Владыка константин. Воспитание детей в семье священника. Мнения отцов и сыновей. Протоиерей Константин и епископ Константин Островские. Дети и алтарь

Родился 3 августа 1977 г. в Москве в семье священника. Отец, протоиерей Константин Островский, — настоятель Успенского храма г. Красногорска Московской области, благочинный церквей Красногорского округа, председатель Отдела по реставрации и строительству .

В 1994 г. окончил среднюю школу и детскую церковную музыкальную школу при Успенском храме г. Красногорска. В 1990-1995 гг. исполнял различные послушания в Успенском храме г. Красногорска.

6 января 2001 г. митрополитом Крутицким Ювеналием пострижен в монашество с именем Константин в честь священномученика Константина Богородского.

15 февраля 2001 г. митрополитом Крутицким Ювеналием рукоположен во диакона, а 2 декабря 2002 г. — во пресвитера с возложением набедренника.

В 2002 г. назначен проректором по воспитательной работе. С 2003 г. руководил хором Коломенской духовной семинарии и преподавал сравнительное богословие, с 2007 г. — церковное пение.

В 2003-2006 гг. — член Епархиального совета Московской областной епархии.

В 2004 г. назначен клириком Введенского храма Коломенской духовной семинарии и секретарем богослужебной комиссии Московской епархии. В 2005 г. назначен председателем отдела религиозного образования и катехизации Московской епархии и членом координационного совета по взаимодействию между Министерством образования Московской области и Московской епархией.

В 2006 г. награжден наперсным крестом.

В 2009 г. назначен регентом хора духовенства Московской епархии, в 2011 г. — заведующим миссионерско-катехизаторскими курсами Московской епархии.

Решением Священного Синода от 26 июля 2012 г. () избран епископом Зарайским, викарием Московской епархии, и назначен на должность ректора Коломенской духовной семинарии.

Крещение Руси, совершившееся в 988 году при князе Владимире, является датой рождения Русской Церкви. Своего рода восприемницей Русской Церкви при святом Крещении явилась Византийская Церковь. С самого начала своего бытия Киевская Митрополия входила в состав Византийской Церкви. Константинопольский Патриарх соборне избирал и поставлял в Киев Митрополитов, которые управляли Русской Церковью. Поэтому с конца Х века и до монгольского нашествия во главе Киевской Митрополии были, как правило, митрополиты-греки. Они зачастую не знали русского языка и, вероятно, не бывали прежде на Руси и почти ничего о ней не знали. В XI–XII веках известны два поставления в Киеве Предстоятелей Русской Церкви из русских: Митрополитов Илариона и Климента Смолятича.

Митрополит Климент Смолятич (1147–1155), второй Митрополит русской национальности, был избран на Соборе в Киеве, на котором шесть епископов были согласны на его поставление, а три - против. 27 июля 1147 года в Киевском Софийском соборе была совершена его интронизация. В летописи читаем об этом: “В лето 6655. Изяслав постави Митрополита Клима, калугера, русина, особь с шестью епископы, месяца июля в 27, на память святаго Пантелеимана” . Князь Изяслав Мстиславич, по выражению летописи, вывел его “из Заруба, бе бо черноризечь скимник” . До своего возведения в Митрополиты он вёл подвижническую, затворническую жизнь, что является свидетельством его молитвенных подвигов. Во время хиротонии на него возлагались святые мощи - “глава” святителя Климента Папы Римского . Это посвящение Русского Митрополита своими иерархами объясняется, как и в случае с Митрополитом Иларионом, прежде всего волей князя. Новый Киевский князь Изяслав Мстиславич хотел иметь в лице главы Русской Церкви более близкого себе человека.

Этому способствовала частая смена Первосвятителей в Константинополе: Патриархов Михаила II (Куркуаса; 1143–1146) и Косьмы II (Аттика; 1146–1147), причём их правление оставило в церковной истории не лучший след . На Руси выдвижению в Митрополиты Климента Смолятича способствовали следующие обстоятельства. Отбывший ранее в Константинополь митрополит-грек Михаил наложил запрет на совершение без него богослужений в Софийском соборе. Это явилось практически первым “интердиктом” на Руси. Поэтому князем и был выдвинут в 1147 году из местных подвижников кандидат в Митрополиты, который, по отзыву летописца, “бысть книжник и философ, тако, яко же в Руской земли не бяшеть” . Однако, выдвигая его, князь Изяслав нарушил церковно-канонические основы взаимоотношений Киева и Константинополя. С этим были не согласны Новгородский и Смоленский иерархи, а князь Юрий Долгорукий не позволил Суздальскому епископу Нестору принять участие в поставлении Митрополита в Киеве. Поэтому справедливо наблюдение Б. А. Успенского, что “сторонниками поставления Климента были исключительно епископы южной Руси” .

Поскольку в межкняжеской борьбе Митрополит Климент поддерживал князя Изяслава, то его юрисдикция простиралась прежде всего на те епархии, которые находились в сфере влияния Киевского князя. Налицо был раскол в Русской Церкви; поэтому Новгородский владыка Нифонт обращался непосредственно к Константинопольскому Патриарху, получив от него изъявление милости. Судьба же самого Митрополита Климента зависела от результатов борьбы князей за Киевский престол. Вынужденный покинуть столицу вместе с Изяславом 26 августа 1149 года, Митрополит Климент вернулся туда только в апреле 1151 года, а затем в начале 1155 года снова оставил Киев, что произошло вскоре после смерти князя Изяслава. Таковы были обстоятельства церковной жизни на Руси перед прибытием на Русь нового Митрополита.

Посвящение нового Митрополита в Киев произошло в результате обращения к Византийскому Патриарху князя Юрия Долгорукого, занявшего Киевский престол в марте 1155 года. Совершил поставление нового Митрополита в Киев осенью 1155 года Патриарх Константин IV (Хлиарин; 1154–1157). Им стал соименный ему святой Митрополит Константин I (1156–†1159; пам. 5 июня). Можно предположить, что он родился в начале XII века, получил достойное образование в Константинополе и назван был в честь основателя столицы Византии.

Известны некоторые обстоятельства его отбытия из Константинополя. В середине XII века в столице Византии возник вопрос о правильности понимания в иерейской молитве, которая читается во время Херувимской песни, “Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми…”, следующих слов: “Ты еси приносяй и приносимый, приемляй и раздаваемый”. “Для точнейшего уяснения и определения православного учения в Константинополе, по воле императора Мануила Комнина, происходили соборные заседания 26 января и 12 мая 1156 года. Первое соборное совещание происходило в зале при Великой церкви, вследствие запроса спешившего выездом в Россию только что назначенного и поставленного туда Митрополита Константина: так ли действительно понимать слова молитвы, как он понимает, что жертва принесена и приносится Святой Троице” . 26 января 1156 года на заседании Патриаршего Синода святитель Константин выступил с речью о смысле святой Евхаристии, приносимой Нераздельной Троице . В принятых соборных постановлениях нашло отражение мнения Предстоятеля Киевской Митрополии, что “Животворящая Жертва, как первоначально, когда была совершена Спасителем Христом, так и после и доныне, принесена и приносится не только одному Безначальному Отцу… но и Самому вочеловечившемуся Слову; точно так же не лишён этой богоприличной чести и Святой Дух. Приношение же Таин произошло и происходит повсеместно Единому Три­ипостасному Божеству” . Митрополит Константин, выступая на Соборе, говорил, что “мироспасительная Жертва принесена всей Троице, а следовательно, и Самому Сыну” . Заседания Собора проходили затем также в 1157 году, на которых были составлены анафематствования неправильно понимающим Евхаристическое Жертвоприношение .

Тот факт, что на Киевскую кафедру был избран иерарх-богослов, который к тому же, “по его собственным словам, был знаком с Русью ещё до своего поставления, свидетельствует об озабоченности в Константинополе обстоятельствами раскола” на Руси . П. Соколов называет Митрополита Константина “луч­шим представителем тогдашней богословской науки” .

В Лаврентьевской летописи под 1156 годом говорится о прибытии на Русь из Византии нового Предстоятеля Русской Церкви: “В тоже лето приде Митрополит из Царяграда Костянтин и прият его князь с честью и людие вси” . На Руси знали о поставлении нового Митрополита и ждали его. Для этого из Новгорода в Киев прибыл архиепископ Нифонт, “жда Митрополита Коятянтина из Царягорода, бяшет бо ему весть, яко уже пошел есть Митрополит” . В Киево-Печерском Патерике говорится, как он, узнав, “яко от Вселенскаго Патриарха в Русию иде Костянтин Митрополит, радости же духовныя исполнився, помысли в себе, яко да обое съвръшит: в дому Пречистыя будет и преподобным поклонится, и от Святителя благословение примет, и таковые ради вины прииде к граду Киеву в лето 6664” . Однако, Новгородский владыка Нифонт не дождался прибытия нового Предстоятеля Церкви, он скончался и был погребён в Киево-Печер­ской обители, где в своё время принял монашеский постриг .

