыре женщины половым путем, включая жену, и еще пятеро (двое взрослых мужчин, пожилая женщина и два мальчика) в результате переливания крови.

От одного из мальчиков еще один получил ВИЧ в больнице из-за нарушения правил стерилизации инструментов медицинским персоналом, а от него таким же путем заразился и третий. Этот третий вырос и тоже стал нравиться женщинам. Он не скрывал свой ВИЧ-статус, но они, тем не менее, шли с ним на контакт. В итоге его жена и еще две женщины заразились, от двух последних родились ВИЧ-инфицированные дети. Парня пытались привлечь за это к суду, но он избежал наказания как жертва врачей.

К концу 1994 года в Смоленской области было 15 ВИЧ-инфицированных, и все они были из этой цепочки. К тому моменту от СПИДа умерли шестеро взрослых и один из мальчиков, получивших донорскую кровь. Одна из женщин уехала в 1987 г. в Нижнекамск, став первой ВИЧ-инфицированной в Татарстане. Она умерла от СПИДа в 1992 г., через 16 лет после заражения. В 1989 г. от нее заразился муж, который не захотел пользоваться презервативом. К концу 1994 года умер и он.

Оставшиеся двое из Армавира оказались после службы за пределами России. Сопоставляя данные из различных источников, мы пришли к выводу, что один из них был из Украины, а второй — из Латвии (первый ВИЧ-инфицированный в этой стране). Он вел активную общественную жизнь и умер в 2014 году в возрасте 54 лет, прожив с вирусом по меньшей мере 27 лет. Кстати сказать, вдова самого первого парня из Смоленска была жива в конце 2012 года.

Схема распространения ВИЧ от пациента К., 1984-96 гг.

Расследование продолжалось 9 лет. При этом не все участники были найдены. Пути передачи вируса не всегда были очевидны. Например, у мальчиков, заразившихся в больнице, ВИЧ был обнаружен в 1990-92 годах, когда они уже выросли. Внутрибольничная цепочка была составлена путем сопоставления времени их пребывания в одних палатах и анализа медицинских манипуляций, которые с ними проводились.

Находясь в больнице, К. осознавал себя как первоисточник эпидемии в стране и даже гордился этим. На самом деле, он был одним из многих десятков советских граждан, получивших ВИЧ от иностранцев в крупных советских городах и в командировках за рубежом в начале 80-х годов.

Расследование случая одного врача

Ст. 121 УК РСФСР. Мужеложество. Ч.1 (отменена 27.05.93)

Половое сношение мужчины с мужчиной (мужеложество) — наказывается лишением свободы на срок до 5 лет.

В этой цепочке, расследованной в 1988 г., ВИЧ передавался только половым путем, при этом имели место гомосексуальные и гетеросексуальные контакты и были вовлечены работники коммерческого секса (КСР) и их клиенты. Эта история показывает, что к тому времени ВИЧ уже проник в среду как МСМ (мужчин, практикующих секс с мужчинами), так и КСР.

Следует отметить, что многие вовлеченные лица остались необследованными — из-за того, что их половые партнеры не хотели или не могли указать их точные данные.

Схема распространения ВИЧ: случай одного врача, 1988 г.

Пояснения: нажмите на интересующий значок на схеме

Первым при анонимном исследовании был выявлен житель южного города, врач по профессии. Он был бисексуалистом, имел жену и постоянного партнера-мужчину. Оба оказались ВИЧ-отрицательными. ВИЧ был найден у другого партнера — молодого человека 21 года. Последний с 18 лет занимался коммерческим сексом и имел в Москве «очень много, вероятно, более 1000» партнеров-иностранцев. При этом у него были связи и с советскими мужчинами и женщинами.

Один его ВИЧ-позитивный партнер также занимался проституцией с иностранцами, однако имел связи и с женщинами. Среди его контактов была Ольга Гаевская, 1958 года рождения. В 1976 году она приехала из Таджикистана в Ленинград на учебу, но не поступила и устроилась работать. С 1979 г. имела неоднократные контакты с иностранцами, в том числе африканскими студентами, дважды задерживалась милицией за непристойное поведение. С 1985 г. имела вторичные проявления иммунодефицита. Умерла от СПИДа (пневмоцистной пневмонии) в сентябре 1988 г. в Ленинграде, диагноз ВИЧ и СПИД установлен посмертно и был первым зарегистрированным случаем смерти от СПИДа в СССР. Она, тем не менее, не была источником ВИЧ в этой цепочке, так как контакт с ней произошел только в начале 1988 г.

Элистинская трагедия

В 1988 г. в Элисте, столице Калмыкии, началась крупнейшая в истории России внутрибольничная вспышка ВИЧ-инфекции.

Этот случай тянется от одного из первых (а, возможно, и первого) ВИЧ-инфицированного россиянина. Им был молодой человек 1959 года рождения. В 1981 году, в возрасте 22 лет, он находился в Конго в составе команды, занимающейся обслуживанием судов в порту, где имел половые контакты с местными женщинами и получал внутримышечные инъекции. Его жена жила с ним с 1982 года.

В 1987 г. у них родился второй ребенок, который через год тяжело заболел. В марте 1988 г. он был помещен в Детскую республиканскую больницу (ДРБ) Элисты, и через два месяца умер от сепсиса, пневмонии и кандидоза, т. е. от симптомов, похожих на СПИД.

В конце ноября 1988 г. в Калмыкии были обнаружены сразу двое ВИЧ-позитивных: женщина, которая собиралась стать донором, и не связанный с ней ребенок, обследовавшийся по клиническим показаниям. Как оказалась, оба они в июне находились в ДРБ (у женщины в тот момент заболел ребенок и она находилась в больнице вместе с ним).

Дальнейшее расследование выявило 6 очагов инфекции, которые существовали в течение нескольких месяцев. Крупнейшим было отделение для грудных детей ДРБ, откуда вирус попал в хирургическое, реанимационное отделения и отделение респираторных инфекций, а также в городскую инфекционную больницу и две районные больницы. Всего в них заразились 74 ребенка разных возрастов. Было установлено, что ВИЧ переносился с нестерилизованным медицинским инструментом. Распространению заболевания также способствовало то, что дети постоянно переводились из отделения в отделение и между больницами, а количество медицинских манипуляций с ними было значительно больше, чем объективно требовалось.

Этим дело не ограничилось. Тяжелые больные направлялись на лечение в другие крупные города. В октябре 1988 г. в больницу №7 Волгограда поступила девочка из Элисты. С этого момента передача ВИЧ продолжалась там до декабря 1989 г. Вторичные очаги возникли еще в двух стационарах города. Аналогичная ситуация повторилась в Ростове-на-Дону. Оттуда ВИЧ попал в больницы городов Ставрополь и Шахты. Также небольшой очаг возник в Астрахани. В Ростове находились пациенты из Махачкалы и Грозного, которые стали первыми ВИЧ-инфицированными жителями Дагестана и Чечни.

В общей сложности к концу 1996 г. в 18 регионах России были выявлены 265 детей, заразившиеся в этих очагах, из которых 120 (45%) к этому моменту умерли от СПИДа (напомним, что ВААРТ стала применяться в России только с 1997 г.). Еще как минимум трое были обнаружены за пределами России — на Украине и в Казахстане. Кроме того, от детей при вскармливании заразились 22 матери.

Родители самого первого умершего ребенка, с которого началась вспышка, были обследованы в начале 1989 г. Оба оказались ВИЧ-инфицированными. Муж уже имел признаки иммунодефицита, а в сентябре 1988 г., в возрасте 29 лет, перенес опоясывающий лишай. Жена, вероятно, еще весной 1987 г. была нездорова, поскольку в ДРБ ей делали инъекции антибиотиков. Через полтора года оба умерли от СПИДа.

Дети, инфицированные в больницах юга России, на конец 1996 г.

1 Не включая первого ребенка, заразившегося от матери
2 Также как минимум 1 инфицированный ребенок был из Украины и 2 из Казахстана
Источник: справка ФНМЦ СПИД Роспотребнадзора за 1996 г., данные региональных СПИД-центров

В 2016 г. сайт Life.ru опубликовал интервью с некоторыми из тех (выросших) детей. Они входят в число самых долгоживущих людей с ВИЧ в нашей стране. По данным издания, из 74 детей, инфицированных в больницах Элисты, до наших дней дожили 28. Это значит, что за 20 лет, с 1996 по 2016 гг., умерли только трое. Те, кто продолжал принимать терапию, выросли, завели семьи и родили здоровых детей.

Что было сделано

Поговорим о том, с какого года вести отсчет проблемы ВИЧ в России. Можно встретить мнение, что начало — 1987 год, когда был обнаружен Владимир К., первый советский больной СПИДом. Другие считают, что это конец 1985 года — момент создания группы по борьбе с ВИЧ в Минздраве СССР и обнаружения ВИЧ-инфицированных иностранцев в советских городах.

Нам кажется, что точка отсчета в нашей стране та же, что и в США, — 1981 год. Тогда, 5 июня 1981 г., официальные американские власти в открытой печати сообщили о первых 5 случаях пневмоцистной пневмонии, затем, в июле, о 41 случае саркомы Капоши, а к концу года — о 270 случаях острого иммунодефицита, в том числе 121 смертельном, среди молодых американцев из группы МСМ (мужчин, практикующих секс с мужчинами).

Также в 1981 году в командировке в Конго заразился первый советский гражданин. Он, его жена и второй ребенок оставались без лечения и умерли к 1990 г. от СПИДа, инициировав в 1988 г. крупнейшую в стране вспышку внутрибольничного заражения ВИЧ с сотнями жертв.

