Самая маленькая поэтесса. Советские девочки-вундеркинды. Вдруг звон… Обрывается жизнь человека

Ника Турбина, Надя Рушева, Саша Путря - три маленьких гения, живших в советское время. Прочитав их краткие истории, вы поймете, что эти дети, как кометы прилетели на нашу планету и, к сожалению, так же быстро угасли. Однако их мудрость мы будем хранить ещё долгое время.
Яркие, талантливые, ни на кого не похожие, они слишком рано покинули этот мир, оставив после себя богатое наследие - рисунки и стихи. Многое в их жизни было тесно переплетено с мистикой, высшими силами, непознаваемым.
Надя Рушева
Надя родилась в 1952 году в Монголии, в Улан-Баторе. Когда девочке исполнилось полгода, ее родители - художник Николай Рушев и первая тувинская балерина Наталья Ажикмаа-Рушева - переехали в Москву.
Рисовать Надя начала в пять лет - по собственной инициативе, без обучения. Ее отец сознательно решил предоставить дочери свободу творчества. Для нее это стало регулярным и любимым занятием. Рушева не пользовалась ластиком (рисунки, которые ей не нравились, она выбрасывала), черпала вдохновение в классической музыке (по воспоминаниям мамы, часто творила под колокольный звон или музыку Рахманинова). Известный биографический факт: однажды вечером, пока папа читал ей вслух любимую «Сказку о царе Салтане», Надя нарисовала 36 иллюстраций.

Рушева говорила: «Рисование - это потребность»; по ее словам она обводила пером, фломастерами, карандашами то, что проступало перед ней на бумаге. В день она отводила любимому занятию не более получаса, после того, как были готовы уроки. Надя «выпускала» в мир пришедшие к ней образы - в общей сложности, она оставила после себя более 10 тысяч рисунков - легких, изящных. Она иллюстрировала книги, собственные сказки, придуманные ею же балеты. «Самому родному поэту», Пушкину, Рушева посвятила триста рисунков. Художников до глубины души поражала особенность Нади глубоко погружаться в любые эпохи и культуры. Ее лаконичные и безупречные рисунки были настолько необычны, что взрослые люди находили новый смысл в «нарисованных» ею произведениях.


С детства окруженная восхищением, она была самой обычной девочкой - играла в куклы, любила кататься на лыжах, бродить по залам музеев, мечтала поступить во ВГИК - делать мультфильмы. Первая выставка художницы, организованная журналом «Юность», состоялась, когда ей было 12 лет. В последующие пять лет у Рушевой прошло 15 персональных выставок - не только на родине, но и в Польше, Чехословакии, Индии, Румынии. Ее известность росла. Рассказывают, что гонораров, в силу возраста, ей практически не платили. Однажды Надя нарисовала себя в модных тогда джинсах, которых на самом деле у нее не было - семья Рушевых имела скромный достаток.


Если хочешь, чтобы они немного потлели, гори дотла сам… Это страшно трудно, но нужно. Нельзя только для себя", - написала Надя своему артековскому другу. Необычные способности художницы ярко проявились в ее последнем цикле - первых в истории отечественной литературы иллюстрациях к роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Позже, уже после смерти Нади, рисунки показали вдове писателя Елене Сергеевне. Она была потрясена: девушка изобразила перстень на пальце Мастера, который был точной копией фамильного перстня Булгакова. А портрет Маргариты очень походил на старую фотографию самой Елены Сергеевны.

Накануне трагического дня Надя с папой вернулись из Ленинграда, домой. Девушка строила планы. Провожая отца на работу, она сказала: «Мастера и Маргариту» я завершила. «Войну и мир» - тоже. Биографию Пушкина, пожалуй, тоже… Буду продолжать Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Грина… И, конечно, Шекспира! Принеси мне, пожалуйста, сегодня из библиотеки «Дон-Кихота»: вижу новый цикл!". На следующее утро, 6 марта 1969 года, Надя умерла.

Мама Нади вспоминала: «Я засобиралась на работу, а Надюша - в школу. Приготовила девочке антрекот и яичницу, она выпила стакан кофе. Я ушла, а через несколько минут она потеряла сознание. Николай Константинович в соседней комнате почувствовал неладное. Телефона не было. Он в домашних тапочках побежал в больницу. Там его долго расспрашивали. Наконец приехали, увезли мою девочку на „скорой помощи“ в больницу. Через несколько часов она, не приходя в сознание, умерла. У нее оказался врожденный дефект одного из сосудов головного мозга. Сейчас это можно оперировать. Тогда не смогли. От кровоизлияния в мозг Надюши не стало. Никогда она не болела и не жаловалась». Ей было всего 17 лет.
Незадолго до этого Рушева гуляла с подругой по улице и, увидев похоронную процессию, сказала: «И так тяжело - человек умер, а тут вдруг такая музыка. Еще больше людей добивают. Если я умру, я бы хотела, чтобы меня похоронили в артековской форме и чтобы играли „Битлз“.


Саша Путря
Саша родилась в Полтаве через восемь лет после ухода Нади Рушевой - в 1977 году. Знала о ее творчестве, видела каталог работ. Ирония судьбы - рисунки двух гениальных девочек встретились уже после смерти Саши, на одной выставке, в 1991 году - в Новосибирске, и еще через 16 лет - в музее имени Рериха в Москве.
За 11 лет своей жизни Саша Путря сделала столько, сколько не делают иные взрослые художники. Ее наследие - 2279 работ: 46 альбомов с рисунками, шаржами и стихами, вышивки, поделки из пластилина, мягкие игрушки, изделия из бусинок, выжженные по дереву картины. Она даже придумала технические чертежи, благодаря которым, по ее мнению, люди могли бы достичь Луны и строить асфальтовое покрытие дорог без трещин.

Папа Саши - художник, мама - музыкант. Девочка начала рисовать в три года: делала это не переставая, мечтала: „Когда я вырасту большая, непременно стану художницей и буду рисовать с утра до вечера. Даже ночью“. „Ручки и личико ее всегда были вымазаны фломастерами или акварельными красками. Вся наша квартира, ванная комната, кухня, туалет, двери шкафов разрисованы до той высоты, куда доставала она рукой. Рисунки свои щедро дарила друзьям и родственникам - на праздники и дни рождения поздравляла открытками, которые рисовала сама, сама же писала и тексты, часто в стихах“, - вспоминал отец Саши Евгений Путря. Девочка рисовала „из головы“ - родственников, студенток мамы, наряжая их в сказочные одежды, любимых зверят в невиданном облачении - »чтобы им было приятно".


В пять лет Саша заболела - ей поставили диагноз «острый лейкоз». Шесть лет она боролась с болезнью. Саша просиживала за фломастерами и красками по восемь - десять часов в день. Когда девочка вместе с мамой ложились в больницу, о состоянии ее здоровья судили по количеству рисунков. Она любила рисовать под музыку - в фонотеке было около ста пластинок: записи детских сказок, мюзиклов, инсценировок, песен, которые она знала наизусть. Ласковая, добрая, любящая красоту… «За всю свою короткую жизнь она никогда никого не обидела. Мы до сих пор чувствуем ее детские объятия, приятное прикосновение теплых щечек, утомленное тельце на плече», - пишет папа.