Ипатьевская летопись более подробно говорит об обстоятельствах прибытия Митрополита Константина в Киев. Его встречали Косьма, “Полотьский епископ и Мануил Смоленьский епископ, иже бе бегал перед Климом” . Несомненно, он поведал всем встречавшим его о богословских проблемах, волновавших Константинопольское общество. В Киеве святитель Константин столкнулся не столько с богословскими вопросами, сколько с дисциплинарными.

Новому Митрополиту пришлось решать канонические проблемы, прежде всего - о действительности поставления клириков его предшественником. “И тако испровергьши Климову службу и ставления и створивше Божественую службу и благословиша князя Дюргя Володимирича, а потом и дыаконом ставление отда, иже бе Клим ставил Митрополит, писаше бо к нему рукописание на Клима” . Таким образом, ревностный Митрополит Константин приступил к наведению канонического порядка в Церкви, начиная с иерархии. Кроме того, Митрополит Климент и его покойный покровитель князь Изяслав были преданы им анафеме, а все действия Митрополита Климента, в том числе посвящения в священный сан, были объявлены недействительными. “Все епископы - сторонники Клима были смещены и, вероятно, даже подверглись изгнанию; только после письменного осуждения рукоположенные Климом диаконы” были приняты в сущем сане . Историк-митрополит Макарий говорит, что право совершать богослужение получили и священники . Как Клименту Смолятичу ранее не удалось простереть свою власть на всю Русскую Церковь, так и Митрополиту Константину подчинялись не все епархии Киевской Руси. Так, его не признали во Владимире Волынском, где нашёл себе прибежище бывший Митрополит Климент, и, возможно, в Турове.

Киевские Митрополиты, пребывая в Киеве на кафедре, общались с Византийским Патриархом, писали в Константинополь послания, которые скреплялись при этом печатями. Об этом свидетельствуют печати, найденные в Стамбуле или “хра­ня­щиеся в зарубежных собраниях: в Афинах и Вашингтоне (Митрополитов Феопемпта, Георгия, Иоанна, Константина)” . Несомненно, Митрополит Константин сообщал в Константинополь о положении дел в Митрополии.

Сообщение летописи о прибытии на Русь Митрополита Константина продолжается следующим известием: “…на ту же зиму иде епископ Нестер в Русь и лишиша и епископьи” . На следующий год, по сообщению Никоновской летописи, он был оправдан, так как Митрополит Константин, “испытав о Нестере, епископе Ростовском, яко не по правде оклеветан бысть от домашних его, и повеле клеветарей его всадити в темницу” . Е. Е. Голубинский видит среди “клеветарей” князя Андрея Бого­любского . Однако в 1158 году “приде Леон на епископью Ростову” , который, несомненно, был поставлен Митрополитом Константином. Но на следующий год “выгнаша ростовци и суждальци Леона епископа, зане умножил бяше церковь грабляй попы” . За этими событиями стоит вопрос соблюдения поста в среду и пятницу, когда они приходились на Господские и другие большие праздники. Действовавший в то время на Руси монастырский Устав Византийского Патриарха Алексия Студита допускал отмену поста, но в Византии к тому времени произошли изменения. В результате начавшихся крестовых походов в Константинополь переселялись монахи из Святой Земли, которые принесли с собой более строгие традиции по отношению к соблюдению поста в среду и пятницу. Отголоском этих изменений явились споры иерархов с ростовцами .

Поскольку ко времени прибытия на Русь Митрополита Константина Новгородская епархия вдовствовала, то в Великий Новгород был поставлен новый владыка - епископ Аркадий. “В лето 6666… Том же лете ходи Аркад Кыеву ставиться епископом, и поставлен бысть от Митрополита Костянтина, и приде в Новъгород месяця сентября в 13 день, на канон святого Воздвижения” . В 1136 году в политическом устройстве Великого Новгорода произошли важные изменения: князей новгородцы стали приглашать на княжение только как военачальников, а Новгородского владыку стали избирать сами из местного духовенства на вече. Поэтому справедливо следующее высказывание о посвящении епископа Аркадия: “Его рукоположением на Софийскую кафедру Митрополит Константин фактически ратифицировал принцип выборности Новгородского владыки” . Первому избранному на вече Новгородскому иерарху пришлось более двух лет ожидать своего рукоположения, которое произошло лишь 10 августа 1158 года. М. Д. Присёлков приводит данные о поставлении епископов в другие епархии “на место участников ставленья Клима” .

Предполагается, что при Митрополите Константине была учреждена самостоятельная епархия в Галицком княжестве, до этого входившая в состав Волынской епархии. Тем самым Митрополит Константин отделил “Галичское княжество в церковном отношении от Владимирской епископии” и первым иерархом новооткрытой епархии стал епископ Косьма .

С именем Митрополита Константина связано одно историческое событие, своеобразно интерпретируемое в историографии. Е. Е. Голубинский пишет: «В первой четверти XVIII в., при Петре Великом, явилось у нас “Соборное деяние на еретика Арменина, на мниха Мартина”, в котором говорится, что этот еретик Мартин, родом армянин, прибыв в Россию из Константинополя в 1149 г. и выдав себя за грека родственника Патриарха Луки Хризоверга, начал проповедовать у нас ересь, состоявшую из армянства, латинства (которым по деянию он заразился в Риме) и нашего раскольничества (отметание креста двоечастного, хождение посолонь, Исус а не Иисус, аллилуия дважды, сложение перстов для крестного знамения и для благословения двоеперстное), что он осуждён на Соборе, бывшем в Киеве в 1157 г., при вел. кн. Ростиславе Мстиславиче и Митр. Константине, а потом на Соборе, бывшем в Константинополе, в следующем 1158 г., при Патр. Луке Хризоверге» . Ниже учёный продолжает: “Это соборное деяние есть ничто иное, как прискорбнейше неудачная (и чрезвычайно неискусная) выдумка известного миссионера против раскольников при Петре Великом Питирима, архиепископа Нижегородского, с неизвестными помощниками” . В старообрядческом издании читаем об этом памятнике: «Исполнителем подлога старообрядцы называют Стефана Яворского. “Деяние” впервые приводится в качестве мощного аргумента противостарообрядческой полемики в книге Нижегородского митрополита Питирима “Пращица”, изданной с благословения Синода. На “Деяние” и на вымышленный киевский Собор охотно ссылается архиепископ Воронежский Игнатий в книге “История о расколах в Церкви Российской”, епископ Макарий в “Истории русского раскола”» . Между тем армянский историк К. В. Айвазян отмечает имеющиеся в армянских источниках сведения об армянском духовенстве, участвовавшем в работе Киевского Собора 1157 года для суда над еретиками .

В Никоновской летописи под 1157 годом говорится о победе князя Андрея Боголюбского над волжскими булгарами, что явилось поводом для установления празднования Спасу, “в Киеве же и во всей Руси тогда сущу Константину Митрополиту” . Архиепископ Филарет Черниговский справедливо критически относится к данному сообщению, поскольку данная победа была хронологически позднее . Н. Н. Воронин объясняет хронологическую неувязку “позднейшим редакционным изменением” в тексте “Сказания”, связанным с Ростовом. “Также на ростовскую обработку указывает анахроническое упоминание, что праздник Спаса установлен по повелению Ростовского епископа Нестора (лишён епископии в 1156 г.) и Митрополита Константина” .

В самом начале правления Митрополита Климента Смолятича в Киеве в результате княжеских распрей и народного самоуправства погиб князь Игорь (†19 сент. 1147; пам. 5 июня), который в монашеском звании подвизался в монастыре. В 1150 году, когда в Киеве княжил Юрий, Святослав Ольгович перенёс мощи князя Игоря в Чернигов . М. Д. Присёлков считает, что канонизовал князя Игоря Митрополит Константин . Таким образом, это прославление совершилось ещё при жизни современников страдальца. В Чернигов к князю Святославу Ольговичу направился в 1158 году Митрополит Константин. К тому же тогдашний Черниговский епископ Антоний, как считает митрополит Макарий, был греком .

Митрополит Константин в свой деятельности внушал князьям милость, печаловался о несчастных. На следующий год после своего прибытия в Киев, в 1157 году, он с духовенством умоляет князя Юрия Долгорукого не выдавать князя Ивана Берладника Ярославу Галицкому. «И нача молвити Митрополит, игумени вси Гюргеви рекуче: “Грех ти есть, целоваши к нему хрест, держиши в толице нужи, а и еще хощеши выдати на убиство”. Он же, послушав их, пусти опять Суждалю окована» .