Период с 1981 по 1984 гг. — это период бездействия советской медицины. Совершенно очевидно, что даже в 1985-88 гг., когда в стране были найдены уже сотни ВИЧ-инфицированных, информация не доводилась до широкого круга медицинских работников. Как еще можно понять историю Владимира К., у которого в 1987 г., в ведущей инфекционной клинике Москвы, диагноз саркомы Капоши и СПИДа был поставлен «по счастливой случайности», а смерть ребенка от кандидоза в 1988 г. в республиканской клинике в Элисте не вызвала даже подозрения на СПИД?

Также полное недоумение вызывает тот факт, что тестирование на ВИЧ (более 40 тысяч тестов) в первые два года проводилось среди иностранцев (особенно, африканцев), но не среди советских граждан, работавших в Африке и других странах. По-видимому, тезис о том, что у советских людей секса нет, оказался тогда определяющим.

Представьте, что такое произошло бы в наше время, например, с эпидемией вирусов Эбола или Зика. Нет, с наших сегодняшних позиций бездействие Минздрава СССР в течение 4 лет, и попытки вести борьбу с ВИЧ скрытными методами в следующие 3 года, никак нельзя назвать хорошей работой.

Начало борьбы с ВИЧ в СССР

Политика противодействия ВИЧ в СССР и России была сформирована к 1987 г. и состояла из пяти основных элементов:

1. Масштабное обследование населения и обязательное обследование доноров.
2. Эпидемиологические расследования случаев ВИЧ.
3. Введение уголовной ответственности за заражение вирусом, депортация иностранцев с ВИЧ.
4. Ликвидация очагов заражения в больницах и предупреждение передачи ВИЧ при медицинских вмешательствах (с 1989 г.).
5. Гласность (с 1989 г.).

Читателю, вероятно, будет любопытно узнать, что тестирование на ВИЧ в масштабах, сопоставимых с сегодняшними, было начато еще 30 лет назад, в конце 1987 года.

Количество тестов на ВИЧ в России, 1987-2016 гг.

Данные: ФНМЦ СПИД Роспотребнадзора

Эти действия имели определенные результаты. Благодаря тестированию доноров, России, в отличие, например, от США, удалось избежать массового инфицирования одной группы риска — больных гемофилией, которым постоянно требуются препараты крови. Кроме того, крупных вспышек в больницах, после истории с Элистой, не было зафиксировано.

Но в целом комплекс этих мер, как мы сейчас знаем, не был успешным. Тестирование на ВИЧ само по себе не защищает от заражения. Нужно проводить профилактику передачи в группах риска (среди потребителей инъекционных наркотиков, МСМ, работников коммерческого секса, заключенных и половых партнеров всех этих людей). Необходимые меры тогда не были разработаны, или заимствованы у других стран, нет их и сейчас.

Эпидемиологические расследования дали бесценную информацию о нравах и уровне медицины того времени, но они отставали, иногда на несколько лет, от реальных событий.

Ст. 115.2 УК РСФСР. Заражение ВИЧ-инфекцией
(введена 31.08.87)

Заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией — наказывается лишением свободы на срок до 5 лет.

Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни, — наказывается лишением свободы на срок до 8 лет.

Введение уголовной ответственности, даже суровой, ничего не дало. В одних случаях ее было невозможно применить (например, когда оба партнера знали о ВИЧ-инфицировании одного из них, но не хотели предохраняться), если же дело и доходило до суда, обвиняемый мог отделаться условным наказанием или досрочным освобождением. В любом случае, люди не переставали заниматься сексом.

Гласность, с другой стороны, была очень важна. Когда в 1989 г. программа «Время» на центральном телевидении рассказала о трагедии в Элисте, она сделала шаг далеко вперед не только по отношению к своему, но и к нашему времени. Мы думаем, что именно широкое освещение событий в Элисте позволило избежать повторения подобных историй в медицинских учреждениях — в огромной стране, где не все было гладко. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы остановить эпидемию.

Дальнейшее распространение ВИЧ

После ликвидации внутрибольничных очагов на юге России, вирус продолжал распространяться почти исключительно половым путем, как среди гомосексуального, так и среди гетеросексуального населения.

Выявленные случаи ВИЧ среди граждан России, 1987—95 гг.

Чтобы правильно оценить историю борьбы со СПИДом в Советском Союзе и извлечь из нее уроки, необходимо осознать, что по сравнению с государствами Запада и Африки у нас действовал ряд объективно благоприятных факторов. Другой вопрос - как мы сумели их учесть.

Прежде всего СССР принадлежит к группе стран, куда СПИД заносится, проникает из-за рубежа и где на первы-х порах основные меры по локализации эпидемии - выявление половых контактов с иностранцами как за границей, так и на нашей территории. К сожалению, мы неудовлетворительно использовали это обстоятельство. В частности, далеко не все наши соотечественники, находившиеся в длительных зарубежных командировках, своевременно прошли обследование на СПИД. Об этом свидетельствует и вспышка в Элисте, первоисточником которой, очевидно, был гражданин СССР, заразившийся в 1981 году в Конго: его обследовали лишь в 1988 году, после трагедии в детской больнице. Остается гадать, сколько еще таких людей в СССР и скольких человек они успели инфицировать.

Второй благоприятный фактор заключается в том, что в СССР первые заболевания были обнаружены значительно позже, чем в Западной Европе. Иначе говоря, мы получили фору в несколько лет, которая давала нам возможность проанализировать уроки в других странах, сделать соответствующие выводы и подготовиться к встрече со СПИДом. Но и этим преимуществом мы как следует не воспользовались. Программа борьбы со СПИДом была принята только в 1985 году (на два года позже, чем в ГДР) и, как сейчас известно, осталась во многом невыполненной. Мы не смогли снабдить лечебные учреждения одноразовыми шприцами и системами для переливания крови, не добились должной стерилизации в больницах и поликлиниках, не обеспечили фронт научных исследований, нужное количество качественного диагностикума на СПИД.

Третье, благоприятное для нас, обстоятельство: мы не закупаем импортную кровь. Гомосексуализм у нас распространен в гораздо меньшей степени, чем в США и странах Западной Европы, порнография запрещена законом, а «сексуальная революция» началась значительно позднее, чем на Западе.

Вместе с тем в СССР не изжит ряд серьезных недостатков, которые могут способствовать развитию эпидемии. Опять-таки главная проблема - острая нехватка одноразовых шприцев, игл, систем для переливания крови и гемодиализа (лечения хронической почечной недостаточности) при том, что во многих больницах не гарантирована надежная стерилизация инструментов. Неблагоприятную картину дополняет отсутствие в аптеках презервативов. У нас пока узаконена уголовная ответственность за мужеложство: гомосексуалисты боятся показаться врачу и, не будучи информированы, по существу, беспрепятственно распространяют инфекцию. Опасным было и то, что Мин-, здрав СССР без достаточного количества качественного диагностикума заставлял длительное время объединять кровь от четырех и более доноров, а это снижало чувствительность проб на СПИД и способствовало разрастанию эпидемии.

Наконец, никаким здравым смыслом нельзя объяснить, почему в СССР не было гласности в этом вопросе. Общество не представляло себе всю меру грозящей ему опасности. Борьба со СПИДом велась в глубокой тайне от населения сугубо аппаратными методами.

Утверждая на словах важность санитарно-просветитель-ной работы, мы оставили ее в зачаточном состоянии. Не удивительно, что в стране стала нарастать сексуальная вседозволенность.

Одно из ее проявлений - проституция, рост которой приобретает угрожающий характер. Поскольку она служит важным каналом передачи СПИДа в СССР, рассмотрим эту проблему поближе.

Мы старательно делали вид, что проституции у нас не существует. Теперь оказалось, что мы скромничали. Более того: она распространяется все шире, захватывая женщин разного возраста, образования и социальной принадлежности. Об этом свидетельствует пресса. Приведем некоторые примеры.

2 декабря 1987 года в Мосгорисполкоме на брифинге для журналистов начальник отдела по борьбе с проституцией

Е. Чайковский сообщил, что в Москве выявлено свыше 1000 проституток, из которых половину составляли женщины в возрасте 18-25 лет. Среди них замужние, имеющие детей и даже кандидаты наук; 90 процентов вступали в интимные связи с иностранцами.

В 1988 году были опубликованы результаты социологического обследования в Грузии, где опросили 532 женщин, занимающихся проституцией: 70,1 процента из них - в возрасте до 30 лет, 3/4 - со средним образованием или выше среднего; 2/3 состояли в браке, примерно половина - матери; 95,8 процента «просветили» случайные люди; почти половина начали половую жизнь в возрасте не старше 17 лет; к 20 годам меняли партнеров 91,4 процента; каждая третья впервые познала незнакомого мужчину.

Проститутки разделялись на три группы:

• 1) относительно немногочисленные материально обеспеченные женщины, с приличной работой и квартирой, сожительствующие с мужчинами за большую плату, в том числе с иностранцами;
• 2) молодые, внешне привлекательные женщины, которые делают вид, что «прожигают жизнь»; начинают свою деятельность в ресторанах или гостиницах, кончают тем, что попадают к сводникам или на панель;
• 3) уличные или вокзальные проститутки; большинство из них вынуждено постоянно думать о хлебе насущном.

Хорошо живут лишь 8,8 процента опрошенных, нормально - 34,6. У четырех из пяти женщин почти весь заработок идет на текущие расходы. На «черный день» откладывают только 7,5 процента проституток. Благоустроенное жилье - у 50,6. Обычные занятия: мотовство, пьянство, наркомания, скупка и продажа вещей. Часто заражаются венерическими болезнями.

Примечателен опрос, проведенный среди учащихся десяти московских школ. Их попросили назвать профессии и должности, обеспечивающие, по их мнению, высокие доходы. Из 20 наиболее часто встречающихся перечислений проститутки попеременно делили 9-11-е места с директором магазина и продавцом. У молодежи сложилось терпимое отношение к проституции.