Для восстановленной Пушкаревской церкви она написала небольшую икону Божией матери. Но особой любовью Саши была Индия - особенно после того, как она влюбилась в «танцора диско» Митхуна Чакраборти. Она рисовала портреты актеров индийского кино, танцовщиц, принцев, бога Шивы. А однажды сказала маме: «Помнишь, у нас был слон? Большой такой! Я сидел у него на спине, в красивой такой корзиночке». Она никогда не видела живого слона. Откуда у нее появились эти воспоминания, близкие не знают: «Возможно, память души?».
В разгар болезни на рисунках Саши появился космос, звезды. Она увлеклась астрологией, гороскопами, НЛО. Свято верила, что это прилетают предки людей, и настанет день, когда она с ними встретится. 22 января, в больнице, она нарисовала свою последнюю работу - «Автопортрет». Дети из разных соседних палат наперебой заказывали картинки. Сашенька счастливо улыбалась и говорила: «Нарисую, нарисую! Всем нарисую!». А потом попросила родителей отпустить ее. Папа Саши вспоминал, что она попросила его приложить руку к белому листу, обвела ее, потом сверху приложила и обвела свою руку. Наверху, возле большой Луны нарисовала Сириус - звезду, на которую девочка хотела улететь. Умерла она в ночь на 24 января 1989 года. «Последние ее слова были: „Папа?.. Ты прости меня… За все...“, - вспоминает Евгений Путря.


Похоронили ее в сари, в котором она встречала свой последний новый год, с портретом Митхуна Чакраборти на груди.
С 1989 по 2005 года прошло 112 персональных выставок Саши в десяти странах мира. В Австрии выпустили почтовый конверт с рисунком Саши, издали серию работ, средства от продажи которых пошли на закупку одноразовых шприцов для больных в СССР. О Саше сняли пять документальных фильмов. Посмертно она была награждена различными медалями и Национальным призом Всеиндийского детского объединения „Неру Бал Самити - Каласари“.

Ника Турбина
Гениальная поэтесса родилась в 1974 году в Ялте. Рассказывают, что девочка еще в два года поставила свою бабушку в тупик вопросом: есть ли душа. Ника болела бронхиальной астмой в тяжелой форме, боялась уснуть из-за приступов удушья. Ночью она сидела в постели, обложенная подушками, хрипло дышала и лепетала что-то на своем языке. А потом эти слова начали складываться в стихи. Ника звала взрослых и требовала: „Пишите!“. Голос, который диктовал ей строчки, девочка называла Звуком. Казалось, что ей и правда кто-то стихи диктует - она читала с жаром, пылкими эмоциями. Позже в интервью Ника признавалась: „Стихи приходят внезапно. Когда сильно больно или страшно. Это похоже на роды. Поэтому мои стихи несут в себе боль“.

Мама девочки демонстрировала ее поэтический талант гостям дедушки Ники - крымского писателя Анатолия Никаноркина. В его ялтинском доме часто гостили московские поэты и писатели. Когда Нике было семь лет, ее стихи удалось передать Юлиану Семенову. Он прочитал и воскликнул: „Гениально!“. По просьбе Семенова к Турбиным приехали журналисты. А 6 марта 1983 года в печати впервые появились стихи Ники.
Бабушке
Я печаль твою развею,
Соберу букет цветов,
Постараюсь, как сумею,
Написать немного слов,
О рассвете ранне-синем,
О весеннем соловье,
Я печаль твою развею,
Только непонятно мне - Почему оставшись дома,
Сердце болью защемит?
От стены и до порога
Путь тревогою разбит…
И букет цветов завянет - В доме не живут цветы…
Я печаль твою развею - Станешь счастлива ли ты?


Девятилетняя школьница познакомилась с Евгением Евтушенко, который поспособствовал стихотворной „карьере“ девочки. Он помогал организовать ее поездки по стране, выступления на поэтических вечерах. Ее называли „поэтическим Моцартом“. В 1984 году, благодаря Евтушенко, вышел сборник стихов Ники „Черновик“, а фирма „Мелодия“ выпустила пластинку с ее стихами. Советский детский фонд выделил Нике именную стипендию; ее работы перевели на двенадцать языков.
Ника собирала аншлаги в городах Союза, Италии, США. В Венеции на фестивале „Земля и поэты“ Турбиной вручили престижную премию в области искусства - »Золотого льва". 12-летняя девочка стала второй, после Анны Ахматовой, русской поэтессой, удостоенной этой награды.
В конце 80-х Ника пережила первый творческий кризис. В стране в разгаре была перестройка, мама девочки во второй раз вышла замуж. Ника искала себя: в 1989 году она сыграла роль трудной девочки, больной туберкулезом, в фильме «Это было у моря», согласилась на откровенную фотосессию в «Плейбое». В середине 90-х «прогремела» скандальным интервью, в котором заявила, что Евтушенко ее предал, а позже взяла обидные слова назад, объяснив их юношеским максимализмом.
В маленьком ресторанчике, где терпко от запаха моря,
Звучит итальянская песня - о чём-то поют двое.
Плиты от солнца горячие - даже сквозь босоножки,
И под столом бродит за день уставшая кошка.
Лениво вино льётся в синеющие фужеры…
Нам было так спокойно… Как быстро минуты летели!
****
Венеция
Запеленали город мостами - В каменном платье Венеция встала…
Ей ожерелье из белых домов
Брошено под ноги
И островов
Не сосчитать - Даже ночи не хватит…
Так отчего эта женщина плачет?


«Если человек не полный идиот, у него бывает изредка депрессия. Иногда просто хочется уйти, закрыть за собой дверь и послать всех к черту», - говорила Турбина. Она боролась с одиночеством по-своему: убегала из дома, пила снотворное, резала вены. Чтобы самоутвердиться, в 16 лет вступила в гражданский брак в 76-летним профессором из Швейцарии, итальянцем по происхождению. Отношения продлились недолго - Ника вернулась в Москву, где уже почти никто не помнил про «поэтического Моцарта». Она встретила свою первую любовь и, окрыленная, поступила во ВГИК, училась у дочери Александра Галича Алены, которая стала ее подругой. Несмотря на отчаянные попытки вытащить Турбину, ее отчислили за неуспеваемость с первого курса.
После разрыва с любимым человеком, Ника сильно пила, нашла нового мужчину, бизнесмена, но отношения с ним продлились недолго - он поместил ее в психиатрическую клинику, из которой ей помогла выбраться Алена Галич. 15 мая 1997 года Ника спрыгнула с балкона. У нее оказались сломанными оба предплечья, раздроблены тазовые кости, сильно поврежден позвонок. «Сначала даже жалела, что осталась жива: столько боли перенесла, столько разочарования в людях… А потом стала себя ценить, поняла, что я еще что-то могу», - призналась девушка.
Ника перенесла двенадцать операций, ей поставили аппарат Елизарова и заново научили ходить. Она вновь стала популярной - после трагического случая журналисты вспомнили о поэтессе. Но ей нужен был человек, за которым она была бы как за каменной стеной… Увы, такого не нашлось. 11 мая 2002 года Ника вновь выбросилась с балкона пятого этажа. Она погибла в 27 лет.
Восемь дней тело Ники пролежало в морге института Склифосовского, никем не опознанное. Ранее поэтесса просила ее кремировать - друзья попрощались с ней прямо в больнице, думая, что кремация пройдет именно там. Но крематория там не было - в последний путь Турбину проводили рабочие, злые за то, что им не доплатили за дополнительные работы.
Позже Алена Галич добилась, чтобы Нику отпели в храме и похоронили на Ваганьковском кладбище, напротив могилы Игоря Талькова. То, чего Ника всегда боялась, и от чего бежала - одиночество - преследовало ее и после смерти.
Гадалка
Гадают сейчас на времени - Карты ушли в историю.
Кому выпадает чёрное - Бросают туда бомбу.
Не карты, а люди разбросаны
На бедном земном шаре,
Каждый боится вытащит
Кровью залитые страны.
Как жаль, что я не гадалка - Гадала бы только цветами,
И радугой залечила б
Земле нанесённые раны.