Под 1157 годом в летописи говорится о кончине князя Юрия Долгорукого, который был опорой Митрополиту Константину. В летописи читаем об этом: “Того же лета преставися благоверный князь Гюрьги Володимеричь в Кыеве месяца мая в 15 день и положиша и в церкви у Спаса Святаго на Берестовем” . Юрий Долгорукий был выдающимся государственным деятелем, он “увековечил своё имя основанием Москвы” . Его княжение было накладным для киевлян и их негативное отношение к князю было выражено затем после его кончины. Поэтому историк М. Д. Присёлков пишет по поводу погребения князя в храме Спаса на Берестове: “Восстановитель Церкви в Киеве, конечно, заслуживал, при другой обстановке, погребения в св. Софии” .

В самом Киеве ситуация развивалась следующим образом. Преемник князя Юрия Изяслав Давидович в 1158 году был изгнан из Киева сыновьями князя Изяслава, Ярославом и Мстиславом. Это в корне меняло ситуацию в Киеве, и Митрополит Константин был вынужден его покинуть и направиться в Чернигов. Никоновская летопись очень пространно говорит об удалении Митрополита Константина в Чернигов, которое мотивируется словами Священного Писания: Егда же гонят вы во граде сем, бегайте в другой (Мф 10:23).

Решая вопрос о великокняжеской власти, Изяславичи предложили Киевский престол старшему в роде, своему дяде - Смоленскому князю Ростиславу Мстиславичу (1154–1168; пам. 14 марта). Он же со своей стороны выдвинул им условие: «“А се вы являю: не хочю Клима у святыя Софья и от Патриарха”. Мстислав же крепко пряшеся по Климе, рекл тако: “Не будет Костянтин в Митропольи, зане клял ми отца”» . Так канонические нормы переплетались с личными амбициями. Между князьями продолжалось выяснение отношений: князю “Рости­славу Клима не хотящю Митрополитом, а Мстиславу Костянтина не хотящу, иже бяше священ Патриархом и великим Собором Костянтина града” . В конце концов князьями было принято компромиссное решение: “И тако отложиста оба, яко не сести има на столе митрополитьстем. И на том целоваше хрест, яко иного Митрополита привести им ис Царягорода” . В действии князя Ростислава видят его желание “проверить послушание князей” . Таким образом, в силу межкняжеского договора в марте 1159 года было решено: не признавать обоих Митрополитов и просить Константинополь о поставлении нового Предстоятеля Русской Церкви.

А вскоре после этого Митрополит Константин скончался в Чернигове. Перед своей кончиной он высказал свою последнюю волю: не считая себя достойным христианского погребения, он велел Черниговскому епископу Антонию бросить своё тело за стенами города на растерзание псам, что и было сделано. Однако это вызвало смущение от столь необычного погребения, и Митрополит Константин был погребён затем в Спасском кафедральном соборе. В летописи читаем под 1159 годом: “В то лето преставися Митрополит Кыевскый Костянтин Чернигове, бе бо в то время выбегл ис Кыева Мстислава [деля] Изяславича, бысть же смерть его сица: яко умираючи ему призва к собе епископа Черниговьского Антонья, заклят и глаголя сице, яко по умерьтвии моем не погребешь тела моего, но ужем поверзше за нозе мои, извлечете мя из града и поверзете мя псом на расхытанье. По умертви же его епископ то все створи повеленая ему имь, народи же вси дивишася о смерти его на утри же день Святослав князь здумав с мужи своими и с епископом вземше тело его и похорониша в церкви у святаго Спаса Чернигове” .

Подобные обстоятельства о растерзании тела скончавшегося псами встречаются в Библии как проявление гнева Божия по отношению к недостойному человеку, о чём иногда могут возвещать пророки (3 Цар 14:11; 16:4; 21:24; 4 Цар 9:10; 9:36) . В новозаветное время подобное явление исходит от самого человека и характеризует осознание им собственного недостоинства, о чём свидетельствуют примеры из истории Церкви. Преподобный Нил Сорский (†1508; пам. 7 мая) в своём завещании заповедал своим ученикам: “Завещаваю яже о себе моим присным

Погребение Митрополита Константина

господиам и братиам, яже суть моего нрава: молю вас, повергнете тело мое в пустыни, да изъядят е зверие и птица” . Далее он ссылается на аналогичный пример: «Бойте же ся слова, иже Великий Арсений завеща своим учеником, глаголя: “На Суде стану с вами, аще кому дадите тело мое”» . В житии преподобного Арсения Великого (†449–450; пам. 8 мая) читаем, как он повелел перед кончиной своим ученикам: “Привяжите к ногам моим верёвки и выбросите меня за гору” .

Архиепископ Филарет Черниговский пишет, что Митрополит “Константин вскоре скончался в горьком раскаянии о том, что был виною, хотя и невинною, упорного разделения мыслей в князьях, духовенстве и народе” . А. Н. Муравьёв отмечает, что он “скончался, показав пример чрезвычайного смирения” . Такое распоряжение вызвало, несомненно, смущение и замешательство: святость и незыблемость посмертной воли завещателя и нарушение этикета погребения Предстоятеля Церкви. Через посмертное поругание своего тела Митрополит Константин стремился к насаждению мира в Русской земле.

В Никоновской летописи читаем: “Тогда же бысть во граде Киеве знамение страшно зело в день преставлениа его, и еже за градом лежащее, и в четвертый день положен бысть во гробе в церькви святаго Спаса в Чернигове, и в те во все четыре дни в Киеве возста знамениа страшна, яко не видети солнечных лучь, но бысть тма, точию молниам блистающим, и громная шибениа и тресканиа страшна зело, и ветер, и бури и вихри силни зело, и многи храмины от основания преложи, и двор княж разби, и многих человек изби”. Характерно, что в Чернигове в это время стояла благоприятная погода. В это время Киевский князь Мстислав Изяславич узнал о кончине Митрополита Константина в Чернигове “и начят исповедатися и каятися о зломыслии своем” .

Митрополит Константин заповедал предать тело своё поруганию, но Господь его прославил и он почитается в Русской Церкви как угодник Божий. Е. Е. Голубинский относит начало его почитания в Чернигове “к более или менее древнему времени” . Его имя записано в памятнике агиографической письменности XVII века “Книге глаголемой описание о российских святых” . Память его творится в один день с благоверным князем Игорем, с которым они являют святую двоицу молитвенников-покровителей града Чернигова. В тропаре святителю Константину он прославляется как “Апостолов преемник и архиереев сопрестольник” . А в кондаке он уподоблен звезде, “от Киева возсиявшей и Чернигов блаженною кончиною озарившей” . Если шире выразить эту мысль, то он воссиял от Константинополя и до Киева. Как отмечает митрополит Мануил, мощи святителя Константина “почивают под спудом” .

Подводя итог первосвятительству Митрополита Константина, можно сказать, что краткость его управления кафедрой вызвана безвременной кончиной, причиной которой явились его переживания о нестроениях в Церкви. Вражда в княжеской среде в то время, несомненно, сказалась на положении дел в Русской Церкви и на судьбе Митрополита Константина. Таким образом, справедливо утверждение, что первосвятительство Митрополита Константина “протекало в период ожесточённой борьбы за Киевский престол между сыновьями и внуками Великого князя Владимира Мономаха” . Историк И. К. Смолич считал, что за основу периодизации истории Русской Церкви необходимо брать характер отношения светской власти к церковной, подразумевая преимущественно проблемы, относящиеся к более позднему времени . Однако данные события наглядно показывают всю сложность в жизни и деятельности Первосвятителя XII века. В последующее время умиротворение Церкви, то есть задачу, которая стояла перед Митрополитом Константином, пришлось решать его преемнику - Митрополиту Феодору (1160–1163), который был поставлен в Константинополе по ходатайству нового Киевского князя Ростислава.

Сведения о Митрополитах домонгольского периода довольно скудны и их имена теряются в глубинах древности. Будучи греками, они являлись связующим каноническим звеном между Русской Церковью и Матерью-Церковью Византии. Митрополит Константин явился в Киеве ревностным поборником канонического Православия. Он относится к числу тех Первосвятителей, кто недолго управлял Русской Церковью. Существует мнение, что к нам на Русь посылались не всегда самые лучшие иерархи, так как о немногих из них русские летописи отзываются как о людях книжных и премудрых. Но есть и противоположное соображение: русское общество было достаточно взыскательно и требовательно, в силу чего, действительно, не многие удостоились высоких похвал на страницах русских летописей . В данном же случае сказались особые обстоятельства, когда значимость личности Митрополита Константина потерялась в истории, оказавшись в водовороте княжеских усобиц и церковных нестроений. Можно предполагать, что он простирал своё учительное слово к князьям, мог писать послания к Митрополиту Клименту Смолятичу, но на страницах летописей это не нашло отражения, как не сохранилось ничего из его письменного наследия, но его память живёт в Русской Церкви.