Оказывается, есть у нас и тайные публичные дома. Вот, например, в «Медицинской газете» от 4 ноября 1988 года рассказывалось о наличии нескольких публичных домов почти в самом центре Ашхабада. Содержательница одного из них, кстати врач, платила даже своей дочери за сожительство с «гостями». Об этом знала милиция, но предпочитала не связываться, так как в числе посетителей были весьма влиятельные в городе лица. В некоторые из притонов приглашались врачи, которые ежемесячно обследовали девушек. Их «хозяйки» широко привлекали несовершеннолетних. Проституция в Ашхабаде процветала и в ряде вузов, особенно в медицинском, где студентки должны были расплачиваться своим телом за экзамен или зачет.

Когда пресса стала обращать внимание на проституцию и СПИД, многочисленные отклики на статьи были неоднозначны. Одни считают, что главная причина проституции - несовершенные общественные условия, прежде всего материальные трудности, призывают относиться к проституции терпимо, так как на 100-120 рублей зарплаты или мизерную стипендию молодой девушке не прожить. Вторая причина, с их точки зрения, порождена нравственным состоянием нашего общества, а то и «духовной проституцией» наставников молодежи. Стоящие на противоположной позиции - непримиримые противники проституции, они убеждены, что виноваты во всем лень, жадность к деньгам и тряпкам, что нельзя снять вину с самой женщины, пошедшей по этому пути.

Не может не тревожить тот факт, что проституция становится у нас все более распространенным явлением. Здесь видится своеобразное следствие «сексуальной революции», которая в нашей стране началась позднее, чем на Западе, и находится сейчас в кульминационной стадии. Интимные взаимоотношения обсуждаются куда откровеннее, чем раньше. Реабилитация эротики - естественный ответ на официальное ханжество, пропитавшее и область секса. Кроме того, большей открытости сексуальной жизни «помог» СПИД, который потребовал серьезного подхода к проблеме полового воспитания и заставил говорить вслух о том, что еще недавно считалось-неприличным.

К сожалению, снятие запретов с этой сферы нередко принимает такие формы, с которыми трудно примириться (чем особенно «славится» кино). Иные режиссеры пытаются спасти свои серые картины «клубничкой»: их героини и герои раздеваются в самых неподходящих эпизодах. Вот характерный отрывок из материала Э. Графова в «Советской культуре»:

«Юная акселератка (просто беседуя с мамой) вдруг запоздало начинает надевать бюстгальтер. Муж с женой обсуждают нехватку запчастей у него в бригаде. При этом он уже заканчивает надевать трусы, а она ежится, прикрывая что-то простыней. Товарищи, ведь нам же не те запчасти показывают! Если раньше экранное действо неистовствовало в рамках заседаний, то теперь оно переместилось обсуждать проблемы в ванные комнаты. И все это под вопли - мы отстали от Запада!

Да, отстали, но совсем в другом смысле».

И далее автор пишет, что в Брюсселе, Лондоне и ряде других городов за рубежом он не обнаружил ни одного эротического плаката, что в США после девятого вала «сексуальной революции» и порнографии прилагаются усилия, чтобы избавиться от этого наваждения.

Стоит ли удивляться, что в «Комсомольскую правду» пришло письмо следующего содержания:

«Хватит давать дурацкие советы! Не вступать в случайные половые связи, хранить супружескую верность... Но у нас, 14-16-летних, такие связи и могут быть только случайными - мы еще в школе учимся,- отказаться от такого удовольствия мы не в силах.

Хранить супружескую верность... Вот я только подумала об этом, и меня уже затошнило. Да лучше умереть от СПИДа! Ведь жизнь одна, и проходит она быстро, поэтому прожить ее нужно красиво и интересно, особенно молодые годы.

Да и так ли он опасен, этот СПИД?? Может, нас просто запугивают им? В таком случае это дешевенький приемчик, и мы на него не клюнем.

Оля, 15 лет и мои подружки».

Подобная легкость отношения к интимной жизни с раннего возраста - сигнал «SOS» для общества, врачей, педагогов, «просмотревших» условия расцвета проституции.

Как же бороться с ней в нашей стране?

У общественности нет единого мнения. На одном полюсе требуют сурового наказания, вплоть до лишения свободы, на другом - предлагают официально разрешить проституцию, включая организацию кооперативов.

Но что значат какие-то штрафы для проституток «высокого ранга»?

У них свои расчеты. Одна из «дам» доказывала, что государству гораздо выгоднее легализовать проституток и обложить их ощутимым налогом. Причем уверяла, что они готовы отдавать от 20 до 40 процентов «заработка».

Для «элиты», выходящей на иностранцев,- это 20-40 долларов с клиента, или соответственно 200-400 рублей по курсу «черного рынка».

Во всяком случае штрафы могут быть эффективными только при условии, что их доведут не менее чем до 1000- 1500 рублей. В то же время результаты анкетирования, опубликованные в «Медицинской газете» 14 сентября 1990 года, показали, что большая часть врачей считает целесообразным легализацию проституции и открытие публичных домов, что должно снизить опасность заражения венерическими болезнями и СПИДом.

По ориентировочным подсчетам, в СССР в 1988 году было зарегистрировано лишь 5 процентов проституток, гомосексуалистов и наркоманов.

Важная проблема - борьба со СПИДом и гомосексуализмом в лагерях и тюрьмах. По данным ВОЗ, в тюрьмах государств Западной Европы, где обследовали 270 тысяч заключенных, инфицированность ВИЧ составляла 10 процентов. Начальник медицинского управления МВД СССР полковник В. В. Кравченко сообщил, что при обследовании нескольких тысяч человек (точное количество не указано) было выявлено 7 вирусоносителей. Поэтому министерство поставило перед Прокуратурой СССР вопрос о необходимости тестирования на ВИЧ всех лиц, поступающих в следственные изоляторы.

Среди кажущегося благополучия, на фоне заверений о том, что ситуация со СПИДом у нас находится под контролем, этот монстр XX века показал себя с неожиданной стороны. В Советском Союзе, в отличие от других стран мира, зловещий призрак СПИДа поразил прежде всего самую беззащитную, но и самую дорогую часть общества - детей. Беда, пришедшая из Элисты в конце 1988 года, высветила, подобно лучу прожектора, правду: при отсутствии достаточного количества не только одноразовых, но и обычных шприцев и игл, других медицинских инструментов все мы подвергаемся опасности заражения из-за бескультурья и безнаказанности медсестер, которые сплошь и рядом пренебрегают стерилизацией инструментов, строго оговоренной инструкцией.

Трагедия Элисты еще требует анализа. Но совершенно ясна необходимость немедленного переосмысления стратегии по отношению и к СПИДу, и к охране здоровья населения в целом. Для будущего нашей страны обе эти проблемы не менее, а быть может, более важны, чем продовольственная проблема. Если мы этого не осознаем, нам грозит гибель от СПИДа в ближайшие 50 лет.

Но чтобы осознать уроки Элисты, надо выяснить, как мы дошли до жизни такой, извлечь уроки из происшедшего в Калмыкии. Уроки же эти свидетельствуют, что Минздрав Союза до Элисты прошел бесславный путь беспринципности, боязни нарушить благостное спокойствие в недрах министерства, боязни информировать правительство об истинном положении дел, то есть о своей бездеятельности.

До 1985 года Минздрав СССР хранил гробовое молчание. Но летом 1985 года произошло событие, которое заставило его проснуться: в Москве состоялся Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Хотя к тому времени СПИД уже распространился более чем на 40 стран и в Москву прибыли десятки тысяч представителей из регионов, охваченных пандемией, это мероприятие застало Минздрав врасплох. Не только население, но даже медицинские работники Москвы не были проинформированы до фестиваля об особенностях СПИДа. Из единичных сообщений в газетах трудно было понять, с какой угрозой столкнулся мир. Минздрав был вынужден издать летом 1985 года приказ о СПИДе, в котором впервые познакомил врачей со спецификой заболевания, но, дабы не испугать их, не осветил такие важные моменты, как необычайно длительный инкубационный период и практически стопроцентная летальность.

Вершиной страусовой политики министерства стал вышедший следом циркуляр, запрещавший без согласования с Минздравом публиковать как оригинальные работы, так и обзоры, научно-популярные статьи о СПИДе.

Мне пришлось испытать этот запрет на собственной шкуре. Моя статья о СПИДе была принята редакцией журнала «Природа», но главный санитарный врач СССР П. Н. Бургасов наложил резолюцию «категорически возражаю» без объяснения причин. Минздрав отклонил и просьбу журнала «Химия и жизнь» поместить популярную статью на аналогичную тему другого автора.

Тогда же я узнал, что под Смоленском будет отдыхать большая группа участников фестиваля из стран Африки и иных опасных регионов, причем заведующий облздравотде-лом не получил от министерства никаких указаний.

Эти и другие факты побудили меня в августе 1985 года обратиться в ЦК КПСС и министру здравоохранения СССР С. П. Буренкову с письмом. Я писал, что позиция, занятая Минздравом, близорука, половинчата и приведет к последствиям, масштаб которых трудно переоценить. Континентальный дрейф СПИДа вплотную подошел к нашим рубежам. Не приходится сомневаться, что определенная часть населения страны уже инфицирована, а то, что пока нет подтвержденных случаев, не должно нас успокаивать, поскольку скрытый период заболевания может длиться 4-5 лет. Между тем у нас «заморожена» соответствующая научная информация, и исследованиям в области СПИДа не на что опираться. Этим мы не вооружаем, а разоружаем наши научные силы перед лицом столь грозной опасности.