Золотая рыбка
Золотую рыбку обманули - все дары назад вернули,
Даже те слова, что о любви сказала
Мы назад отдали - горькое начало…
Отчего же снова с берега крутого
Мы с мольбою смотрим, ожидая слова?

Ника Турбина родилась 17 декабря 1974 года. Поэтесса, жизнь которой была похожа на её стихи: такая же короткая и полная драматизма. Ника умерла молодой — ей было всего 27 лет, но за эти годы она успела испытать столько, сколько большинству людей не выпадает и за 90 лет.

Турбина стала настоящим феноменом в литературе. Сочинять стихи она начала в раннем детстве, а в 4 года уже диктовала их маме и бабушке для записи. Причем, это были не детские стишки про зелёную травку и голубое небо, а не по годам взрослая, зрелая лирика.

Хмурое утро с холодным дождём.
Горько вдвоём.
Лампочка днём отливает бедой.
К двери идёшь — я за тобой.
Снять позабыли пластинку ночи —
Вот отчего путь к разлуке короче.

Язык поэтессы сложно отнести к какому-то направлению — её стихи стоят особняком. Их напряжённость можно сравнить разве что с ахматовскими — кстати, славу Ахматовой девочке-вундеркинду когда-то и прочили. И она оправдала большие ожидания: стала второй советской поэтессой после , получившей престижную венецианскую награду «Золотой лев». Анне Андреевне на момент вручения премии было за 60. Нике же исполнилось 12.

Ника Турбина. 1984 год. Фото: Commons.wikimedia.org

«Ночной человек»

Турбина с рождения страдала бронхиальной астмой и почти не спала. По ночам Никуша (так девочку называли мама и бабушка) сидела в кроватке, тяжело дыша, и что-то бормотала. А когда немного подросла, попросила маму записывать за ней строчки — ребенок говорил, что их диктует ей сам Бог. Перепуганные мама и бабушка начали водить Нику по врачам. Вопрос был один: что сделать, чтобы ребенок перестал сочинять стихи и нормально спал? У медиков ответов не было: родным надо лечить у девочки астму, а не про какие-то стихи думать.

Сама же Ника позже называла себя ночным человеком. В интервью она говорила: «Только ночью я чувствую себя защищенной от этого мира, от этого шума, от этой толпы, от этих проблем. Я становлюсь сама собой».

У девочки никогда не было нормального детства: ее всегда мучили приступы астмы, бессонница и ещё одна болезнь — стихи.

Ника Турбина на Московской междунароной книжной выставке. 1985 год. Фото: РИА Новости / Л. Калинина

От черновиков до «Черновика»

Когда Турбиной было 7 лет, в её родную Ялту приехал писатель Юлиан Семёнов — он строил неподалеку дачу. Семёнов остановился в местной гостинице; там же работала и бабушка Ники (возглавляла отдел обслуживания). И когда писателю потребовалась машина до аэропорта, женщина практически заставила его взглянуть на стихи внучки. Тот сначала отказывался, но прочтя всего пару стихотворений, сказал: «Гениально!».

Можно сказать, так и решилась судьба маленькой поэтессы. Через месяц её лирику напечатали в газете, а в 9 лет вышел первый сборник Ники — «Черновик». Книгу перевели на 12 языков.

Жизнь моя — черновик.
Все удачи мои, невезенья
Остаются на нем,
Как надорванный
Выстрелом крик.

Для ребенка, страдающего бессонницей, внезапная известность стала еще одним серьёзным испытанием.

Испытание славой и одиночеством

Выпустить первый сборник Турбиной помог известный поэт . На необычную девочку он сразу обратил внимание: «Восьмилетний ребенок в каком-то смысле — это черновик человека», писал поэт. Но стихи этого «черновика» были зрелыми не по возрасту, и слава о Нике быстро разлетелась по Советскому Союзу и за его пределы. Вундеркинд ездила по всей стране с гастролями, а на школу времени не оставалось.

Организовывать концерты Нике помогал Евтушенко. Девочка росла без отца, и очень привязалась к поэту. Но в один момент Евгений Александрович отвернулся от Турбиной. Молча, без объяснения причин. Уже взрослая, поэтесса рассуждала в интервью: «Он, наверное, испугался, подумал: "Хватит с ней возиться, а вдруг она больше писать не будет?". Кому нужны чужие беды?».

А незадолго до этого Майя Турбина , мать девочки, вышла замуж и родила второго ребёнка.

Только, слышишь,
Не бросай меня одну.
Превратятся
Все стихи мои в беду.

Так писала Ника в своем пророческом стихотворении «Маме» в 9 лет. Но Майя Турбина старалась построить счастье в новой семье, и в 13 юная поэтесса ушла из дома и начала жить самостоятельно. После нескольких лет успеха и громкой славы девочка впервые оказалась одна — без мамы и бабушки, без покровителя и наставника Евтушенко. Даже журналисты и зрители отвернулись от нее — чудо-ребенок вырос и стал уже не таким интересным. Как потом рассказывала Майя Анатольевна, Ника в то время резала себе вены, пила снотворное, выбрасывалась из окна.

Чёрная полоса

В 1990-м у поэтесса всех удивила, выйдя замуж. Ее супругом стал психолог-итальянец синьор Джованни , владеющий клиникой в Швейцарии. Год они провели вместе: ей 16, ему 76. Но Турбина возвращается в Россию. Снова одна. И сразу же начинает пить.

Ника пыталась получить высшее образование: недолго проучилась во ВГИКе и в институте культуры. В последнем на ее курсе преподавала Алёна Галич — дочь известного поэта . Женщины подружились. Ника клятвенно обещала своей подруге бросить пить, но слово своё не сдержала. И институт тоже не закончила. Стихи, правда, писала по-прежнему, но уже много лет никому их не читала.

Турбина взрослела, а вместе с ней росли и её проблемы. Она никак не могла устроиться в жизни, а внимание людей, к которому она так привыкла с детства, вызывали теперь не ее стихи, а «аморальное» поведение. Мамы или другого родного человека рядом не было — только собака и две кошки. Постоянными спутниками артистки стали наркотики и алкоголь. А потом Ника выпала из окна 5-го этажа — позже она говорила, что вытряхивала коврик и не удержалась. Сломала позвоночник, предплечья, тазовые кости. Перенесла 12 операций. От всех вопросов Турбина отшучивалась: «Неудачно упала с пятого этажа. Осталась жива».