Ниже прилагается выписка из труда византийского писателя Никиты Хониата (†1213) в переводе с греческого языка, выполненном Т. А. Миллер.

Никита Акоминат /Хониат/
Сокровище православной веры
Книга XXIV
Собор

Обсуждение названной темы, а именно, что честная кровь Единородного была принесена не только Отцу, но и Сыну и Святому Духу - единому Божеству, происходило в патриаршем дворце при участии многих собравшихся здесь архиереев, а также немалого числа сенаторов, всех тех, кто придерживался православной точки зрения на этот вопрос.

26 января, четвёртого индиктиона в помещении, посвящённом святому Фоме, собрался Собор под председательством Святейшего владыки нашего и Вселенского Патриарха Константинопольского и единомысленного ему священнейшего Николая, Патриарха Иерусалимского. На Соборе присутствовали: почтеннейший почтенный и великий друнгарий кир Стефан, славнейший и великий логофет кир Иоанн, сиятельнейший номофилакс и доместик кир Феодор Пантехн. В заседании участвовали также священнейшие архиереи из Ефеса, Гераклеи, Анкиры, Кизика, Сард, Клавдиополя, Антиохии Писидийской, Афин, Мокиса, Трапезунта, Ларисы, Родоса, Диррахии, страны россов, Эноса, Апамеи, Мефимны, Паранаксии, Месемрии, Врисии, страны готов и из Гераклиды.

Мы, священнослужители Великого и Первого Архиерея, обязаны помнить слова святого апостола Павла: имея великого архиерея восшедшего на небеса, Иисуса Сына Божия <…> будем держаться исповедания (Eвр 10:21,23), и мы должны следовать им не только там, где дело касается остальных священных и Божественных догматов, но наипаче там, где речь идёт о страшном и святом священнодействии Таинства, которое, как известно, есть главное дело священнослужителей.

В силу заведённого порядка на Соборе прозвучало и слово, достигшее слуха почти всех присутствующих, - слово о том, что Жертва, принесённая воплотившимся Словом во время Его спасительных страданий, то есть жертва Тела и Крови, которая ежедневно вспоминается священнослужителем при совершении священного Таинства, была принесена и теперь приносится отнюдь не Сыну, а только Отцу.

Священнейшему Митрополиту россов предстоял дальний путь в его епархию, и своё личное мнение он уже успел изложить нам в другом месте, о чём будет сказано несколько ниже. Теперь же он старался возможно усерднее изучить мнения собратьев по этому вопросу. Таковое его стремление заслуживало серьёзного отношения к себе. И наша мерность решила, что надо созвать не только всех здешних сослужителей, но также в первую очередь нашего сослужителя и брата Святейшего Патриарха Иерусалимского Николая и, кроме того, наиболее выдающихся и учёнейших членов нашего Царственного града.

Это было выполнено, и в этот день собрание заседало в полном составе благодаря присутствию Святейшего Патриарха, как уже было сказано, и главнейших членов сената и архиереев. На этом заседании Митрополит России снова во всеуслышание заявил о своей твёрдой уверенности в том, что Животворящая Жертва ни зачинательно, когда она была совершена Христом, ни впоследствии с тех пор и до сего дня не приносилась и не приносится Одному лишь Отцу безначальному, но приносится также и Самому вочеловечившемуся Слову, и Дух Святой не лишён этой Божественной чести. И вообще и тогда и теперь Таинство приносится Божеству нераздельному и бессмертному, в Котором Лица объединены в Троицу, и совершается Таинство Троицей. Именно так, заявил Митрополит, мыслит он без колебаний, и в этом убеждают нас божественные Писания, и сам он готов умереть за этот догмат.

С таким дерзновением высказывался Митрополит России. И всем собравшимся архиереям надлежало выразить своё мнение. Первым выступил священнейший архиепископ Ефесской митрополии. Не в силах сдерживать свою богодухновенную ревность, он заявил о своём единомыслии с Митрополитом России, о своей готовности умереть за это исповедание. С ним согласились и все собравшиеся тут архиереи, к мнению которых присоединились и все собравшиеся там члены сената и приглашённые из других мест, а прежде всех - сам Священнейший Патриарх Иерусалимский Николай. В числе них были убеждённые приверженцы названного догмата.

Следует назвать их поимённо. Среди сенаторов: почтеннейший почтенный и великий друнгарий кир Стефан Комнин, славнейший протонотарий и великий логофет кир Иоанн, сиятельнейший асинкрит кир Николай Зонара, сиятельнейший номофилакс и доместик кир Феодор Пантехн. А из множества боголюбезнейших архонтов и остального священного сената: великий архидиакон и великий эконом, хартофилакс, сакелларий, протонотарий, канистрарий, референдарий, летописец, первый привратник, учитель Евангелия, советник, первый церковный архонт, к которому направлялись прошения, второй привратник, второй церковный архонт, учёнейшие патриаршие нотарии, второй диакон и прочие. Немало учёнейших благочестивейших диаконов из патриаршего окружения без всяких раздумий уверенно примкнули к принятому мнению о принесении Животворящей Жертвы. Так что они ничего не обсуждали с приверженцами этого мнения.

После этого боголюбезнейший первый адвокат Михаил Фессалоникский на предложение высказать своё личное мнение по этому вопросу ответил, что хотя ранее у него были сомнения на этот счёт, однако теперь он ни в чём не расходится с мнением Собора и готов следовать ему.

Митрополит же Диррахия, когда от него потребовалось высказать свою точку зрения, сначала заговорил так: “Владыко мой святый и вы, владыки мои и сослужители, не могу я с легкостью говорить о великих вещах. Поэтому я, как и раньше говорил Вашему Святейшеству, так и сейчас письменно заявляю: Прошу Ваше Святейшество ознакомить меня в письменном виде с обсуждаемыми вопросами и с Вашим мнением о них, чтобы я мог тщательно изучить их и сопоставить с писаниями святых. И если найду их созвучными, то избавлюсь от недоумений и буду единомыслен с вами, а если возникнет сомнение, то снова стану вопрошать вас и учиться. Я не стыжусь этого, ведь и великий Григорий, носящий имя Богослова, говорит, что хочет всю жизнь быть отроком и учеником. А из языческих мудрецов некий Агафон утверждает, что человеку хорошо хотя бы в старости стяжать мудрость и рассудительность. Святые позволят нам и от язычников получать пользу. Да споспешествует мне Ваша святая молитва! Смиренный митрополит Диррахия”.

Таково было содержание поданного им текста. Текст этот был прочитан перед всеми, а также письменные свидетельства, которые должны были рассеять все возникавшие сомнения. Митрополит после этого встал, вышел на середину и объявил всем собравшимся: “Я просил дать мне время для рассмотрения вопроса и писал об этом из страха, из осторожности не решаясь давать готовый ответ о таких вещах. Сейчас приведённые свидетельства Писаний вполне убедили меня, и сомнения мои исчезли, я единодушен с моими собратьями в этом вопросе. Открыто заявляю и признаю, что Животворящая Кровь и Тело Христа Спасителя при страданиях Господа были принесены как изначально не только Отцу, но и Сыну и Всесвятой Троице, так и поныне с тех пор ежедневно приносятся Триипостасному Божеству служителями Таинств при тех таинственных приношениях, которые бывают при совершении Таинств”.

Так говорил митрополит Диррахийский. Движимые ревностью о Боге все священнейшие архиереи вместе с нашей мерностью и ранее упоминавшимся Патриархом Иерусалимским единодушно анафематствовали зачинателей этого безумного учения, если таковые существуют и продолжают упорствовать в своей ереси. Принимать их раскаяние следует не иначе как согласуясь с требованиями божественных и священных канонов и отеческих преданий. Таковы наброски моих заметок к деяниям Собора, скреплённые подписью и печатью Иоанна боголюбезнейшего хартофилака Пантехна в указанном месяце и индикте 6514 года (1156 от Р. Х.).

Подпись: Иоанн Пантехн хартофилак .

Список сокращений

Архиепископ Филарет пишет, что у греков только один раз имел место случай избрания (!) епископа и при этом на него была возложена рука Иоанна Предтечи. Такого осенения-благословения сподобился будущий Патриарх Алек­сий Студит в 1025 году от Патриарха Василия, которому принесли святыню “для облегчения страдания”; см. Архиепископ Черниговский Филарет . История Русской Церкви. Период первый от начала христианства в России до нашествия монголов (988–1237). Изд. 5. М., 1888. С. 177. Прим. 290. Подробнее об этом и с учётом других свидетельств см. Успенский Б. А. Царь и Патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и её переосмысление). М., 1998. С. 262–266. См. также: Мурьянов М. Ф . Страницы гимнографии Киевской Руси // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. С. 77–78.