В письме также высказывались предложения, направленные на активизацию борьбы со СПИДом: коренное улучшение санпросветработы, мер по профилактике инфекции. В частности, отмечалось, что следует ввести уголовную ответственность за игнорирование инструкций по обезвреживанию инструментов. Пора начать рассматривать невыполнение этих инструкций медицинскими работниками как умышленное заражение людей. Подчеркивалось, что в создавшихся условиях первоочередным должно быть создание иммунологической службы, что если мы сейчас не потратим на это миллион рублей в валюте, то завтра потребуются сотни миллионов и даже миллиарды. Были высказаны и другие предложения.

Через месяц мне прислали бумагу за подписью заместителя министра здравоохранения СССР П. Н. Бургасова. Он не ответил ни на один из поставленных вопросов и не высказал ясно своего отношения ни к одному из предложений. П. Н. Бургасов любезно разъяснил, что лавинообразность случаев выявления СПИДа в капиталистических странах свидетельствует прежде всего о резком увеличении объема диагностических исследований на СПИД, а. не о росте заболеваемости. Он также бодро сообщал, что шприцы и системы для переливания крови одноразового использования в последние годы находят все большее распространение в практике отечественного здравоохранения. (Как теперь стало известно, в 1985 году Минздрав СССР дал заявку только на 100 миллионов одноразовых шприцев при минимальной потребности 3-4 миллиарда ежегодно). В нашей стране будто бы нет социальных условий для гомосексуализма, а значит, нет дополнительной благоприятной среды для распространения заболеваний СПИДом.

О странных вещах говорилось и в прессе. Так, академик АМН СССР С. Дроздов в интервью «Литературной газете» от 11 декабря 1985 года сказал: «...неспециалисты несколько преувеличивают опасность СПИДа, считая его безусловно смертельной болезнью, от которой умирают через 2-4 года».

В той же «Литературной газете» 7 мая 1986 года П. Н. Бургасов заверил: «У нас в стране отсутствуют условия для массового распространения заболевания: гомосексуализм как тяжкое половое преступление преследуется законом (статья 121 УК РСФСР), проводится постоянная работа по разъяснению вреда наркотиков. В плане выявления возможных случаев заболевания СПИД...сейчас усилены научные разработки для получения диагностических препаратов».

Вскоре произошла смена руководства в министерстве, и «Литературная газета» взяла 25 февраля 1987 года интервью у нового заместителя министра здравоохранения СССР Г. Н. Хлябича. Корреспондент спросил его:

Почему длительное время проблемы распространения, лечения и профилактики СПИДа не предавались у нас гласности?

Когда в 1981 году появилась информация о СПИДе (она пришла из Соединенных Штатов), медики, естественно, встревожились, хотя данных о клинике и эпидемиологии этой болезни не было. Мы были готовы оперативно отреагировать, если бы нас попросили.

Но неужели Минздрав СССР столь некомпетентен и беспомощен, что кто-то должен его просить?

Г. Н. Хлябичу было чем гордиться: «Когда вопрос о СПИДе слушался в правительстве, то нам, организаторам здравоохранения, было высказано удивление, что мы не попросили огромных средств, которые сегодня ученые и врачи требуют во всем мире для борьбы с этой болезнью... Здравоохранение поступило так, как обычно поступают в семье, когда необходимо что-то срочно купить: семья просто перераспределяет свой бюджет, чтобы не испытывать неудобств. Естественно, понадобились и небольшие дополнительные ассигнования. Они были немедленно выделены. Более того, нам было сказано, что если потребуются еще средства, то они будут даны».

За счет чего и как Минздрав перераспределил свой бюджет? Может быть, за счет помощи детям в условиях, когда мы занимаем 50-е место в мире по детской смертности? О каком вообще сокращении тёх или иных статей бюджета здравоохранения может идти речь, если сам бюджет во много раз меньше, чем в других развитых странах? В этих условиях скромность Минздрава непостижима.

В итоге нужные средства на исследования по СПИДу составляют менее 1 процента от ассигнований на медицинскую науку, расходы на санитарное просвещение по СПИДу ничтожны по сравнению с расходами США, Англии и ряда других стран, а данные об общих затратах на борьбу со СПИДом долго скрывались не только от населения, но и от медицинских работников.

Поэтому пришлось опять удивиться интервью «Известиям» от 8 марта 1989 года тогдашнего министра здравоохранения СССР Е. И. Чазова. По его словам, работники Минздрава неоднократно пытались информировать правительство о том, что ситуация угрожающая, но видные ученые, курирующие проблему, снимали остроту вопроса, заявляя, что это ложная паника.

Как понять такое заявление, если президент АМН СССР В. И. Покровский публично в 1988 году критиковал ответственного работника Минздрава СССР, который сказал, что «речь о распространении эпидемии пока не идет», и доказывал, что эпидемия уже началась?..

Минздрав СССР понадеялся на собственные силы и постеснялся запросить у правительства валютные ассигнования. Каков же результат?

В феврале 1989 года на заседании Всесоюзной чрезвычайной противоэпидемической комиссии Е. И. Чазов был вынужден признать:

«Принятые три года назад решения по защите от СПИДа выполняются плохо. Нет ни одного пункта в этих решениях, который можно было бы считать до конца выполненным, а выполнение некоторых, по сути дела, сорвано... Серьезные упущения и недостатки в работе ощутимы на всех направлениях, начиная от фундаментальных исследований и кончая практическим здравоохранением».

Именно из-за отсутствия должного количества диагностикума при обследовании на СПИД стали объединять сыворотки от нескольких больных, что недопустимо, так как резко искажает реальную картину.

Данные о количестве больных и инфицированных в СССР были противоречивы. Так, по состоянию на февраль 1987 года, со слов Г. Н. Хлябича, заболевших в СССР - 13, из них лишь один гражданин СССР, а остальные - иностранцы. Однако примерно в это же время академик АМН СССР В. М. Жданов «подсчитал», что общее число выявленных у нас заболевших не превышает 30, из которых более 2/3 приходится на иностранцев, проживающих в Советском Союзе, и менее 1/3 на коренное население. Естественно, что выявленных носителей СПИДа больше, чем действительных больных.

В мае 1987 года заведующий центральной лабораторией по диагностике СПИДа В. В. Покровский уверял: «Первый случай заболевания обнаружен в прошлом году, покуда выявлено 32 больных, из которых лишь двое советские граждане».

Таким образом, материалы, представленные в «Известиях», «Литературной газете» и других массовых изданиях, не совпадали друг с другом. Еще более странными были данные, посланные Минздравом СССР в ВОЗ. Я писал об этом в «Юности» (1988. № 2):

«В конце 1986 года нами был зарегистрирован один случай СПИДа, а через 3 месяца - в конце марта 1987 года - уже 32 случая, о чем мы сообщили также на III Международном конгрессе по СПИДу в июне 1987 года. Эта цифра фантастична: она означает, что за 3 месяца количество больных в нашей стране увеличилось в 32 раза, тогда как в США и Центральной Африке во время наиболее бурного нарастания эпидемии период удвоения случаев, СПИДа составлял 5-6 месяцев. Еще через 3 месяца - в июле 1988 года - в еженедельнике ВОЗ «Уикли эпидемиолоджи рикорд» мы сообщили, что количество случаев СПИДа у нас уже возросло до 58, а в начале августа того же года эта цифра вдруг снизилась до четырех случаев и с тех пор оставалась на том же уровне до IV Международного конгресса по СПИДу в июне 1988 года.

Как объяснить эту статистическую свистопляску?

Ларчик открывается просто: мы не умеем диагностировать СПИД. В июне 1987 года ВОЗ признала наши данные неправильными, так как мы вместо больных сообщали количество инфицированных».

То, как у нас обнаружились первые жертвы СПИДа, наводит на тревожные раздумья. Первый больной был выявлен благодаря случайности в марте 1987 года. Врач-проктолог одной из московских больниц присутствовала на лекции по СПИДу. Услышанный материал был для нее внове, и она поняла, что у одного из ее больных - симптомы, характерные для СПИДа. Она повезла его для консультации в клинику инфекционных болезней. Выяснилось, что пять лет назад его доставили в эту клинику прямо из Шереметьевского аэропорта, когда он возвращался из заграничной командировки. У него были лихорадочное состояние, понос, увеличенные лимфоузлы. Но тогда этим признакам не придали значения и поставили ориентировочный диагноз железистой лихорадки. Больного выписали после нормализации температуры для долечивания в другой.больнице. Теперь же у него была установлена саркома Капоши, выделены антитела к ВИЧ.

Больной работал длительное время в Танзании и занимался там гомосексуализмом. Эпидемиологическое обследование показало, что он имел в СССР 24 половых партнера. Пятеро из них заразились. Один из этих пятерых заразил свою невесту-десятиклассницу, другой - любовницу и жену, от которой заразился ребенок. К тому же больной оказался донором, и его кровью было инфицировано несколько человек. В результате от этого больного заразились 14 здоровых. Следует иметь в виду, что были выявлены не все инфицированные лица в цепочке, так как нет гарантии, что прослежены все их половые контакты.

Этот случай показателен: если бы лечащий врач случайно не попал на лекцию о СПИДе, больной не был бы диагностирован и продолжал рассеивать инфекцию. Таковы были знания о СПИДе в Москве. А что делалось на периферии?..