«Дождь, ночь, разбитое окно»

Когда поэтессе было неполных 7 лет, она написала:

Дождь, ночь, разбитое окно.
И осколки стекла
Застряли в воздухе,
Как листья,
Не подхваченные ветром.
Вдруг — звон...
Точно так же
Обрывается жизнь человека.

Так оборвалась и её жизнь. Через 5 лет после первого падения история повторилась: Турбина выпала из окна. Снова в мае, снова с пятого этажа. Но на этот раз её уже не спасли.

В последний путь поэтессу провожал её сожитель, у которого тоже были проблемы с алкоголем, и Алена Галич. Именно благодаря хлопотам преподавательницы Турбину разрешили похоронить на Ваганьковском кладбище. А в графе «причина смерти» поставили прочерк — так попросила Алёна Александровна (иначе Нику не смогли бы отпеть).

«Хочу добра»

По словам мамы и бабушки поэтессы, Ника говорила: «Я уйду в 27, но до этого буду умирать десятки раз». А в интервью отвечала, что у неё не будет ни внуков, ни детей. «Боюсь, я не доживу до того момента, когда захочу рожать». После смерти Анны Ахматовой остался её сын. Ника Турбина оставила двух кошек и собаку.

Такие строки мудрая Ника написала в 8-9 лет (стих называется «Хочу добра»).

Как часто
Я ловлю косые взгляды.
И колкие слова,
Как стрелы,
Вонзаются в меня.
Я вас прошу,
Послушайте, не надо
Губить во мне
Минуты детских снов.
Так невелик
Мой день.
И я хочу добра
Всем!
Даже тем,
Кто целится в меня.

Три девочки-вундеркинда, жившие в советские времена — Надя Рушева, Саша Путря и Ника Турбина — схожи своей судьбой. Яркие, талантливые, ни на кого не похожие, они слишком рано покинули этот мир, оставив после себя богатое наследие — рисунки и стихи. Многое в их жизни было тесно переплетено с мистикой, высшими силами, непознаваемым. Мы собрали самые интересные факты из жизни советских «детей индиго».

Надя родилась в 1952 году в Монголии, в Улан-Баторе. Когда девочке исполнилось полгода, ее родители — художник Николай Рушев и первая тувинская балерина Наталья Ажикмаа-Рушева — переехали в Москву.

Рисовать Надя начала в пять лет — по собственной инициативе, без обучения. Ее отец сознательно решил предоставить дочери свободу творчества. Для нее это стало регулярным и любимым занятием. Рушева не пользовалась ластиком (рисунки, которые ей не нравились, она выбрасывала), черпала вдохновение в классической музыке (по воспоминаниям мамы, часто творила под колокольный звон или музыку Рахманинова). Известный биографический факт: однажды вечером, пока папа читал ей вслух любимую «Сказку о царе Салтане», Надя нарисовала 36 иллюстраций.

Рушева говорила: «Рисование — это потребность»; по ее словам она обводила пером, фломастерами, карандашами то, что проступало перед ней на бумаге. В день она отводила любимому занятию не более получаса, после того, как были готовы уроки. Надя «выпускала» в мир пришедшие к ней образы — в общей сложности, она оставила после себя более 10 тысяч рисунков — легких, изящных.

Она иллюстрировала книги, собственные сказки, придуманные ею же балеты. «Самому родному поэту», Пушкину, Рушева посвятила триста рисунков. Художников до глубины души поражала особенность Нади глубоко погружаться в любые эпохи и культуры. Ее лаконичные и безупречные рисунки были настолько необычны, что взрослые люди находили новый смысл в «нарисованных» ею произведениях.

С детства окруженная восхищением, она была самой обычной девочкой — играла в куклы, любила кататься на лыжах, бродить по залам музеев, мечтала поступить во ВГИК — делать мультфильмы. Первая выставка художницы, организованная журналом «Юность», состоялась, когда ей было 12 лет. В последующие пять лет у Рушевой прошло 15 персональных выставок — не только на родине, но и в Польше, Чехословакии, Индии, Румынии.

Ее известность росла. Рассказывают, что гонораров, в силу возраста, ей практически не платили. Однажды Надя нарисовала себя в модных тогда джинсах, которых на самом деле у нее не было — семья Рушевых имела скромный достаток.

«Если хочешь, чтобы они немного потлели, гори дотла сам… Это страшно трудно, но нужно. Нельзя только для себя», — написала Надя своему артековскому другу. Необычные способности художницы ярко проявились в ее последнем цикле — первых в истории отечественной литературы иллюстрациях к роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Позже, уже после смерти Нади, рисунки показали вдове писателя Елене Сергеевне. Она была потрясена: девушка изобразила перстень на пальце Мастера, который был точной копией фамильного перстня Булгакова. А портрет Маргариты очень походил на старую фотографию самой Елены Сергеевны.

Накануне трагического дня Надя с папой вернулись из Ленинграда, домой. Девушка строила планы. Провожая отца на работу, она сказала: «Мастера и Маргариту» я завершила. «Войну и мир» — тоже. Биографию Пушкина, пожалуй, тоже… Буду продолжать Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Грина… И, конечно, Шекспира! Принеси мне, пожалуйста, сегодня из библиотеки «Дон-Кихота»: вижу новый цикл!». На следующее утро, 6 марта 1969 года, Надя умерла.

Мама Нади вспоминала: «Я засобиралась на работу, а Надюша — в школу. Приготовила девочке антрекот и яичницу, она выпила стакан кофе. Я ушла, а через несколько минут она потеряла сознание. Николай Константинович в соседней комнате почувствовал неладное. Телефона не было. Он в домашних тапочках побежал в больницу. Там его долго расспрашивали. Наконец приехали, увезли мою девочку на «скорой помощи» в больницу. Через несколько часов она, не приходя в сознание, умерла. У нее оказался врожденный дефект одного из сосудов головного мозга. Сейчас это можно оперировать. Тогда не смогли. От кровоизлияния в мозг Надюши не стало. Никогда она не болела и не жаловалась». Ей было всего 17 лет.

Незадолго до этого Рушева гуляла с подругой по улице и, увидев похоронную процессию, сказала: «И так тяжело — человек умер, а тут вдруг такая музыка. Еще больше людей добивают. Если я умру, я бы хотела, чтобы меня похоронили в артековской форме и чтобы играли «Битлз». Так и вышло.

Саша Путря

Саша родилась в Полтаве через восемь лет после ухода Нади Рушевой — в 1977 году. Знала о ее творчестве, видела каталог работ. Ирония судьбы — рисунки двух гениальных девочек встретились уже после смерти Саши, на одной выставке, в 1991 году — в Новосибирске, и еще через 16 лет — в музее имени Рериха в Москве.

За 11 лет своей жизни Саша Путря сделала столько, сколько не делают иные взрослые художники. Ее наследие — 2279 работ: 46 альбомов с рисунками, шаржами и стихами, вышивки, поделки из пластилина, мягкие игрушки, изделия из бусинок, выжженные по дереву картины. Она даже придумала технические чертежи, благодаря которым, по ее мнению, люди могли бы достичь Луны и строить асфальтовое покрытие дорог без трещин.