См. Лебедев А. П . Исторические очерки состояния Византийско-Восточной Церкви от конца XI до середины XV века. От начала крестовых походов до падения Константинополя в 1453 г. Изд. 2. СПб., 2003. С. 152–155.

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 340–341. О причинах такого именования русского Митрополита см. Гранстрем Е. Э . Почему Митрополита Климента Смолятича называли “философом” // ТОДРЛ. Т. 25. Л., 1970. С. 20–28.

Архимандрит Арсений . Николай, Мефонский епископ XII в., и его сочинения // Христианское чтение. СПб., 1883. Март-апрель. С. 308–309. См. также: Иеромонах Павел (Черёмухин). Константинопольский Собор 1157 г. и Николай, епископ Мефонский // БТ. Сб. 1. М., 1959. С. 89; Епископ Николай Мефонский и византийской богословие. Сборник исследований. М., 2007. С. 66, 148.

Иеромонах Павел (Черёмухин). Константинопольский Собор… С. 90; Епископ Николай Мефонский и византийское богословие. С. 150, 209.

Епископ Николай Мефонский и византийское богословие. С. 155. См. также: Епископ Арсений . Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 года. СПб., 1899. С. 416–417.

Протоиерей К. Никольский . Анафематствование (отлучение от Церкви), совершаемое в первую неделю Великого поста. СПб., 1879. С. 124–129; Иеромонах Павел (Черёмухин). Константинопольский Собор… С. 95–96; Черёмухин П. А. Учение о домостроительстве спасения в византийском богословии (епископ Николай Мефонский, митрополит Николай Кавасила и Никита Акоминат) // БТ. Сб. 3. М., 1964. С. 15–156; Анафема. История и ХХ век / Составитель П. Паламарчук . М., 1998. С. 131–198.

Ложь – один из самых гнусных грехов. Но в то же время – один из самых распространенных. К сожалению, люди лгут часто и много. Лгут крупно и по мелочам.

Лгут все, но христианам нельзя лгать. Ведь в Евангелии говорится, что отец лжи – дьявол. Кто лжет, тот исполняет похоти дьявола .

Увы, но этот постыдный грех распространен и среди христиан. Однако нет такого греха, который не очищался бы покаянием, слезами, молитвой и постом. Образ истинного покаяния – епископ Константин.

Будущий архиерей, Козма Сергеевич Коровин родился в 1816 году в Верхнетагильском заводе в семье староверов.

Его отец был богатым человеком и значительный лицом на заводе. Благодаря этому Козма был освобожден от тяжелых работ. Впрочем, у него с детства было слабое здоровье. Он рос тихим и болезненным мальчиком.

Коровин получил хорошее образование. В молодости служил писарем при заводской конторе. Свободное время посвящал чтению, переписке и переплету церковных книг.

Это был начитанный и умный христианин, склонный к уединению и размышлениям. Он не женился. И до самой смерти жил при родительском доме в особой келье.

Своими добродетелями – благочестием и начитанностью – Коровин обратил на себя внимание пермского епископа Геннадия. В 1859 году он постриг Козму во иночество, нарек Константином и рукоположил в иерейский сан. Так на страницах летописи Русской Церкви появился священноинок Константин.

В одной из комнат родительской избы он устроил моленную, где тайно совершал богослужения, на которые собирались соседи.

Между тем власти начали всероссийскую облаву на старообрядческое духовенство. На праздник Николы Чудотворца – 6 декабря 1862 года – владыка Геннадий был схвачен в доме купца Чувакова в Екатеринбурге/

В эти же дни важные события происходили на Миасском заводе . Сюда прибыл казанский епископ Пафнутий (Шикин). Церковное руководство поручило ему рукоположить двух священноиноков в епископы.

Первым 6 декабря 1862 года был поставлен Савватий, будущий московский архиепископ. А 8 декабря Пафнутий и Савватий рукоположили верхнетагильского затворника Константина.

Савватию было поручено управление общинами в Сибири, Константину – приходами в окрестностях Оренбурга. Однако по слабости здоровья он не поехал к пастве, а возвратился домой.

Вскоре полиция начала охоту на владыку Константина. Впервые епископ чуть не попался 15 марта 1864 года. В этот день он вместе со своим помощником архимандритом Викентием (Носовым) служил литургию в доме купца Чаусова в Нижнетагильском заводе .

Константин успел покинуть дом до появления полиции. Но в руки властей попал Викентий.

Полицейские приняли его за епископа и отправили в Пермь в тюрьму. А настоящий архиерей уехал в Верхний Тагил. Здесь 3 мая 1864 года он и был пойман властями.

Ловили Константина по всем правилам охотничьей премудрости. Сначала местный никонианский священник донес властям, что старообрядческий епископ укрывается у себя дома. Тогда к архиерею был подослан разведчик, удостоверившийся, что архиерей в своей келье.

В Верхний Тагил прибыл вооруженный отряд. Были перекрыты все выезды из поселка, на дорогах устроены засады.

Рано утром 3 мая избу Коровиных оцепили полицейские, солдаты и казаки. Шум разбудил сестер епископа. Они глянули в окно, увидели толпу и поняли: происходит что‑то неладное.

Казаки стучали в ворота и требовали впустить. Но сестры не открывали. Тогда казаки приставили к забору лестницу и по ней залезли во двор.

Слыша людской говор и не понимая, что происходит, архиерей вышел на улицу. Он оцепенел, увидев полицейских, а они прошли в его келью и начали обыск. Затем отправились осматривать дом, моленную, подпол и дворовые постройки.

У Константина нашлись письма, в которых он упоминался как епископ. Архиерея взяли под стражу и доставили через Екатеринбург в Пермь. В темнице он провел два года, пока шло следствие.

На допросах Константин струсил и солгал: он не архиерей, а простой мирянин. Однако ему были представлены письма, найденные при обыске. Архиереем назвал Константина и архимандрит Викентий – на очной ставке.

Малодушие Константина стало известно другим старообрядческим епископам, и они в письмах просили собрата не отрекаться перед властями от святительского сана.

Константин был отпущен домой в июне 1866 года. Его вынудили дать подписку, что впредь он не будет именоваться епископом. Через год дело архиерея закончилось. В ноябре 1867 года суд признал его виновным в устройстве моленной, но освободил от наказания.

Муки совести терзали Константина. И он отправил архиепископу Антонию письмо, в котором покаялся в великом преступлении – отречении от сана. И получил прощение.

Тюремное заключение окончательно подавило волю архиерея. Он совершенно устранился от всех дел. Однако церковное руководство стало требовать, чтобы епископ вернулся к управлению паствой. И с середины 1870‑х годов Константин снова взялся за духовные дела.

Архиерею тяжело жилось в Верхнем Тагиле. Он не мог выезжать из дома. За ним был установлен надзор полиции и никонианского духовенства. Поэтому церковным служением епископ занимался с большой осторожностью.

Константин почил 18 сентября 1881 года, успев перед смертью принять схиму. Хоронить его приехали из Екатеринбурга священник Иоанн Попов и священноинок Трифилий (Бухалов), который недолюбливал усопшего. Он считал, что Константин, отказавшись именоваться епископом, отрекся от святительского сана.

К тому времени, когда Иоанн и Трифилий прибыли в Верхний Тагил, тело архиерея окоченело. Священноинок стал требовать, чтобы Константина погребали как простого чернеца. Но собравшиеся христиане упросили хоронить его как епископа. Тогда по церковному уставу Трифилий приступил к облачению почившего в святительские одежды.

И тут произошло чудо. Члены окоченевшего тела сделались гибкими, как у живого человека. Это потрясло Трифилия. Он раскаялся в своей неприязни к усопшему, плакал и все повторял:

– Жив человек!

Владыку Константина похоронили в Верхнем Тагиле на староверческом кладбище. На могиле был установлен деревянный крест и положена каменная плита. Сто лет назад могилу еще можно было увидеть.

Историческая справка:

Митрополит Константин (Константин Григорьевич Дьяков) родился 21 мая 1871 года (по другим данным: 19 мая 1864 года) в семье священника. Духовное образование получил в Харьковской семинарии, по окончании которой, приняв священный сан, стал законоучителем харьковских средних учебных заведений.

В 1923 году был арестован, хотя официальных обвинений ему предъявлено не было. В 1924 году он принял монашество с именем Константин. Святейшим Патриархом Тихоном был рукоположен во Епископа Сумского и одновременно управлял Харьковской епархией. В 1927 году, принимая епископский сан, он четко осознавал, на что идет. В этом же году становится Архиепископом Харьковским и Ахтырским, а с 1929 года временно занимает Днепропетровскую кафедру.

18 мая 1927 года Владыка назначен членом временного Патриаршего Священного Синода при заместителе Патриаршего Местоблюстителя Митрополите Сергии (Страгородском). 2 апреля 1931 года награжден правом ношения креста на клобуке. 18 мая 1932 года возведен в сан Митрополита с правом ношения белого клобука и креста на митре.