Второй достоверный случай СПИДа зарегистрирован в Ленинграде. Обстоятельства здесь еще более драматичны: диагноз был поставлен посмертно у Ольги Гаевской, 29 лет, оператора треста «Теплоэнерго-3». С февраля по август 1988 года она обращалась в районную поликлинику № 30 свыше 20 раз. Ей 6 раз выписывали бюллетень, но ни разу не направили к инфекционисту. 19 августа она поступила в клинику 1-го Ленинградского мединститута с подозрением на пневмонию, затем у нее появились высыпания на коже, и ее перевели в клинику глубоких микозов. Там у нее впервые заподозрили СПИД и взяли сыворотку крови для анализа. Однако результат анализа был отрицательным, и окончательный диагноз получили лишь после ее смерти 5 сентября, исследовав трупную кровь. Ошибка была неизбежна, так как при первом анализе смешали сыворотки пяти разных лиц, что бьщо связано с острой нехваткой диагностических препаратов. При втором анализе трупную кровь исследовали отдельно.

Случай с О. Гаевской вызвал шок у Минздрава СССР. Как могло произойти, что во втором по величине и значению городе СССР врачи в течение 6 месяцев даже не заподозрили СПИД, несмотря на то что симптомы заболевания должны были с самого начала их насторожить? Больная обращалась в поликлинику с жалобами на сильную утомляемость, лихорадку, кожные высыпания, прогрессирующую потерю веса (более 12 кг). После ее смерти выяснилось, что сама Гаевская, начав сильно худеть, шутила с соседкой: «Не иначе СПИДом заразилась?»

Драматичность этой ситуации стала особенно очевидной, когда выяснилось, что в течение 9 лет Гаевская занималась проституцией и ее посещали не только иностранцы, но и граждане СССР. Она не отказалась от «встреч», уже будучи больной,- у нее была выявлена 4-месячная беременность. В общем, остались невыясненными все ее половые партнеры и, следовательно, остались нераскрытыми возможные эпидемиологические цепочки, возможные носители ВИЧ или больные.

В Ленинград выехала специальная комиссия Минздрава СССР. Освобождены от работы заведующая поликлиникой № 30 и заведующая терапевтическим отделением той же поликлиники, было решено произвести внеочередную аттестацию участкового врача и оториноларинголога, возбуждено уголовное дело по обвинению врачей в халатности.

29 октября 1988 года газета «Советская культура» сообщила, что в Одессе зарегистрирован первый случай гибели ребенка от СПИДа. Мать - женщина легкого поведения - не взяла его из роддома, после чего его направили в Дом ребенка. Он прожил 4 месяца 20 дней, причем, как и у Гаевской, положительная проба на вирус СПИДа была получена только после смерти.

Как видим, три первых случая СПИДа в СССР не были вовремя диагностированы, а в двух из них диагноз был поставлен посмертно. Но уже начиналась трагедия в Элисте, хотя пока этого еще никто не подозревал.

В декабре 1988 года в Москве подтвердили наличие вируса СПИДа одновременно у женщины и ребенка из Элисты.

У женщины вирусоносительство было выявлено после того, как она обратилась в детскую больницу Элисты с предложением сдать кровь. Оказалось, что она лежала ранее в той же больнице вместе со своим ребенком, который потом умер. В одной с ними палате находился с матерью другой ребенок. У него-то, вторым, и было обнаружено в декабре носительство ВИЧ. Вскоре положительный анализ на ВИЧ дали еще трое детей в этой же детской больнице. К 17 февраля 1989 года цифры угрожающе подскочили: 26 детей и 6 матерей. По данным, опубликованным в «Известиях», 70 процентов инфицированных в столице Калмыкии не относились к традиционным группам риска.

В процессе эпидемиологического обследования в Элисте (о чем упоминалось выше) обратили внимание на семью, в которой отец еще в 1981 году работал в Конго. Там он болел, его лечили переливанием крови и инфицировали. Он заразил жену, зараженным оказался и их ребенок, умерший в апреле 1988 года в той же детской больнице. Поэтому предположительно начало вспышки в Элисте стали датировать апрелем 1988 года, хотя первые случаи удалось установить только в декабре.

В интервью газете «Московские новости» 19 февраля 1989 года новый санитарный врач СССР А. И. Кондрусев сообщил, что в Элисте было обследовано на СПИД 12 тысяч человек, в том числе 8 тысяч детей. Из 6 инфицированных матерей у 4 дети умерли еще до распознанной вспышки. Причина смерти точно неизвестна, однако весьма вероятно, что они погибли от СПИДа.

Изучение эпидемии в Элисте позволило прийти к выводу, что она возникла главным образом из-за шприцевой инфекции. Матери свидетельствовали, что медсестры часто не стерилизовали шприцы, а меняли лишь иглы. Комиссия убедилась: 13 процентов шприцев и игл нестерильны, переливание крови делали необоснованно часто, многие дети получали кровь от 10-11 доноров. Неудивительно, что из 300 первых анализов 27 дали положительные пробы на СПИД.

В детской больнице было столь удручающее санитарное состояние, что главврача штрафовали за год 13 раз. Зарегистрированы внутрибольничные вспышки гепатита и сальмонеллеза. Только за 1989 год скончалось 123 ребенка.

Если шприцевая инфекция у детей не вызывала сомнений, то причины заражения матерей остаются неясными, так как им не полагалось ни инъекций, ни переливаний крови. Скорее всего, матерей могли заразить дети, если у них во рту были ранки: тогда не исключено, что их кровь попадала из этих ранок в кровь матери при кормлении, через трещины в сосках груди.

Пока трудно сказать, сколько всего может, быть инфицированных и больных в Элисте. На 15 марта 1989 года было 32 зараженных ребенка и 6 взрослых, в начале апреля - 47 детей и 8 взрослых, в начале августа - 69 детей и 11 взрослых. А общее число зафиксированных вирусоносителей в СССР, как объявила «Медицинская газета», возросло до 312 человек. Иными словами, инфицированные в Элисте составили около 25 процентов всех вирусоносителей в нашей стране.

Даже представители Минздрава СССР вынуждены ответить отрицательно. Трагедия в Элисте продемонстрировала чудовищное санитарное состояние наших больниц и низкое качество обследования населения на СПИД. Не приходится сомневаться в том, что сходные невыявленные очаги инфицированных есть и в ряде других регионов СССР.

Первым эхо Элисты ощутил Волгоград. Накануне 1 мая 1989 года в городе были «замечены» первые инфицированные дети. Оказалось, что в течение длительного времени из очага СПИДа в Элисте в Волгоград поступали для лечения маленькие пациенты с различными заболеваниями. К 6 мая в хирургическом корпусе больницы № 7 было диагностировано уже 10 зараженных детей. На 1 марта 1990 года в Волгограде и области было выявлено 49 ВИЧ-инфицированных детей.

Дети, получившие вирусы в Элисте, были зарегистрированы также в Ростове и других городах.

Урок Элисты показал - и это самое тревожное,- что у нас основным способом распространения СПИДа может стать внутрибольничная инфекция. Угроза вполне реальна, если учесть, что наша страна занимает 35-е место в мире по заболеваемости вирусным гепатитом, который, как и СПИД, переносится преимущественно при шприцевых инъекциях. Надо снова и снова говорить о катастрофической нехватке одноразовых шприцев и игл, плохой стерилизации инструментов в больницах. Если немедленно не принять решительных мер, мы можем поголовно оказаться заложниками наших больниц: все население страны перейдет в категорию риска для СПИДа.

Один из тяжелых уроков Элисты - нравственный. Он касается как медицинских работников, так и населения в целом. Врачи сплошь и рядом не выполняли своего долга - не сохраняли врачебную тайну, и по их вине сведения об инфицированных становились широко известными. Поступали сообщения об отказе некоторых врачей госпитализировать и лечить лиц с вирусом СПИДа. О нравственном одичании свидетельствует и письмо, адресованное группе В. В. Покровского и опубликованное «Комсомольской правдой» 1 августа 1987 года. Письмо гласило: «Уважаемые коллеги! Мы, выпускники медицинского института (16 парней), категорически против борьбы с новым «заболеванием» - СПИД и намерены всячески препятствовать поиску средств борьбы с этой благородной эпидемией. Выражаем уверенность, что СПИД за короткое время уничтожит всех наркоманов, гомосексуалистов, проституток. Уверены: Гиппократ одобрил бы наше решение. Да здравствует СПИД!»

Это письмо «звучит» особенно кощунственно на фоне трагедии, когда от СПИДа пострадали не проститутки, гомосексуалисты и наркоманы, а невинные дети.

Наше дремотное состояние в отношении санитарного просвещения привело к тому, что население в ряде случаев осуществляло дискриминацию не только вирусоносителей, но и просто уроженцев Калмыкии. В «Литературной газете» 15 марта 1989 года сообщалось, что в редакцию пришло письмо от врачей из Элисты, содержавшее вопиющие факты. Так, горсовет удовлетворил просьбу матери инфицированного ребенка о переселении, ибо их травили соседи. Больному диабетом из Элисты медики в Пятигорске отказались ввести инсулин. Администрация аэропорта Быково не приняла к перевозке тройной тщательно упакованный контейнер с пробирками крови подозреваемых лиц из Элисты.

В «Известиях» выступил поэт Давид Кугультинов. Его волновало, что вспышка СПИДа может привести к межнациональным конфликтам. В машины с номерами Калмыкии в соседних республиках летят камни, раздаются требования о выселении из общежитий калмыцких студентов. В Элисте матери, выписанные из больницы, подвергаются бойкоту. Кугультинов внес на рассмотрение Верховного Совета Калмыцкой ССР предложение, чтобы граждане, которые были инфицированы в больнице, имели право без иска по суду обеспечиваться за счет государства всем необходимым для жизни.

19 марта 1989 года «Литературная газета» обнародовала новые факты. Об увольнении с работы вирусоносителя, на которого донес врач. О случаях шантажа, когда инфицированного пугают, что, если он не даст денег, его ославят как вирусоносителя. О врачах-стоматологах, хирургах, гинекологах, трусливо не желающих оказывать помощь инфицированным. Мальчика с опухолью отказались оперировать потому, что он вирусоноситель. Мальчик пишет письмо Чазову: «Медицина меня заразила - так пусть она хоть чем-то мне поможет». Ответа нет... Роженицу выбрасывают из роддома после положительного анализа на СПИД...