Папа Саши — художник, мама — музыкант. Девочка начала рисовать в три года: делала это не переставая, мечтала: «Когда я вырасту большая, непременно стану художницей и буду рисовать с утра до вечера. Даже ночью». «Ручки и личико ее всегда были вымазаны фломастерами или акварельными красками. Вся наша квартира, ванная комната, кухня, туалет, двери шкафов разрисованы до той высоты, куда доставала она рукой.

Рисунки свои щедро дарила друзьям и родственникам — на праздники и дни рождения поздравляла открытками, которые рисовала сама, сама же писала и тексты, часто в стихах», — вспоминал отец Саши Евгений Путря. Девочка рисовала «из головы» — родственников, студенток мамы, наряжая их в сказочные одежды, любимых зверят в невиданном облачении — «чтобы им было приятно».

В пять лет Саша заболела — ей поставили диагноз «острый лейкоз». Шесть лет она боролась с болезнью. Саша просиживала за фломастерами и красками по восемь — десять часов в день. Когда девочка вместе с мамой ложились в больницу, о состоянии ее здоровья судили по количеству рисунков.

Она любила рисовать под музыку — в фонотеке было около ста пластинок: записи детских сказок, мюзиклов, инсценировок, песен, которые она знала наизусть. Ласковая, добрая, любящая красоту… «За всю свою короткую жизнь она никогда никого не обидела. Мы до сих пор чувствуем ее детские объятия, приятное прикосновение теплых щечек, утомленное тельце на плече», — пишет папа.

Для восстановленной Пушкаревской церкви она написала небольшую икону Божией матери. Но особой любовью Саши была Индия — особенно после того, как она влюбилась в «танцора диско» Митхуна Чакраборти. Она рисовала портреты актеров индийского кино, танцовщиц, принцев, бога Шивы. А однажды сказала маме: «Помнишь, у нас был слон? Большой такой! Я сидел у него на спине, в красивой такой корзиночке». Она никогда не видела живого слона. Откуда у нее появились эти воспоминания, близкие не знают: «Возможно, память души?».

В разгар болезни на рисунках Саши появился космос, звезды. Она увлеклась астрологией, гороскопами, НЛО. Свято верила, что это прилетают предки людей, и настанет день, когда она с ними встретится. 22 января, в больнице, она нарисовала свою последнюю работу — «Автопортрет». Дети из разных соседних палат наперебой заказывали картинки. Сашенька счастливо улыбалась и говорила: «Нарисую, нарисую! Всем нарисую!». А потом попросила родителей отпустить ее.

Папа Саши вспоминал, что она попросила его приложить руку к белому листу, обвела ее, потом сверху приложила и обвела свою руку. Наверху, возле большой Луны нарисовала Сириус — звезду, на которую девочка хотела улететь. Умерла она в ночь на 24 января 1989 года. «Последние ее слова были: «Папа?.. Ты прости меня… За все…», — вспоминает Евгений Путря.

Похоронили ее в сари, в котором она встречала свой последний новый год, с портретом Митхуна Чакраборти на груди.

С 1989 по 2005 года прошло 112 персональных выставок Саши в десяти странах мира. В Австрии выпустили почтовый конверт с рисунком Саши, издали серию работ, средства от продажи которых пошли на закупку одноразовых шприцов для больных в СССР. О Саше сняли пять документальных фильмов. Посмертно она была награждена различными медалями и Национальным призом Всеиндийского детского объединения «Неру Бал Самити — Каласари».

Ника Турбина

Гениальная поэтесса родилась в 1974 году в Ялте. Рассказывают, что девочка еще в два года поставила свою бабушку в тупик вопросом: есть ли душа. Ника болела бронхиальной астмой в тяжелой форме, боялась уснуть из-за приступов удушья. Ночью она сидела в постели, обложенная подушками, хрипло дышала и лепетала что-то на своем языке.

А потом эти слова начали складываться в стихи. Ника звала взрослых и требовала: «Пишите!». Голос, который диктовал ей строчки, девочка называла Звуком. Казалось, что ей и правда кто-то стихи диктует — она читала с жаром, пылкими эмоциями. Позже в интервью Ника признавалась: «Стихи приходят внезапно. Когда сильно больно или страшно. Это похоже на роды. Поэтому мои стихи несут в себе боль».

Мама девочки демонстрировала ее поэтический талант гостям дедушки Ники — крымского писателя Анатолия Никаноркина. В его ялтинском доме часто гостили московские поэты и писатели. Когда Нике было семь лет, ее стихи удалось передать Юлиану Семенову. Он прочитал и воскликнул: «Гениально!». По просьбе Семенова к Турбиным приехали журналисты. А 6 марта 1983 года в печати впервые появились стихи Ники.

Девятилетняя школьница познакомилась с Евгением Евтушенко, который поспособствовал стихотворной «карьере» девочки. Он помогал организовать ее поездки по стране, выступления на поэтических вечерах. Ее называли «поэтическим Моцартом». В 1984 году, благодаря Евтушенко, вышел сборник стихов Ники «Черновик», а фирма «Мелодия» выпустила пластинку с ее стихами. Советский детский фонд выделил Нике именную стипендию; ее работы перевели на двенадцать языков.

Ника собирала аншлаги в городах Союза, Италии, США. В Венеции на фестивале «Земля и поэты» Турбиной вручили престижную премию в области искусства — «Золотого льва». 12-летняя девочка стала второй, после Анны Ахматовой, русской поэтессой, удостоенной этой награды.

В конце 80-х Ника пережила первый творческий кризис. В стране в разгаре была перестройка, мама девочки во второй раз вышла замуж. Ника искала себя: в 1989 году она сыграла роль трудной девочки, больной туберкулезом, в фильме «Это было у моря», согласилась на откровенную фотосессию в «Плейбое». В середине 90-х «прогремела» скандальным интервью, в котором заявила, что Евтушенко ее предал, а позже взяла обидные слова назад, объяснив их юношеским максимализмом.

«Если человек не полный идиот, у него бывает изредка депрессия. Иногда просто хочется уйти, закрыть за собой дверь и послать всех к черту», — говорила Турбина. Она боролась с одиночеством по-своему: убегала из дома, пила снотворное, резала вены. Чтобы самоутвердиться, в 16 лет вступила в гражданский брак в 76-летним профессором из Швейцарии, итальянцем по происхождению.

Отношения продлились недолго — Ника вернулась в Москву, где уже почти никто не помнил про «поэтического Моцарта». Она встретила свою первую любовь и, окрыленная, поступила во ВГИК, училась у дочери Александра Галича Алены, которая стала ее подругой. Несмотря на отчаянные попытки вытащить Турбину, ее отчислили за неуспеваемость с первого курса.

После разрыва с любимым человеком, Ника сильно пила, нашла нового мужчину, бизнесмена, но отношения с ним продлились недолго — он поместил ее в психиатрическую клинику, из которой ей помогла выбраться Алена Галич. 15 мая 1997 года Ника спрыгнула с балкона. У нее оказались сломанными оба предплечья, раздроблены тазовые кости, сильно поврежден позвонок. «Сначала даже жалела, что осталась жива: столько боли перенесла, столько разочарования в людях… А потом стала себя ценить, поняла, что я еще что-то могу», — призналась девушка.