В 1934 году решением Священного Синода Русской Православной Церкви Митрополит Константин (Дьяков) был назначен экзархом Украины. 25 декабря 1936 года награжден предношением креста за богослужением.

16 сентября 1937года Владыку Константина арестовали и препроводили в Киево-Лукьяновскую тюрьму. В обвинительной справке напротив фамилии Дьяков значится: «…активный член антисоветской фашистской контрреволюционной организации церковников-тихоновцев».

19 октября 1993 года Определением Священного Синода Украинской Православной Церкви Митрополит Константин был причислен к лику святых .

Дело Митрополита Киевского и Галицкого, Экзарха всея Украины Константина (Дьякова) никогда не казалось простым и ясным. Но лишь в последнее время мы получили возможность говорить о масштабности готовившейся операции НКВД, в которой митрополит должен был сыграть ключевую роль.

До своего Киевского служения владыка Константин (в миру Константин Григорьевич Дьяков; 1864−1937) с ноября 1927 г. был архиепископом, с мая 1932 — митрополитом Харьковским и Ахтырским, Экзархом Украины. Его новое назначение совпало с переездом правительства из столицы «первой» в столицу древнюю. 26 июня 1934 святитель получил титул митрополита Киевского и Галицкого; он не был здоров, шёл ему 71 год…

В начале 1990-х при сборе биографический сведений о митрополите Константине для рассмотрения вопроса о его канонизации, полученные данные были мизерны, иногда и ложны. Свидетельством тому помещённое на сайте Харьковской епархии «Житие священномученика Константина (Дьякова)». Скудность и неточность сведений биографического свойства объясняются как личной скромностью самого владыки, так и разбросанностью документов, в том числе и следственных дел, по архивам.

Среди Новомучеников Черкасских, канонизированных Церковью, засвидетельствовавших мученической смертью веру во Христа в 1937−38 гг., есть группа православных священников из с. Городище, которые стали жертвами именно в связи с делом святителя. В их следственных делах, хранящихся в Черкасском госархиве (куда попали они после упразднения КГБ) хранятся документы, которые высвечивают, порой даже как бы и в инфракрасном излучении, выявляя тайное, «дело патриаршего экзарха», заставляют пристальней вглядеться в уже ранее известные документы и как бы прибавляют резкости и красок к портрету киевского святителя. В одном из следственных дел (протоиерея Александра Цыбульского) обнаружен текст обращения владыки к новой пастве, из которого мы узнаём о человеческих переживаниях, о предчувствиях митрополита, связанных с переездом: «…меня смущала мысль, с одной стороны, о необходимости оставления и горечи предстоящей разлуки с Харьковской паствой, где свыше сорока лет проходил я своё служение Церкви Христовой, а, с другой, опасение, смогу ли я в настоящее время понесть бремя святительства на новом месте служения, столь ответственном…» Прочитав привычный оборот «в настоящее время», мы замечаем: к тому моменту, когда митрополит Константин принял решение о переезде в Киев, по стране против духовенства уже прокатились, по крайней мере, три-четыре вала репрессий — «бессистемные» расстрелы 1917−1920 годов; системные по доносам «обновленцев» в 1922, «мягкие посадки» 1923−1928 и не менее «мягкие» в 1929—1931. Помним мы и о «зачистке» в 1933-м, когда областной центр Киев перелицовывался в образцовую столицу — духовенство тогда массово высылалось за 50-й км, позже за 101-й. В результате чего в таких городах как Черкассы и Умань, в то время входивших в Киевскую область, появилось значительное число нищенствующих монахов и белого духовенства. Их, лишённых своих монастырей, скитов, приходов, как мы знаем из дальнейшего, «зачистят» и на Черкасщине; в 1938-ом уж ни одного не останется.

Сам владыка арестовывался дважды. В лютой харьковской тюрьме он провёл два месяца в 1923 г. в числе «27 человек-церковников за борьбу с обновленцами в городе Харькове» и три недели в 1926-м. В таких деморализующих условиях митрополит Константин и писал: «…всецело предавая себя воле Божьей и с любовью взирая мысленно на многочисленный сонм тех моих предшественников, дивные образы которых доныне озаряют трудный путь крестоношения, я принял решимость по мере своих сил следовать их благочестивым трудам по устроению Церкви и духовной жизни возлюбленной паствы киевской…»

Он «принял решимость». Это не стилистическая неточность. Конечно, человека посещают разные чувства — и растерянность, в том числе, и страх…. Но и решимость — которая здесь синоним смиренной отваги. Прочее душой отвергнуто. Голгофой ему станет кабинет 164 Лукьяновской тюрьмы.

Когда 29 марта 1935-го владыка перебрался в Киев, ему оставалось жить два с половиной года. В числе первых, с кем он познакомился, был священник Василий Кедреновский из района им. Петровского (ныне Городищенского района Черкасщины). В честь 55-летия о. Василия митрополит пригласил его в Киев для назначения протоиереем, после чего по обычаю угостил обедом. Осенью 1937-го это событие роковым образом скажется на судьбах разных людей в Городище.

16 сентября 1937 г. о. Василий Кедреновский был арестован… Дата эта заставляет вспомнить, что 15 сентября 1937 г. «Правда» опубликовала обширный материал Сталина «Беседа с первой американской рабочей делегацией 9 сентября 1937 г.» В «Беседе» вождь высказался на интересующую нас тему почти откровенно: «Партия не может быть нейтральной в отношении носителей религиозных предрассудков, в отношении реакционного духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс. Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне еще ликвидировано. Антирелигиозная пропаганда является тем средством, которое должно довести до конца дело ликвидации реакционного духовенства».

Мы ещё вернёмся к последней фразе об «антирелигиозной пропаганде». А пока заметим, что к моменту выхода статьи «партия», проанализировав результаты январской переписи 37-го (в стране 75% верующих!), заложила теоретический фундамент для исправления в деле перековки отсталого сознания (аналитическая «Записка» Маленкова начинается со вздоха: «Известно, что в последнее время серьезно оживилась враждебная деятельность церковников». И тут же «партией» было разработано уже и практическое руководство (Оперативный приказ. 447 от 30 июля) для проведения массовых репрессий, в соответствии с которым в семи существовавших областях УССР (без учёта Молдавской АССР) расстрелу, при проведении следствия в ускоренном порядке, подлежали 7800 человек, в Белорусской ССР — 2000, в краях и областях РСФСР (без учёта национальных АССР) 42 500. То есть на территориях традиционно православных, убийству подлежали 53,3 тысячи людей. Кроме того, в лагерях НКВД к смерти этим же приказом приговаривались 10 тысяч; во всех остальных республиках ССР и АССР — ещё 15,550 человек. При этом порядка 175 тысяч (вторая категория) должны были уйти в лагеря на 8−10 лет. Революционное государство приготовилось к решительной перековке общества, наделённого всё ещё устаревшим сознанием, для получения человека завтрашнего дня. Перековка, как мы понимаем, в значительной степени удалась, ошеломляющий удар по религиозному и в первую очередь по православному миропониманию ощутим и через семь десятков лет. Сталинская «Беседа» явилась командой «фас!», щелчком хлыста…

Вчитываясь в текст следственного дела, сопоставляя даты, мы понимаем, что к митрополиту Константину начали подбираться, вероятно, ещё весной, когда буквально через четыре дня после его переезда в Киев, арестовали его зятя — Бориса Дьякова. Такие приёмы подавляют волю жертвы (призваны подавлять), а со временем призваны заставить жертву мечтать о том, «чтобы поскорее всё кончилось». В ходу у вскользь упомянутой Сталиным «антирелигиозной пропаганды», на которую партией возлагалась задача «довести до конца дело», были различные приёмы. Как известно, очень неплохо зарекомендовал себя такой боевой метод пропаганды как открытый судебный процесс — на котором враг кается и саморазоблачается. В прежнее время это действовало на общество очень убедительно. Наверняка, многие «режиссёры в синих бриджах» мечтали бы организовать подобный открытый процесс «над церковниками» (опыт «суда над Церковью» 1922 г. был), после которого уж с чертовски чистой совестью можно было пустить всё «реакционное духовенство» под стволы, благо прогрессивного духовенства как-то вокруг уж и не наблюдалось. Патриарший экзарх митрополит Константин как один из крупнейших иерархов вполне подходил на ключевую роль в процессе. Для раздутия дела до масштабов, соответствующих эпохальному замыслу, взялись в свой час и за провинцию.