Кто же в этом виноват?

Можно сказать: виновато общество, это результат всеобщего нравственного одичания, порожденного периодом застоя.

Но более всего виноват Минздрав СССР. Такой дикости не было бы, если бы не бездействовал санпросвет, если бы люди знали, что заразиться СПИДом нельзя при обычных бытовых контактах. И еще: как объяснить безнравственность и трусость части врачей? Ведь все они давали врачебную присягу!

В эпоху СПИДа вопрос о нравственности врача приобретает особую остроту.

Как уже отмечалось, мы, к сожалению, не использовали фору, данную нам историей, и недопустимо запоздали с организацией мероприятий по борьбе со СПИДом. О сложившемся критическом положении в полный голос заговорила пресса. Как оценивалась ситуация?

У нас нет даже презервативов. Мы не обеспечены одноразовыми шприцами и другими медицинскими инструментами. Но и обычные шприцы можно было купить с трудом - только по рецепту, подписанному главврачом. Сначала в Минздраве это объясняли борьбой с наркоманией, потом - нехваткой данного вида изделий. А ведь в условиях дефицита одноразовых шприцев невозможность обзавестись хотя бы индивидуальным шприцем чревата грозными последствиями.

Далее. У больниц нет одноразовых систем для переливания крови - на их закупку валюту вообще не выделили, производство же собственных реально ожидать лишь в отдаленном будущем. Нет одноразовых диализаторов и контейнеров для крови. Особенно опасен дефицит одноразовых катетеров для внутривенного введения, которые просто нельзя использовать повторно,- они могут быть только пластмассовыми и поэтому не выдерживают стерилизации сухим жаром, а их стерилизация в специальном растворе недостаточно эффективна.

Катастрофически не хватает резиновых перчаток - тут нечего и думать о единственном применении каждой пары, что практикуется в развитых странах. Пока остается неразрешимой проблема надежной стерилизации зубоврачебных боров и пульпоэкстракторов (на Западе и они одноразовые). Не ставится вопрос о надлежащей стерилизации инструментов для обтачивания зубных коронок из-за резкого дефицита этих инструментов.

По подсчетам, требуется 250-300 миллионов валютных рублей, чтобы приобрести оборудование по производству и шприцев, и капельниц, и диализаторов, и контейнеров для хранения крови, и презервативов. В список не включены качественные диагностикумы и оснащение лабораторий для тестирования на СПИД.

В Совете Министров СССР четко не определены приоритеты в расходовании валюты. Что же для нас важнее: жизнь наших людей или модная одежда, обувь, косметика, мыло и даже крем для сапог, которые мы завозим из-за рубежа?

В 1989 году положение сделалось столь серьезным, что редакция журнала «Огонек» вышла с ходатайством перед Внешэкономбанком СССР об открытии благотворительного валютного фонда «Анти-СПИД». Вскоре он получил «права гражданства» - счет в этом банке № 70000015. О своем желании перечислить валюту на счет «Анти-СПИД» уведомили многие советские писатели, артисты, композиторы, ученые, общественные деятели, представители церкви. Об участии в работе фонда заявили иностранные фирмы и ученые, наши соотечественники, живущие за границей. Был создан общественный совет - распорядитель фонда. Он призвал к помощи все развитые государства мира, и такая помощь уже начала поступать.

Наконец-то Минздраву СССР стало стыдно молчать. 6 августа 1989 года в центральной печати появилось обращение Комитета по борьбе со СПИДом при Минздраве СССР ко всем ведомствам, министерствам и общественным организациям страны. Сообщалось, что с момента выявления в нашей стране первого случая СПИДа к июлю 1989-го зарегистрировано 11 больных, а количество инфицированных увеличилось с32в 1987 году до 312 к моменту опубликования обращения. Указывалось, что по прогнозу экспертов пик заболеваемости наступит в 1997 году. В то же время при ликвидации внутрибольничной инфекции только в одном из очагов затраты на борьбу со вспышкой составили 1,5 миллиона рублей. Комитет обратился ко всем организациям с просьбой перечислять средства на валютный счет во Внешэкономбанке Москвы 68000111.

6 августа начальник Главного управления карантинных инфекций Минздрава СССР М. Наркевич, выступив в «Комсомольской правде», признал, что СПИДом в Элисте инфицировано 69 детей и что большая их часть находится дома под врачебным контролем.

7 августа заместитель министра здравоохранения СССР А. И. Кондрусев известил читателей «Правды», что СПИД уже зафиксирован в восьми из пятнадцати союзных республик, причем инфицированных в Калмыкии - 80 человек, Москве -38, Волгограде -35, Одессе -19 и в Ростове-на-Дону -13 человек. По его словам, главная причина трагедии - преступно-халатное отношение медработников.

Из других источников известно, что только в Киеве обнаружено 3 больных и 28 инфицированных.

От Кондрусева требовали новых сведений. В еженедельнике «Аргументы и факты» (1989. № 32) он сообщил, что выявлено 11 больных СПИДом, считая 4 детей (двое из них умерли). Вирусоносителей-соотечественников - 289 (в том числе 115 детей) и 393 иностранца, которые депортированы из СССР. Количество вирусоносителей - советских граждан на этот раз оказалось на 23 человека меньше, чем в обращении Комитета по борьбе со СПИДом при Минздраве СССР, что трудно объяснить. К тому времени в мире был зарегистрирован 157 191 случай заболевания СПИДом, в 149 странах. Из 20 миллионов доноров, обследованных в СССР, 8 человек были инфицированы ВИЧ.

Хоть и с опозданием, в борьбу со СПИДом включились врачи. На базе II Московской инфекционной больницы создана Всесоюзная ассоциация борьбы со СПИДом. Ее цель - объединить усилия медиков. Ассоциация открыла специальный счет № 608747 в Жилсоцбанке СССР для получения денежной помощи от различных лиц и организаций.

Каков прогноз течения эпидемии в СССР?

Соответствующие исследования сильно затруднены отсутствием полноценной статистики. Поэтому о строго научном прогнозе пока не приходится говорить и серьезных научных работ не опубликовано. Имеются лишь отдельные прикидки. Так, 25 февраля 1987 года Г. Н. Хлябич в интервью «Литературной газете» сказал, что «академик АМН СССР В. М. Жданов сделал расчеты, из которых видно, что в нашей стране может предположительно заболеть один человек из ста тысяч».

Более современный прогноз дан математиком С. Сошинским («Советская Россия» от 29 января 1989 г.). Использовав математические модели, он пришел к выводу, что число вирусоносителей в СССР колеблется от 2 до 40 тысяч, скорее всего - от 5 до 10 тысяч. Автор предполагает, что эпидемия в СССР началась в тайне от врачей между 1977 и 1980 годами. Поскольку количество людей, которое охватывается эпидемией, растет в разных странах в геометрической прогрессии, «почти безразлично, оценивать ли число больных в настоящее время в 3 тысячи или в 30 тысяч: разница будет перекрыта всего за 3 года».

По данным В. И. Покровского, пик заболеваемости в СССР наступит в 1997 году, когда следует ожидать десятки и даже сотни тысяч инфицированных.

По предварительным и очень осторожным подсчетам специалистов, в 1995 году у нас будет 600 тысяч вирусоносителей, 6 тысяч больных и умерших от СПИДа, в 2000 году - 15 миллионов зараженных, 200 тысяч больных и умерших.

Трудно сказать, насколько этот прогноз близок к истине. Трудно потому, что он исходит в значительной мере из анализа материалов других стран, тогда как в нашей стране такие материалы не систематизированы и не вызывают доверия. Нет уверенности в том, что сообщаемые данные хотя бы в отдаленной степени отражают истинное положение вещей. Одна лишь эпидемия в Элисте дала увеличение общего числа зарегистрированных вирусоносителей более чем на 30 процентов. А сколько потенциально опасных вспышек пока скрыто тлеют, сколько больных остаются невыявленными?! Мы не знаем и того, сколько у нас гомосексуалистов и проституток.

Такова обстановка. Каковы же выводы, если суммировать сказанное?

Первый вывод. Медицинская служба не готова к борьбе со СПИДом. Отсюда несколько следствий. Во-первых, в категорию риска может попасть все население нашей страны. Это значит, что угроза заражения уже нависла над каждым. Но это также значит, что необходимо срочно перестраиваться, что больше недопустимы благодушие и самоуспокоенность - как медицинских работников, так и всего общества. Должен действовать Закон о профилактике заболевания СПИД.

Во-вторых, у нас, помимо гомосексуалистов, внутривенных наркоманов, проституток и лиц, склонных к беспорядочным половым связям, большой опасности подвержены лица, которым требуются частые инъекции в медицинских учреждениях. Таким людям желательно иметь индивидуальные шприцы. Если же их нет, надо не стесняться, а самому контролировать качество стерилизации инструментов медперсоналом.

В-третьих. В нашей стране, в отличие от развитых стран Запада, пока один из главных (если не главный) путь распространения СПИДа - внутрибольничная инфекция. Эта угроза наиболее реальна в хирургических отделениях и родильных домах, что напоминает положение со стафилококковой инфекцией, которую до СПИДа называли «чумой XX века», а также с болезнью Боткина (сывороточным гепатитом).