Ника перенесла двенадцать операций, ей поставили аппарат Елизарова и заново научили ходить. Она вновь стала популярной — после трагического случая журналисты вспомнили о поэтессе. Но ей нужен был человек, за которым она была бы как за каменной стеной… Увы, такого не нашлось. 11 мая 2002 года Ника вновь выбросилась с балкона пятого этажа. Она погибла в 27 лет.

Восемь дней тело Ники пролежало в морге института Склифосовского, никем не опознанное. Ранее поэтесса просила ее кремировать — друзья попрощались с ней прямо в больнице, думая, что кремация пройдет именно там. Но крематория там не было — в последний путь Турбину проводили рабочие, злые за то, что им не доплатили за дополнительные работы.

Позже Алена Галич добилась, чтобы Нику отпели в храме и похоронили на Ваганьковском кладбище, напротив могилы Игоря Талькова. То, чего Ника всегда боялась, и от чего бежала — одиночество — преследовало ее и после смерти.

Месяц назад, через 40 дней после трагической гибели, на Ваганьковском кладбище наконец-то похоронили гениальную девочку-поэтессу

Нику Турбину, гениальную девочку-поэтессу из Ялты, похоронили 25 июня. Ровно через 40 дней после ее трагической смерти. 11 мая Ника выпала из окна пятого этажа своей однокомнатной московской «хрущевки» на самой окраине столицы. Ее кремировали в Москве, похоронили на Ваганьковском кладбище -- последнем пристанище многих больших поэтов. Бабушка и мама Ники Турбиной приехали в Москву из Ялты незадолго до похорон -- всем миром собирали деньги на поездку. Как и на похороны Ники. 600 долларов -- неподъемная сумма для семьи Турбиной. Благо, помогли московские поэты.

Родственники хотели забрать урну с прахом Ники домой, в Ялту, и похоронить на местном кладбище рядом с могилой ее дедушки. Не разрешили. Впрочем, не дали и проститься с Никой -- урна с ее прахом даже последнюю ночь простояла у чужих людей.

Говорят, Турбина обладала даром предвидения. Однажды восьмилетняя Ника, девочка с ангельским личиком, серьезно прошептала бабушке на ухо: «Буль, я знаю, что умру в одиночестве… »

«Мама сажала Нику в подушки, ее мучили приступы астмы, но она все равно говорила стихи»

В квартире Ники Турбиной в Ялте все осталось так же, как в 1974 году, когда тут родилась девочка-гений. Пятиэтажная «хрущевка» находится в самом центре города. Ника с мамой и бабушкой жила в трехкомнатной квартире на пятом этаже. Сейчас здесь живут Никина бабушка, мама и вторая дочь Майи Анатольевны -- Маша. Высокая, светловолосая девушка, совершенно не похожая на Нику. В августе мама с Машей собираются переехать в Москву, в квартиру Ники. Маша хочет учиться в столице. А бабушка… Она останется в Ялте, разбирать архив последних Никушиных стихов. Сухощавая, энергичная женщина, не выпускающая изо рта сигарету, всегда была Никиным ангелом-хранителем. Она ездила с ней по всему миру, оберегая и наставляя. Пока не проявился своенравный характер Ники, покинувшей родных в пятнадцать лет.

Вспоминая внучку, Людмила Владимировна срывается на рыдания. Только мама Никуши Майя Анатольевна почти не плачет. Она молча ходит из комнаты в комнату, нервно курит, а за ней по пятам следуют сопящий мопс и толстая кошка. В квартире Турбиных творческий беспорядок. Узенький коридорчик, темные небольшие комнаты и огромное количество книг, стопками лежащих рукописей и картин. В роду Турбиных рисовали все. Поэтом слыл дедушка, даже издал книгу стихов. Считалось, что Ника пошла в него. Правда, очаровательной родинки над верхней губой, как у Ники, в роду не было ни у кого. Комната Никуши -- самая большая в квартире. Кровать, стол и стеллажи с книгами. Никакой роскоши и совсем мало уюта. Одна стена красная, другая синяя, третья -- зеленая. Соседи по дому всегда считали, что все Турбины немного не в себе, и советовали детям не водиться с Никой. Впрочем, это мало интересовало девочку. Потому что она слышала ЗВУК…

Вспоминает бабушка Ники Людмила Владимировна:

Бывало, она подойдет ко мне, посмотрит с мольбой в глаза и спрашивает: «Буль, как ты думаешь, ко мне опять придет ЗВУК?» Так она называла момент, когда к ней приходили стихи. Конечно, я успокаивала Никушу -- придет. И ЗВУК действительно приходил. Мучительно, больно. Это могло случиться когда угодно, но чаще всего ночью. После двух часов. Она звала нас с мамой и приказывала: «Пишите». И мама записывала. Она сажала ее в подушки: Нику мучили приступы астмы (в одной руке ингалятор, в другой ручка) и быстро-быстро писала. Никуша задыхалась, у нее начинался приступ, а стихи словно перли из нее, не давая покоя.

Помните, когда записали первый стих Ники?

Она очень рано начала сочинять стихи. Наверное, лет с двух. Но мы не обращали на это никакого внимания! Ну, лепечет себе что-то ребенок и лепечет. Если бы не ее мама, Майка, мы бы лет до шести не знали, что она стихи сочиняет. Помню, Никуше было года три, когда ко мне подошла совершенно ошарашенная Майя и говорит: «Мама, ты знаешь, она стоит у окна и шепчет, по-моему, стихи». У Ники вообще вся жизнь с окном связана. Это и было ее первое записанное нами стихотворение -- «Алая луна». А сколько мы пропустили стихов, потому что уже не могла записывать!.. Просто не было сил. Она же совсем не спала. Так и сидишь с ней до трех часов ночи. Потом приступ, опять стихи. И так бесконечно. До одиннадцати с половиной лет она вообще не спала! А нам надо было работать. Поэтому давали ей какое-то лекарство, чтобы она хоть немного отдохнула и дала отдохнуть нам.

Вы обращались к врачам?

Я ездила несколько раз в Киев на консультации. В Институт психологии. Говорю, у нас такой ребенок -- болеет и пишет стихи. Они мне: «Что мы можем сделать? Ну пишет -- и пусть пишет. А астму лечить надо». Никто ничего вразумительного так нам и не сказал. Но я все бегала по врачам и просила: «Сделайте так, чтобы ребенок не писал стихи! Пусть она огурцы продает, но только будет рядом с нами!» Боже, сколько мы с Никушей врачей обошли, экстрасенсов…

«В два года впервые заговорив, Ника спросила: «А есть ли душа?»