Рассказывает историк Церкви Эмилия Петровна Ладыженская: «Когда начали искать «подходы» к святителю, одного за другим арестовывали тех, кто лично был с ним знаком. Из известных нам иерархов арестовали близкого ему архиепископа Филарета (Линчевского), архиепископа Георгия (Делиева), арестовали группу киевских монахов и священников, в том числе известного профессора Киевской Духовной Академии протоиерея Александра Глаголева и духовника киевского духовенства о. Михаила Едлинского. Для деморализации владыки 19 сентября 1937 г. арестовали и его дочь Мелитину (он был из вдовых протоиереев). Сам митрополит Константин оставался на свободе до 29 октября. Чтобы показать, что патриарший экзарх имел преступную «развернутую сеть», в районе им. Петровского арестовали о. Василия Кедреновского… С митрополитом городищенский священник встречался лишь единственный раз. Но и той встречи в 1935-м было достаточно, чтобы начать дело о «сети», это была зацепка. Однако священник оказался человеком крепкой веры и от уготовленной ему роли Иуды уклонился. Но чекист не растерялся…

Конечно, при встрече в 1935-м между священником и митрополитом состоялась доверительная беседа, в который гость не мог не рассказать о закрытии храмов в своей округе. Это не удивительно. В то время многие инстанции были завалены просьбами прихожан об открытии храмов. Удивительно другое — как интерпретировал следователь их беседу и какими словами изложил её в 1937-м. Вот небольшой пример из его «творчества». На сетование о. Василия о закрытии храмов владыка якобы изрек следующую сентенцию: «Нужно во что бы то ни было предотвратить этот процесс, отыскивать верных людей и добиваться открытия храмов». К своим суконным словам, верным по духу, следователь присочинил еще и то, чего явно быть не могло. О. Василий якобы показал: «Прибыв в село, я в первую очередь связался с бывшим церковным старостой Акимом Коваленко и другими активистами и дал им задание подбирать надёжных людей, при поддержке которых добиваться открытия церквей и потом, как я рассчитывал, — для контрреволюционной деятельности…» Протокол допроса завершался явно поддельной подписью, которая отличалась от личной подписи о. Василия в анкете арестованного.

О том, как цинично подделывались подписи, мы узнаем из пояснения государственной комиссии по другому следственному делу, хранящемуся в областном архиве: «…при исследовании подписей выявлены следы копировальной бумаги, при помощи которой они были переведены и затем обведены чернилами….Перекопированы подписи путём нанесения их с анкет на протоколы поддельных допросов». В некоторых делах следователь без излишней «скромности» расписывался собственноручно за обвиняемого, не утруждая себя даже изменением почерка. Поправку на это, и подобные этому, «липование» (их термин) необходимо делать при оценке признательных показаний в делах того времени. У о. Василия была очень своеобразная, резкая полная подпись с характерной, необычной, начальной буквой «К», скопировать которую оказалось непросто.

Дело о раскрытии «расширенной сети» явно не клеилось. В НКВД сделали выводы и 8 октября в районе им. Петровского арестовали ещё пятерых священнослужителей. От благочинного о. Александра Коломацкого, как и от других арестованных, бесцеремонно потребовали показаний против митрополита. И тут уже, не вникая в реалии, видя в деле непростительную заминку, наверняка подгоняемый из Киева, черкасский следователь вновь взялся за сочинительство: «Будучи в 1933 г. в Киеве, встретился с митрополитом по церковным вопросам и в беседе упомянул о том, как люди голодают. «Нужно воспользоваться этим для укрепления религиозных чувств верующих», — якобы воскликнул митрополит. Вероятно, следствие надеялось в будущем на то, что кто-то из городищенцев сможет озвучить эти показания на открытом суде. В обвинительном заключении мы читаем: «Стало известно, что упомянутая группа священников под руководством Коломацкого А.П. в период с 1933 г. проводила контрреволюционную работу… Одновременно подбирались лица для проведения террористических актов на случай интервенции…» Для городищенских священников подготавливалась роль участников управляемого из Киева антисоветского повстанческого движения «церковников». В черкасском протоколе заседания Тройки от 16.10.1937 об этой группе сказано: они «были участниками контрреволюционной группы бесприходных священников, что была связана с митрополитом Дьяковым Константином, ныне осуждённым». Если бы на открытом процессе действительно состоялось подобное «признание», то к радости властей это явилось бы публичным дезавуированием Декларации митрополита Сергия (Страгородского) о лояльности Церкви, что и дало бы правовое основание для полного её уничтожения.

Однако все «липования» — известные нам и неизвестные, рассыпались в одно мгновение…. Такова была Божья воля.

Следователь — помощник начальника 4 отдела УГБ младший лейтенант Перцов так описывал своё фиаско: 9 ноября 1937 г. «на 22 часа мной был вызван на допрос в комн. 164 арестованный Дьяков. Дьяков был доставлен около 24 часов…» Чем была вызвана двухчасовая задержка — мы не знаем. Митрополит не мог идти? Его где-то предварительно обрабатывали? Неизвестно. Далее читаем. «По прибытии на допрос Дьяков попросил дать ему воды, указав, что он плохо себя чувствует и просил дать ему отдохнуть 5−10 минут. Еще через 2−3 минуты Дьяков побледнел и упал со стула на пол… Несмотря на то, что был принят ряд мер к приведению Дьякова в чувство (уколы, а затем искусственное дыхание) подследственный скончался…». Планы рассыпались: погиб главный фигурант….

При этом в деле из черкасского архива, как мы помним, указано, что митрополит Константин был осуждён. В чём же дело? Это значит, что в то время имелся «липовый» приговор Тройки о его расстреле, что и нашло отражение в «Житии». При проверке дела в 1940-ом (после замены Ежова на Берию) бездарная «липа» открылась и была как-то подправлена. Но в черкасском деле «липа» об осуждении (Тройка была одна на Киевскую область) как была, так и осталась, не до всего доходили руки. Но следователь, проваливший дело, был крепко наказан — даже исключён из партии и вычищен из НКВД. До этого он успел описать свои достижения: «По показаниям арестованных архиепископов Линчевского, Делиева и монаха Промлева, Дьяков является руководителем антисоветской фашистской организации церковников (тихоновцев), широко разветвленной по Украине, давал указания епископам о подготовке кадров для вооруженного восстания в случае войны с Германией, создании фашистских групп на периферии…» и т. д… Городищенские священники здесь поимённо не упоминаются, а лишь косвенно — они «сеть"… Вероятно, не стоит доверять протоколу, хранящемуся в черкасском деле, и в той части, где указывается, что городищенские мученики Василий Кедреновский (1880−1937), Александр Коломацкий (1882−1937), Иоанн Андриевский (1878−1937), Симеон Бондаренко (1886−1937), Самуил Кучеренко (1882−1937) были расстреляны 2 ноября 1937 г. Ещё был жив митрополит, и дело не было абсолютно провальным. Просто в НКВД потом — задним числом — заметая следы, постарались развести во времени фигурантов по несостоявшемуся громкому делу.

До революции призвание к священству выражалось в том, что человек рождался в семье духовенства. Общество было сословным, и другого пути, собственно, не было. А в наше время Бог призывает людей к священству по-другому. Ничто не подталкивает сына священника становиться священником или дочку — выходить замуж за будущего священника.

Конечно, всякому человеку, который любит своё дело(не только священнику, но и художнику, и композитору, и водителю) — приятно, если сын тоже любит его дело, и продолжает его(если есть что продолжать). Он этому радуется, может помочь сыну в этой области, это дополнительная почва для их общения. Но, разумеется, нехорошо, если человек будет запихивать своего ребёнка в технический институт, когда тот хочет стать музыкантом. А тем более, если речь идёт о священстве.

Не надо ставить такой цели — вырастить ребенка священником. Священство — личное призвание.

С одной стороны, я не скрываю — мне очень приятно, что трое моих детей стали священнослужителями. Но с другой стороны, и я, и матушка всячески старались не подталкивать их к этому, поддерживали любое их доброе начинание. Другие дороги были для них открыты, и мы всегда были готовы помочь. Потому что это просто несчастье для человека, если он не призван к священству, но стал священником.

Чинопоследование Литургии всегда одинаковое. Сегодня служил Литургию, вчера, и до этого служил ту же самую Литургию несколько тысяч раз. Изменения незначительные — тропари, чтения. А по сути, она одна и та же. Казалось бы, это должно наскучить. Но Литургия потому не наскучивает, что является источником жизни. Как нам не наскучивает дышать и есть. Когда человек призван к тому, чтобы служить этому Источнику — то это служение ему в утешение. А если он не призван — то в тяжесть. Есть замечательное высказывание, что все недостойны священного сана, но тех, кто призван, он подтягивает до себя, а тех, кто не призван — раздавливает.

Поэтому нарочно подпихивать сына под этот пресс, чтобы сын был раздавлен — это, конечно, безумие.

Я знаю случай, когда в семье, где многие были священниками, и ещё одного парня в священники завели, уговорили. А он потом кричал им в лицо: «Вы меня сами запихнули, сами и расхлёбывайте!». Несчастный человек. В конце концов, он перестал служить. Но не надо было его тащить. Не тащили бы — может, ничего страшного и не было бы.