Второй вывод. В СССР приобретает особо важное значение санитарно-просветительная работа. Основная ее цель должна состоять в том, чтобы каждый человек был информирован о способах заражения СПИДом и мерах по его профилактике (наряду с борьбой против наркомании и за здоровый образ жизни). Пора осознать: если санитарно-просветительная работа будет слишком долго разворачиваться, катастрофа неизбежна. Сошлемся на того же С. Сошинского. При «безграмотности» к 2010 году у нас могут быть заражены все, в лучшем случае будет два миллиона больных СПИДом. Но один лишь фактор информированности способен во много раз замедлить развитие эпидемии (по модельным подсчетам) к 2010 году с 98 до 30 процентов населения.

Советский Союз одним из первых принял участие в формировании специальной программы по борьбе со СПИДом в рамках Всемирной организации здравоохранения и сделал взнос - 800 тысяч долларов. В СССР организованы два координационных совета. Один из них направляет практическую работу по выявлению и лечению заболевших СПИДом, другой определяет научные исследования. Во исполнение недавно принятого Закона СССР «О профилактике заболевания СПИД» сформирована правительственная комиссия под руководством заместителя Председателя Совета Министров СССР, на которую возложены обязанности по организации и осуществлению мероприятий в борьбе со СПИДом.

Тестирование на вирусоносительство и заболевание СПИДом - до выхода Закона - производилось на основании указа Президиума Верховного Совета СССР «О мерах профилактики заражения вирусом СПИД» от 25 августа 1987 года (сейчас преамбула и 1, 4, 5-я статьи этого указа отменены), а также «Правил медицинского освидетельствования на выявление заражения вирусом СПИД», утвержденных Министерством здравоохранения СССР 29 августа 1987 года.

Согласно статье 2 указа, «заведомое поставление другого лица в опасность заражения заболеванием СПИД наказывается лишением свободы на срок до 5 лет. Заражение другого лица заболеванием СПИД лицом, знавшим о наличии у него этой болезни,- наказывается лишением свободы до 8 лет». По существу, то же положение повторено в статье 6 Закона, но без конкретизации уголовной ответственности. Предусмотрено обязательное исследование крови у всех, кто подозревается в «причастности» к СПИДу.

После введения указа к четырем годам лишения свободы была приговорена в Каховке тридцатилетняя Ольга Л., которая вышла замуж за иностранца, прожила сколько-то лет в Африке и приехала обратно в Советский Союз, где у нее было обнаружено заражение вирусом СПИДа. Однако, несмотря на то что ее предупредили о недопустимости половых контактов, она умышленно заразила несколько человек. Или другой пример. В Смоленске был осужден на три года гражданин, знавший, что он инфицирован, но имевший, вопреки предупреждению, связи с рядом половых партнеров.

По «Правилам» Минздрава 1987 года, «освидетельствованию подлежат: доноры крови, плазмы крови и других биологических жидкостей и тканей; советские граждане, возвратившиеся из заграничных командировок свыше одного месяца; иностранцы, прибывшие в СССР на учебу, работу или в других целях на срок более 3 месяцев из страны, где, по информации Всемирной организации здравоохранения, имеет место распространение СПИДа; лица из групп риска, получившие множественные переливания крови и ее препаратов; страдающие наркоманией, гомосексуалисты, лица, занимающиеся проституцией; советские граждане и иностранцы, имевшие контакты с больными или вирусоносителями СПИД и выявленные врачом-эпидемио-логом при эпидемиологическом обследований; другие советские граждане и иностранцы, изъявившие желание пройти освидетельствование».

В «Правилах» указывается, что «по желанию советских граждан и иностранцев может быть проведено повторное обследование в другом учреждении здравоохранения». Позднее Минздрав СССР принял решение и об обязательном обследовании на СПИД беременных женщин.

Теперь в соответствии с положениями Закона Министерству здравоохранения СССР надлежит пересмотреть свои «Правила», которые должны быть опубликованы и открыты для широкого ознакомления.

К сожалению, далеко не все требования выполнялись. Например, к 1989 году в РСФСР было организовано лишь 167 лабораторий по диагностике СПИДа вместо планировавшихся 640. И хотя всего обследовано на СПИД более 30 миллионов человек, качество этого обследования оставляет желать лучшего.

Пока у нас проверяются далеко не все лица, прибывшие из длительных командировок в страны, опасные по СПИДу. Пока мы точно не знаем, какие категории граждан в СССР больше подвержены риску и подвергают риску других. А это исключительно важно для выработки стратегии борьбы. Как можно бороться со злом, не зная истинного положения дел? Как можно предугадать следствия, не зная причин? Как без этого можно делать достоверные научные прогнозы распространения СПИДа?

Население должно знать, кого и чего следует опасаться в первую очередь. Научный прогноз и разработка разумной стратегии борьбы со СПИДом на современном этапе требуют опубликования и анализа также и других данных: количества наркоманов, гомосексуалистов, проституток, наиболее распущенных гетеросексуалов - пациентов клиник венерических болезней.

Крайне отрицателно сказывается и то обстоятельство, что у нас до сих пор не решен вопрос о половом воспитании молодежи в школах, ПТУ, техникумах, институтах.

Здесь очень много зависит не только от государства, но и от нас с вами. Мы должны изменить собственное мышление, собственный стиль жизни, а также мышление и стиль жизни наших детей, свернуть их с пути сексуальной вседозволенности.

Сегодня известная констатация Ильфа и Петрова насчет того, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих, приобретает несомненную актуальность, правда, с оттенком черного юмора.

В чем же причина сексуальной вседозволенности?

Прежде всего в бездуховности значительной части молодежи.

10 октября 1987 года в «Комсомольской правде» была опубликована беседа группы сексологов с читателями по проблемам полового воспитания. Вот как ответил один из сексологов молодому человеку, который спрашивал, не переживает ли кризис любовь:

«Да, многие сегодня,- как, впрочем, и всегда,- довольствуются более примитивным и легкодоступным рационом: вместо любви кому-то хватает влюбленности, вместо влюбленности - влечения. Кому-то не удается (или не требуется) подниматься выше полового влечения...

Здесь очень простая зависимость: чем ниже духовный уровень личности, тем на более низкой ступени находятся ее потребности в сфере чувств. Довольствоваться только сексом, сколь бы высоко техничным он ни был, высоко развитый человек не может. Он будет страдать в отсутствие настоящих чувств не меньше, чем в отсутствие свободы. Потому что жить без любви для человека по большому счету унизительно.

Вот почему признать, что любовь переживает некий кризис, значило бы признать кризис духовных начал человечества...»

С такой точкой зрения нельзя не согласиться. Половая распущенность - следствие духовной опустошенности, нравственного примитивизма, интеллектуального убожества, отсутствия идеалов у части молодежи. Есть еще причина - отсутствие интересного дела, которое владело бы помыслами. Если человек чем-то увлечен, если у него есть цель - это неизбежно отразится на его нравственном облике: повысится планка его духовных запросов, секс станет не самоцелью, а служанкой любви.

Поэтому половое воспитание не может рассматриваться в отрыве от нравственного.

Будем, однако, реалистами: среди нашей молодежи есть такие, кому море по колено; они считают, что страх перед венерическими болезнями преувеличен, так как от сифилиса и гонореи.излечивают, и не думают о том, что при запоздалом и неправильном лечении больные могут оказаться инвалидами на всю жизнь.

Молодежь должна понять, что в эпоху СПИДа проблема секса стала, повторяю, проблемой жизни и смерти. В этом свете половое воспитание в старших классах школы, в училищах, в семье, по радио, телевидению, в печати становится жизненно важной задачей. Молодежи надо знать не только основы интимных взаимоотношений между полами, но и основы гигиены половой жизни. Ханжество и страусовая политика никогда пользы не приносили.

В той же беседе на страницах «Комсомольской правды», которая приводилась выше, было сказано, что «540 тысяч браков распадаются ежегодно у нас в стране по мотивам сексуальной дисгармонии». Эта цифра означает, что каждый год тысячи мужчин и женщин вынуждены искать новых половых партнеров из-за своей сексуальной безграмотности. Нужно ли говорить, какой опасностью это чревато в условиях начавшейся у нас эпидемии СПИДа!

Вспомним, что «сексуальная революция» наступила в СССР позднее, чем на Западе, совпав по времени с эпидемией СПИДа. Характерная ее черта - ив том, что происходит постепенное «омоложение» начала половой жизни.

С. И. Голод, проводивший исследования в среде ленинградских студенток, установил, что первая интимная связь в возрасте от 16 лет была в 1957 году у 1 процента девушек, а в 1977-м - у 3,7 процента; у юношей1 соответственно 7 и 11,4 процента. То есть «темпы» снижения возраста при вступлении в сексуальный контакт у женщин набирали скорость особенно отчетливо.

Основная мотивация добрачных интимных отношений - любовь. Так, по опросам И. Кона, вступить в брак с любимым человеком считают возможным для себя 91 процент мужчин и 81 - женщин, со знакомым -60 процентов мужчин и лишь 14- женщин.

В книге И. Кона «Введение в сексологию» (1988) приводятся следующие данные: « В рамках крупного обследования студенческой молодежи (3721 студент из 18 вузов страны) был задан вопрос: «Как вы думаете, с какой целью юноши и девушки вступают в интимные отношения?» Из 9 предложенных ответов нужно было выбрать только один. Основные мотивы (в процентах к общему числу респондентов) распределились так: взаимная любовь - 36,6, приятное времяпрепровождение - 15,4, стремление получить удовольствие - 14,2, желание эмоционального взаимодействия - 9,8 предполагаемое вступление в брак - 7,0, любопытство - 5,5».

У американской молодежи ранняя половая жизнь и добрачное сожительство значительно коррелируют с употреблением наркотиков и алкоголя. В бывшей ГДР слишком раннее или слишком позднее начало половой жизни отрицательно сказывалось на учебе: девушки, начинавшие половую жизнь до 16 лет, учились хуже девушек, начавших ее между 17-19 годами. По выводам сексологического обследования в СССР, молодые люди, часто меняющие сексуальных партнеров, учатся несколько хуже, чем лица, имеющие постоянные привязанности.