Для бабушки и мамы Ника была только Никушей. Бабушку она называла Буль, маму -- Майка-зеленушка. Просто ей нравилось необычное сочетание звуков. Уже в пять лет Никуша сама бегала на море. Бабушка едва поспевала за ней. Бывало, придет Никуша на берег, упадет на коленки перед самой водой и шепчет стихи. А бабушка тихонько издали наблюдают за ребенком. Училась Турбина плохо. Грамотой так и не овладела, да и не дописывала слова до конца, будто боялась не успеть. Зато обожала стоять у окна своей комнаты. Кстати, вид из него открывается потрясающий -- на Крымские горы. Бывало, стоит там часами, а потом спохватится и кричит: «Буль, Майка-зеленушка! Идите ко мне, будем играть в театр». Разложит кукол, плюшевых зайцев и медведей и начинает представление. А иногда тихонько прокрадется к бабушке в комнату, уткнется ей в плечо и шепчет: «Буль, ну почему мне кажется, что я живу уже сто лет? Ну почему?.. »

Вспоминает бабушка Ники:

Иногда мне кажется, что Ника вовсе и не была ребенком. Настолько взрослыми были ее речи, суждения. Она всегда была личностью. И в два года, и в двадцать два. Индивидуальностью. Да, такая сложная, противоречивая. Мы, наверное, многого не понимали. До конца понять Нику не сумел никто. Или не захотел понять. А мы старались… Я не представляю, что теперь делать, когда она так далеко. Я умираю-умираю… Не могу жить! НЕ-МО-ГУ! Ее последнее стихотворение «Расколото небо, как грецкий орех» -- вот так раскололась и наша жизнь. Нику невозможно объяснить! Это явление, гений. И мы не смогли ее уберечь…

Даже от одиночества…

Ну при чем здесь бабушка? У Ники была своя жизнь. Она проходила через свой космос. У нее был свой, индивидуальный, не связанный с нами мир. Наоборот -- это она открывала для нас мир! Впервые заговорив -- ей было года два -- она спросила: «А есть ли душа?» Представляете? Это она была нашей поддержкой и силой!

Нике нужна была семья?

Конечно, она не могла без нас жить. Она все время переживала, что у нас нет денег, и где-то за месяц до своей смерти сказала своему мужу: «Саша, если я умру, не бросай моих родных. И кошку с собакой тоже».

Разве Ника была замужем?

Саша не был ее законным мужем. Но это ничего не значит. Это удивительный человек, мы ему полностью доверяли. Каждый раз, разговаривая с Москвой, я спрашивала: «Саша, ты еще рядом с Никушей?» Потому что знала: если они вместе, он ее оберегает. Я была спокойна. Саша -- удивительный человек. Он бывший афганец, старше Никуши на десять лет. Они прожили вместе последние четыре с половиной года. Саша актер, талантливый парень. За Никушей он ухаживал, как за ребенком. Лелеял ее. С Никой только так и можно было жить. Прощая и закрывая глаза на ее недостатки. Она была совершенно беззащитна. Саша ходил с ней в парикмахерскую, даже в туалет. Ее обязательно надо было водить. «Вы -- поводырь, а я -- слепой старик»… Это фотография ее жизни. Даже в магазин в нашем доме она не могла выйти сама, обязательно с сопровождающим. Могла спокойно ходить сама, только если выпьет. Но это выглядело как унижение, издевательство над самой собой…

Говорят, Саша и сам был не прочь выпить.

Не хочу этого слышать. Я знаю, что Никуше с ним было хорошо. Все! Ведь Саша все делал по дому. Даже трусики ее стирал. Утром кормил ее завтраком прямо в постели. А Никуша… С ней было сложно. Бывало, вдруг ее начинал душить страшный гнев, и тогда она срывала его на… Сашиной машине. Как она только ее ни била! Последний раз, незадолго до смерти, засыпала в бак сахар. Но ей все прощалось. Никуша как бы в оправдание лишь повторяла: «Саша, я долго не проживу»…

Вы думаете, она предчувствовала?..

Я это знаю. Она называла такие даты, от которых просто волосы дыбом становились. Однажды она сказала: «Буль, я умру в 27 лет. Хотя до этого буду десятки раз умирать». Сколько раз мы ее стаскивали с подоконника на нашем пятом этаже! Просто хватали за руки! А ведь Никуша таки выпала из окна пять лет назад, ее еле собрали по частям. Тогда она сказала: «Я неудачно упала с пятого этажа -- осталась жива». Нам было страшно это слышать! Мы с ума сходили! Но самое страшное, что не было ни одного человека, который бы нам помог. Помог Никуше …

«Говорили, что мы задолжали Евгению Евтушенко две тысячи долларов»

Так было не всегда. Открыл миру гениальную поэтессу из Ялты Юлиан Семенов. Нике тогда было семь лет. Семенов как раз строил недалеко от Ялты дачу. Вдруг ему срочно понадобилось лететь в Москву, нужна была машина до Симферополя, а Никина бабушка как раз работала заведующей бюро обслуживания в гостинице «Ялта», где жил Семенов. Она-то и заставила Семенова прямо при ней раскрыть папку со стихами внучки. Знаменитый писатель, крайне недовольный этим, прочитал несколько стихотворений и вдруг воскликнул: «Это же гениально!» А через месяц по его просьбе в дом к Турбинным приехала корреспондент «Комсомольской правды», потом написавшая статью о гениальной девочке-поэтессе. Ника стала знаменитой.

Вспоминает бабушка Ники:

Юлиан Семенов дал Никуше дорогу в жизнь. Причем сделал это очень по-доброму, нежно, с желанием помочь. Правда, вскоре он тяжело заболел и умер. Потом в жизни Ники появился Евгений Евтушенко. Они познакомились в Москве, в доме Пастернака. После первого знакомства он написал потрясающее стихотворение о Нике: «Я никак не пойму: ну откуда возникла? Из какого дождя? Ты, почти в пустоте сотворенная Ника, Взглядом дождь разведя… » Евтушенко возил Нику в Венецию на фестиваль «Поэты и земля», где она получила «Большого Золотого Льва» -- вторая русская поэтесса после Анны Ахматовой. Ника была совершенно счастлива. Помню, мы сидели с ней в маленьком кафе на одном из каналов Венеции, а рядом за столиком Евгений Александрович. Ника смотрела на него с обожанием, а мне все твердила: «Буль, купи мне красивое белое платье и туфли. Я хочу поразить Евтушенко!»

Она была влюблена в него?

Как девочка она была без ума от него! И когда между ними произошел разрыв, она безумно переживала.

Что же случилось на самом деле?

Мы ничего не понимали и не понимаем! Что произошло? Никуша так этого никогда и не узнает. Она ждала Евтушенко десять лет! Все думала, вот-вот он появится. Никуша ОЧЕНЬ страдала! Вдруг как поэт она стала изгоем. О ней просто забыли. Ее перестали приглашать, и Никуша рвала свои стихи. Новые, только написанные. Она их рвала и кричала: «Никому мои стихи не нужны! Зачем я их пишу? Зачем? Зачем? Не надо мне жить! Не надо». Боже, сколько раз она умирала… Из окна прыгала, вены себе вскрывала. Она не могла жить без стихов! Если бы хоть кто-то пригласил ее в аудиторию, пусть из пяти зрителей, и попросил: «Почитай свои стихи». Никто. До самой ее смерти… А Евтушенко… Мы простили его. Или скорее -- забыли. Он предал Нику. А ребенка предавать нельзя. Он взял ее и отшвырнул!

Вы не пробовали поговорить с ним?