Как детям не потерять благоговение к «церковному быту»?

Чтобы дети в священнических семьях не теряли благоговение — сами родители(батюшка и матушка) должны быть благочестивыми людьми: любить богослужение, чтить Бога и с благоговением относиться к службе. Тогда и дети будут относиться с благоговением. И даже, если ребёнок, может быть, в какой-то момент жизни впадёт в искушения, то, по крайней мере, не будет презирать родителей: «Мама с папой чокнутые, конечно, но люди порядочные». А когда ребёнок видит, что папа в храме и на людях — один, а дома — другой, то у него может возникнуть отвращение, и хорошо тогда если: «Я хочу быть с Богом, но не хочу быть как папа», а ведь может и сказать: «Не хочу быть таким лицемером, как папа» — и вообще всё отвергнет.

У священников, хороших священников, ревностных, есть соблазн — полностью уйти в приходскую деятельность. Но надо помнить, что семья — малая церковь, и отношение к ней должно быть такое же ревностное, как к Церкви. К своему дому отношение должно быть не менее внимательное, чем к своему приходу.

Дети и алтарь

На мой взгляд, очень глупо, когда детей вводят в алтарь, и там их лелеют. Особенно это касается настоятеля. Он своего сыночка посадил, его приголубил, просфорочку ему дал. И что? И ничего хорошего.

Бывает, что в алтаре неблагочестивая, неблагоговейная обстановка. Причём, это не всегда от нас зависит. Может быть такая ситуация, что и настоятель сделать ничего не может. Тоже надо от этого ребёнка оградить, чтобы он не соблазнялся.

Когда мои дети были маленькие, я тогда был алтарником, ходил с ними на службу, но в алтарь их не водил. Они стояли перед Царскими вратами, это самое удобное положение.

Но если обстановка в алтаре благоговейная, и если дети сами хотят там быть, то надо, чтобы они там не просто в алтаре присутствовали, а именно несли служение. Если он такой маленький, что пока ничего не может — пускай он туда не ходит. Лет в 7(кто-то и в 5) он уже много чего может, тогда наравне со всеми он может нести там послушания.

Требования должны быть одни и те же, что к взрослым, что и к детям.

Уже большой мальчик, может и со свечами пройти. В таком случае, я думаю, это может быть очень полезно. Причём, это может быть полезным не только в качестве приобщения к богослужению(хотя и это, конечно, тоже), но и с точки зрения воспитания.

Когда я был в Хабаровске настоятелем маленького храма, мой старший сын(ныне , тогда ему было 10 лет) читал, а второй(ему было 8) вёл алтарное хозяйство, готовил всё к службе. Старший до сих пор иногда вспоминает, как я его отчитал один раз, когда тот аллилуарий забыл. Но в этом нет ничего страшного, главное не переборщить, излишне не отчитать. Хорошо и очень ценно, что сыновья вместе с отцом делали одно и то же дело.

Этого у нас в обществе сейчас, к сожалению, почти совсем нет.

Переходный возраст

Святитель Феофан Затворник пишет, что в переходном возрасте подчревные пары ударяют в голову. И у всех молодых людей, кроме тех, которые еще до переходного возраста определились как христиане — сами определились, а не по родительской наводке, — эти пары всё сметают.

На примере не только своей семьи(четыре человека — не такая большая выборка, чтобы делать выводы), но и воскресной школы я вижу, что так и есть. Подавляющее большинство ребят в этом самом переходном возрасте заносит, многие совершают какие-то недостойные поступки.

Более-менее гладко — не совсем без искушений и падений, но без больших — это проходит у единиц. Из нашей воскресной школы я могу назвать едва ли десятерых, но не буду, чтобы не смутить никого. Остальные делали штрафные круги. Как в биатлоне — если стреляешь мимо цели, делаешь штрафной круг. Я уже не боюсь, просто знаю, что это, за редкими исключениями, неизбежно.

Конкретно мои сыновья не столько бунтовали против Церкви, сколько противились моему отцовскому давлению. Отношения удалось сохранить, потому что в какой-то момент я понял, что они выросли и давить на них неэффективно, и прекратил давление.

Старший сын

Старший сын() всегда выделялся среди братьев серьёзностью, и младшие его за это уважали, но неотмирным ребенком он не был. И пошутить мог, и со сверстниками играл. Христианином он себя осознал еще в детстве, поэтому относительно легко смог пережить искушения переходного возраста. Но такого стремления в монастырь, как у некоторых прирожденных иноков, у него не было. Он учился в Московской духовной академии, принял монашество, потом стал проректором Коломенской семинарии и десять лет в ней прожил, четыре года назад стал ректором.

Перед принятием монашества он долго размышлял, советовался и со мной, и с , а окончательный выбор сделал, по-моему, после беседы с архимандритом Кириллом(Павловым) , в то время духовником Лавры.

, викарий Московской епархии, ректор Коломенской духовной семинарии, старший сын протоиерея Константина.

Священническая семья — это благодатное собрание людей, потому что глава семьи приближен к Богу, является его служителем. Но отдельной темой является поведение священника в семье. Священник должен быть везде одинаков. Он должен быть везде благочестивым добрым пастырем.

Когда человек ещё только готовится к священству, ищет супругу, искать он её должен, несомненно, не по принципу сиюминутного увлечения, а с полным пониманием того, что если ты выбираешь этот путь, твоя супруга несёт часть твоих трудов. В этом и заключается труд православной матушки — быть достойной и благочестивой помощницей своему пастырю. Как ректор семинарии, могу сказать с большой ответственностью, что дети духовенства, поступающие в семинарию, далеко не всегда лучшие абитуриенты. И именно по вопросу благочестия.

Дети духовенства зачастую циники, зачастую уже знающие всю изнанку церковной жизни,

причем, зачастую не знающие доброго о церкви, но знающие о ней всё плохое. Зачастую уже потерянное благочестие, потерянное благоговение, потеряно всё, но отличное знание церковного обихода и быта. Хорошо поём, знаем как пономарить. Поэтому архиерею приходится относиться к каждому ставленнику из священнической семьи с бо́льшим вниманием, выбор ли это самого кандидата на рукоположение, или это выбор его родителей или старших родственников.

Личный выбор

Но не всегда человек, живущий в священнической семье, имеет призвание, это очень важно. Есть такая ошибка, сколько мы о ней ни говорим, она многократно повторяется многими священниками. Это« благочестивое» давление на своих сыновей с пожеланием того, чтобы они продолжили дело отца. Причем даже не всегда это давление явно. Буквально мы говорим, что у тебя есть свобода, но создаем такие условия, что человек, который в принципе не призван к этому, становится священником. А дальше происходит трагедия. Бывают для всех явные трагедии, когда человек прекращает служение или даже снимает сан. Ещё хуже, когда человек формально не отрекается от Бога, совершает богослужение, но не живет по вере в своём сердце.

Поэтому призвание не то, что к священству, призвание к христианской жизни у каждого бывает своё. И люди, живущие в церковных семьях, к Богу приходят сами. Мы детей приводим к знанию о Боге, вводим их в церковную жизнь, но вот этот некий« рубеж»: с какого-то момента он знал о Боге, а с какого-то момента он увидел Бога, и почувствовал Его, — он у каждого свой.

История благоразумного разбойника должна быть для нас очень показательной. Бандит, осужденный на смертную казнь, увидевший рядом с собой другого разбойника(ведь в его глазах Христос был тоже разбойник), и в этот момент он увидел в нём Бога, и сказал« помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!» — это было его призвание. У каждого оно своё, каждый священник может рассказать удивительные случаи, когда люди призывались очень по-разному.

Вот и особенно в церковных семьях, мы должны для своих детей делать всё, чтобы они стали христианами. Молиться о них и не давить. Потому что это передавливание, «переламывание» такое, оно не эффективно. Много реальных примеров людей, сломанных таким« благочестивым» христианским воспитанием.

Это вопрос очень тонкий, здесь надо понимать эти грани, в каких случаях, конечно, надо давить, особенно на маленького ребенка, а где нужно уметь остановиться, дать ему свободу выбора.

Пример отца должен зажигать

Проблема священнических семей часто заключается в том, что

батюшка приходит домой, и из отца Иоанна превращается в дядю Ваню,

смотрящего футбол с бутылочкой пива.

Отец всегда должен показывать пример. А зачастую наш пример не зажигает, детям нечему подражать. Ребёнок смотрит, как живёт его папа-священник и понимает, что он не хочет быть таким, как отец.

И это огромный вопрос к священникам — насколько вообще перед нами стоит главная задача, такая как благочестие? Жить по Заповедям Божиим, и жить чисто, а не «на два фронта».