Разумное воздержание до брака, воздержание от внебрачных половых связей и половых извращений, максимальное снижение числа разводов и сексуальных партнеров в результате более серьезного подхода к браку и возросшей сексуальной грамотности, привлечение молодежи к социально-активной и интересной жизни становится единственно разумной альтернативой СПИДу, росту наркомании и алкоголизма.

Приведенные в этой главе данные диктуют необходимость формирования нового мышления в нашей стране, которое должно учитывать реалии эры СПИДа. Одна из этих реалий - коренной пересмотр отношения государства и общества к здравоохранению. Пора понять, что медицина - не сфера обслуживания, а наиболее верный путь воспроизведения национального дохода, наиболее выгодный путь инвестиционной политики государства: доходы от возвращения к жизни и восстановления трудоспособности больных в десятки и сотни раз превышают затраты на их лечение, что убедительно доказывает опыт таких советских ученых, как С. Н. Федоров и Н. М. Амосов. Индустрия здоровья - не только экономически наиболее выгодный тип индустрии (за исключением ее наукоемких областей). Еще большее значение она имеет для сохранения и улучшения социальных условий жизни людей, их самочувствия. Чем совершеннее будут оборудованы наши больницы и поликлиники, тем здоровее станут люди - наше основное национальное богатство.

В свою очередь, эра СПИДа требует незамедлительной перестройки самой системы здравоохранения, перераспределения средств при упоре на профилактику заболеваний, в частности - на профилактику СПИДа. У нас всего 13 процентов бюджета здравоохранения тратится на профилактику, включая детские молочные кухни, диспансеризацию, санэпидслужбу, санпросветработу, медицинское образование, строительство, научно-исследовательские центры. В 1989 году на комплекс мер по проблеме СПИДа было выделено 80 миллионов рублей и 3 миллиона инвалютных рублей, тогда как лишь на приобретение импортного оборудования, шприцев, других предметов и препаратов, необходимых для борьбы со СПИДом, нужно, как уже говорилось, не менее 300 миллионов валютных рублей. США и Англия расходуют только на санпросветработу больше, чем в нашей стране ассигнуется на все мероприятия по СПИДу. Нельзя также признать нормальным такое положение, когда в СССР средства на научные исследования по проблеме СПИДа составляют менее 1 процента общих средств, идущих на медицинскую науку.

Борьба со СПИДом будет успешной в том случае, если в ней начнет участвовать все общество.

Думаю, очень правильную мысль высказал академик АМН СССР В. Н. Смирнов:

«На мой взгляд, по своей значимости проблема диагностики и лечения СПИДа не может далее рассматриваться как частный вопрос, касающийся только обязанностей Минздрава и Минмедпрома СССР. Она требует, как минимум, такого же внимания и четкости организации, которые были характерны для работы в области атомного оружия и космоса... Несмотря на то что формально у нас существует Государственная программа работ по диагностике и поиску лекарства для лечения СПИДа, реальной систематической координации этих работ нет из-за ведомственной разобщенности. Необходимо назначить координатора не из административного аппарата Минздрава и АМН СССР. Он должен подчиняться вневедомственным правительственным органам... Координатору напрямую должны быть подчинены любые разработки по проблеме СПИДа. К нему должны иметь доступ любые организации и отдельные ученые, имеющие реальные предложения» (Известия. 1987. 3 сент.).

Иными словами, в области борьбы-со СПИДом нам нужен координатор, эквивалентный по масштабу личности и авторитету Курчатову или Королеву... И наделенный такими же правами.

Летом 1988 года был создан Межведомственный комитет по СПИДу с участием представителей ряда министерств, радио, телевидения и прессы. Однако его заседаниям надо было придать надлежащую гласность.

В дальнейшем деятельность в этой области приобрела странный характер. Академия медицинских наук, Государственный комитет СССР по науке и технике, Министерство здравоохранения организовали межведомственную комиссию по научным проблемам СПИДа, но... из 21 члена комиссии только 6 - непосредственные специалисты. (Вместе с тем экспертный совет по проблемам СПИДа, который должен был давать независимую экспертизу исследованиям, распался, так как не получил большую часть обещанных средств.) В составе новой комиссии главный специалист по агропромышленному и социальному развитию, директор Института неврологии и чиновник, отвечающий за медицинскую помощь академикам. И не нашлось здесь места видным вирусологам, а также тем, кто разрабатывает методы лечения СПИДа. Эта комиссия - девятая по счету. По-прежнему вопрос о едином координаторе не ставился.

Вызывает удивление отношение Минздрава СССР к командированию ученых в страны Запада для изучения клинических особенностей СПИДа и научного обмена. Достаточно сказать, что на III Международном конгрессе по СПИДу, собравшем 6 тысяч участников, присутствовало... 4 представителя СССР.

Всем известны наши сложности с валютой. Но должны быть соответствующие разумные приоритеты. Так, недавно в прессе выражалось негодование, что на розыгрыш Европейского кубка по футболу поехали лишь 80 болельщиков из СССР. А на IV Международный конгресс по СПИДу, который проходил в Швеции, сочли возможным направить только 2 человек.

Минздрав СССР не провел ни одной научной конференции по СПИДу, не публикует ежемесячных бюллетеней о заболеваемости СПИДом и количестве инфицированных в различных регионах страны и среди разных категорий населения.

СПИД пришел в наш дом. Эпидемия распространяется с угрожающей быстротой. Зарегистрированные в СССР случаи - верхушка айсберга, истинные размеры которого невозможно определить. Без решительных мер со стороны всего общества к 2000 году у нас могут быть сотни тысяч больных и миллионы инфицированных.

Между тем мы с трудом расстаемся с благодушием. Положение с санитарным просвещением находится до сих пор в зачаточном состоянии. Радио, телевидение и кино практически не задействованы. Памятка о СПИДе, разосланная в 1987 году в количестве 10 миллионов экземпляров, оставляет желать лучшего. Вопросы полового воспитания молодежи «не замечаются». Мы проигнорировали Лондонскую декларацию ВОЗ, провозгласившую 1988 год годом информации о СПИДе. Отсутствие одноразовых шприцев и других инструментов грозит нам дальнейшим стремительным нарастанием эпидемии.

Пора мобилизовать все силы на борьбу с этой реально нарастающей опасностью! Новый Закон и решение Верховного Совета СССР о порядке его введения вселяют определенные надежды.

Цена беспечности слишком велика: это будущее нашей молодежи, будущее нашего общества.

Только 23 апреля 1990 года в Советском Союзе был принят закон «О профилактике заболевания СПИД ». В нем советские законотворцы соединили принципы «кнута и пряника», предоставив инфицированным многочисленные права, но поставили «группы риска» под полицейский контроль.

Закон гарантировал всем гражданам (СССР, иностранцам, лицам без гражданства) право на анонимное медицинское освидетельствование. Медицинский персонал обязан был сохранять сведения о заболевании в тайне. Все инфицированные получали право на медицинскую и социальную помощь, в том числе на бесплатные лекарства, проезд к месту лечения. Родители заболевших детей (в возрасте до четырнадцати лет) получали освобождение от работы с выплатой зарплаты и право на совместное пребывание в стационарах с детьми.

Закон также запрещал любое ограничение прав инфицированных. Они не могли быть уволены с работы только на основании того, что они являются вирусоносителями или больными СПИД . Это обстоятельство не должно было стать препятствием для приема на работу, в лечебные и учебные заведения, поступления детей в детские дошкольные учреждения, а также ущемления жилищных и иных прав и законных интересов родных и близких инфицированного.

С другой стороны, закон вводил процедуры принудительного обследования. Причем решение о наличии «достаточных оснований предполагать», что гражданин заражен вирусом, могли принимать не суд или хотя бы прокурор, а органы или учреждения здравоохранения. Причем врачи наделялись правом выписывать повестки, а добропорядочные граждане под угрозой ответственности обязаны были приходить и сдавать анализы (уже не анонимные). При неявке без уважительной причины для освидетельствования или профилактического наблюдения «подозреваемые пациенты» могли быть доставлены милицией (для этого требовалась уже санкция прокурора).

Исключение делалось только для граждан с дипломатическим иммунитетом (этот статус не давал иммунитета от болезни, но защищал от принудительного обследования). Иные уклоняющиеся от освидетельствования иностранцы могли быть выдворены из СССР.

Пациенты, у которых в результате добровольного (в том числе анонимного) или обязательного освидетельствования выявлялся опасный вирус, в письменной форме предупреждались об уголовной ответственности. Еще в 1987 году Уголовный кодекс РСФСР был дополнен статьей 115.2, согласно которой заведомое поставление другого лица в опасность заражения заболеванием СПИД (например, вступление в половые отношения, когда партнер не знал о грозящей опасности) каралось лишением свободы на срок до 5 лет, а заражение заболеванием - до 8 лет.

Принятый в 1995 году российский закон «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)» ужесточил требования к иностранцам. Виза на срок свыше трех месяцев выдается также при условии предъявления иностранцем сертификата об отсутствии ВИЧ-инфекции (если иное не установлено международными договорами). Все заболевшие иностранцы подлежат немедленной депортации. Анализ на ВИЧ должны сдать все иностранцы, желающие, например, получить разрешение на временное проживание. Причем справка действует в течение нескольких недель, а миграционная служба рассматривает документы более полугода.

Российские граждане подлежат обязательному медицинскому освидетельствованию на выявление только в исключительных случаях. Это доноры (крови, плазмы, тканей и др.), заключенные, а также работники отдельных профессий (медики, работающие на фармацевтическом производстве и т.п.).