Зачем? Ника ждала его до 22 лет, а потом написала стихотворение: «Бросили или восстали, Между нами великая пропасть… » А потом как-то сказала: «Я желаю ему спокойной старости». Что на самом деле произошло? Говорили, что мы якобы задолжали ему две тысячи долларов. Полный бред, я и денег-то таких сроду в руках не держала. Потом мы уже стали думать, что, может, что-то не то сказали в Америке…

«Никакие зашивания от алкоголизма на Нику не действовали. Она тут же вырезала ампулы»

Америка «стояла на ушах» от десятилетней поэтессы из Советского Союза. Ника, как всегда, поехала за границу в сопровождении бабушки. У мамы была своя жизнь. Она вновь готовилась стать матерью. Говорят, Ника тяжело пережила рождение сестры Маши. А мама была счастлива, что у нее родился нормальный ребенок, спящий по ночам и не пишущий стихов… Тогда в Америке Никушу наперебой приглашали в самые известные теле- и радио программы. Однажды ведущий спросил девочку, о чем она больше всего мечтает. Та, не задумываясь, ответила -- о большой красивой кукле и Микки Маусе. Желание девочки тут же были исполнено.

Вы никогда не жалели, что не остались в Америке навсегда?

Думаю, такая возможность была. По крайней мере, когда мы прилетели в Америку, нас два часа не выпускали из аэропорта, все спрашивали, не хотим ли мы эмигрировать. Жалели ли мы? Когда уж очень туго становилось с деньгами, было просто безвыходное положение, думали: «Надо было остаться». Но только тогда. А Никуша никогда не жалела. Говорила, что она русский человек, что здесь ей даже стены помогают. И Ялту очень любила. Ведь в Ялте она встретила Костю -- свою первую любовь…

Она страдала?

Ужасно! Это непростая ситуация в жизни Никуши. Костя работал барменом в гостинице «Ореанда», и Никуша влюбилась в него с первого взгляда. Это было ее первое настоящее чувство. Нике было семнадцать. Самое время. Вспыхнул бурный роман! Буквально на второй день знакомства Никуша прибежала домой и сказала: «Буль, я выхожу замуж!» Костя очень хорошо к ней относился, но сразу сказал, что жениться не собирается. У него была знакомая в Японии, он ездил к ней и собирался там остаться жить. К нему у меня не было никаких претензий, но Никуша была так в него влюблена, что погасить огонь ее чувства было просто невозможно! Роман длился пять лет! Это была великая трагедия! Пять лет Никуша здесь пропадала. Бросала институт, пропускала экзамены. Костя ездил к ней в Москву. Было очень непросто. Но я всегда понимала, как важно для нее это чувство. И только думала: «Боже, ну почему я такая нищая? Я бы заплатила Косте 10 тысяч долларов и сказала: «Женись на ней. Потом разведешься». Ей это было очень важно. ОЧЕНЬ! Но…

Она не хотела вернуться в Ялту?

Что такое Ялта? Это сервис для отдыхающих. Стать б… здесь можно. Или продавщицей. Здесь только так -- или ты продаешь, или… Никуша не могла работать бухгалтером или учительницей. Она -- свободный человек. Ее стихия -- море. Она часами пропадала на берегу, а потом делала записи в своем дневнике. Потрясающие и в то же время страшные… Сейчас покажу одну из последних ее записей. (Достает потрепанный блокнотик с помятыми, кое-где вырванными страницами, открывает одну из них с рисунком Ники и написанным неровным почерком словом СМЕРТЬ -- Т. Б.) Видишь? Это крематорий. Вот дорога к нему, по которой идет Никуша. Она сама себя нарисовала и написала страшное слово. Она все знала, предвидела. Только число не поставила.

Ника хотела, чтобы ее кремировали?

Да. Она всегда говорила, что боится червей. Я бы тоже хотела сгореть. По правде говоря, мы хотели развеять ее прах над морем. Это было бы близко ее духу, ее непонятному явлению в наш мир…

Когда вы видели Нику последний раз?

Год назад. Она приезжала к нам в Ялту с Сашей. Дней на десять. Они очень торопились назад, в Москву. Ведь у них уже был свой детский театр. И оба горели это работой. В дневниках Никуша писала: «Мне кажется, я могу быть режиссером-постановщиком. Я так чувствую!» Они работали с трудновоспитуемыми подростками, которые безумно любили Нику. 28 июня собирались приехать к нам по дороге в летний лагерь со своими воспитанниками. Не сложилось…

Вы часто говорили с Никой по телефону?

В ее московской квартире не было телефона. Последнее время нам в основном звонил Саша, Никуша себя плохо чувствовала. После того, как она несколько лет назад выбросилась из окна, ей тяжело было ходить. Часто болела спина. Никуша пыталась снимать эту боль спиртным…

Она действительно была алкоголичкой?

Увы… Никуша страшно напивалась. Никакие зашивания на нее не действовали. Она тут же вырезала ампулы. Врачи говорили -- это уникальное явление, на нее не действуют никакие методы. НИ-КА-КИЕ! Это была страшная трагедия!.. И курила очень много. Как я. Нельзя ей было этого делать. Да много чего было нельзя…

Например, выходить замуж за престарелого итальянца…

Честно говоря, мы о нем очень мало знаем. Только то, что Никуша сама рассказывала в прессе. Ей было всего шестнадцать лет, она уже не жила с нами. Мы знали, что Ника поехала в Швейцарию, но ничего более…

Она хотела иметь детей?

Очень! Хотя в свое время много раз прерывала беременность. Знаешь, Никуша во всем видела знаки судьбы. Когда мы возвращались в самолете из Нью-Йорка, Ника пыталась выдать подаренную ей красивую куклу за маленького ребенка. Когда ее обман раскрылся, Никуша горько заплакала и сказала: «Буль, я знаю, у меня никогда не будет детей… » Тогда я не придала ее словам значения и лишь позже поняла, что Ника всю свою жизнь знала наперед…

P. S. Пустая московская «хрущевка», спортивная сумка с бумагами -- все, что осталось от Ники Турбиной. Еще единственная тоненькая книжечка стихов -- «Черновик» -- и воспоминания близких. Бабушка Ники написала о ней пьесу. Хочет издать неопубликованные стихи. Правда, денег у семьи Турбиных нет…

«Жизнь моя -- черновик,

На котором все буквы --

Созвездья.

Сочтены наперед

Все ненастные дни.

Жизнь моя -- черновик.

Все удачи мои, невезенья

Остаются на нем,

Как надорванный

Выстрелом крик».

Я, как сломанная кукла.

В грудь забыли

Вставить сердце.

И оставили ненужной

В сумрачном углу.

Я, как сломанная кукла,

Только слышу, мне под утро

Тихо сон шепнул:

«Спи, родная, долго, долго.

Годы пролетят,

А когда проснешься,

Люди снова захотят

Взять на руки,

Убаюкать, просто поиграть,

И забьется твое сердце… »

Только страшно ждать.

«Пожалейте меня, отпустите,

Крылья раненые не вяжите,

Я уже не кричу.

Помоги мне, подождите!

Птицы летят на юг.

Только сердце сожмется страхом,

Одиночество -- смерти друг».