Воспоминания о любви модистки Полины Гебль и декабриста И.А. Анненкова. Литературно-исторические заметки юного техника Портрет декабристки полины гебль и иван анненков

Любовные истории Останина Екатерина Александровна

Полина Гебль. «Соединиться или умереть»

Полина Гебль была женой декабриста. Она одна из многих женщин, которые отправились за своими мужьями в Сибирь, преодолевая все трудности и добиваясь встречи с любимыми. Но историю Полины Гебль и ее мужа, декабриста Анненкова, можно назвать самой поэтичной. Эта сказочная, все превозмогающая любовь стала не только темой разговоров в великосветских салонах того времени, но и сюжетом для романа Александра Дюма «Учитель фехтования» и оперы А. Д. Шапорина «Декабристы» (ее первая редакция называлась «Полина Гебль»).

Впоследствии свою биографию Полина Гебль изложила в «Воспоминаниях». Желание поведать миру о себе и своей любви Полина объясняла так: «Для того чтобы объяснить разные недоразумения на счет моего происхождения, – писала она, – и тем прекратить толки людей, не знавших правды, которую по отношению ко мне и моей жизни часто искажали, как, например, это сделал Александр Дюма».

Полина Гебль родилась 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи в аристократической семье, которая во время Французской революции была лишена как социальных, так и материальных привилегий. За семь лет до рождения Полины, в 1793 году, ее отец Жорж Гебль – убежденный монархист, был заключен в тюрьму, а через полгода выпущен с сопроводительными документами, где черным по белому было написано: «Не достоин служить Республике».

Несколько лет семья находилась на грани нищеты. Только в 1802 году не без помощи друзей Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию в чине полковника, что позволило его семье несколько лет прожить в относительном достатке. Но после того, как отец Полины погиб в Испании (девочке в то время было только 9 лет), семья опять оказалась в бедственном положении. В «Воспоминаниях» Полины очень подробно описывается этот период ее жизни. Кстати, в записях Полины Гебль есть один любопытный эпизод – ее встреча с Наполеоном. Вскоре после гибели отца девочка увидела близ Нанси Бонапарта, который намеревался сесть в карету. Полина подбежала к императору, представилась и сказала, что ее мать осталась с двумя детьми и семья очень нуждается.

Через некоторое время семья погибшего полковника получила единовременное пособие (очень крупную сумму), а затем и пенсию. Доподлинно не известно, что именно оказало влияние на решение Наполеона помочь вдове и сиротам – прошение ли матери Полины или обращение к императору девочки-сироты. Как бы там ни было, но на пенсию семья жила до тех пор, пока к власти во Франции не вернулись Бурбоны. Затем поступление денежных средств прекратилось, и семья погибшего Жоржа Гебля снова осталась без средств к существованию.

Полине и ее сестре пришлось зарабатывать на жизнь рукоделием. А когда Полине исполнилось 17 лет, она поступила продавщицей в модный дом в Париже. В 1823 году она приняла предложение торгового дома «Дюманси» и поехала работать в Россию.

Стоит заметить, что Полина ехала в Россию с особым чувством: она вспоминала 14 декабря 1814 года, когда, прогуливаясь с подругами, впервые увидела русских офицеров. Она долго смотрела на них и неожиданно для себя сказала: «Выйду замуж только за русского». «Что за странная фантазия! – засмеялись подруги. – Где ты найдешь русского?»

И по дороге в Россию она вспомнила этот день. Вспомнила и поняла – она едет навстречу своей судьбе…

Иван Александрович Анненков – поручик Кавалергардского полка, блестящий офицер, единственный наследник крупнейшего в России состояния и скромная служащая торгового дома… Они не могли не встретиться. Модный дом «Дюманси», в котором работала Полина, находился рядом с домом Анны Ивановны Анненковой, обожавшей делать покупки и часто бывавшей в этом магазине. Иван Алексеевич довольно часто сопровождал свою мать. Полина сразу же обратила внимание на высокого, стройного, голубоглазого и очень обходительного офицера. Иван Анненков тоже заметил красивую и прекрасно воспитанную француженку и стал приходить в магазин ежедневно (и уже без Анны Ивановны).

Вскоре Иван признался Полине в любви и предложил ей тайно обвенчаться. Почему тайно? Потому что он прекрасно знал: мать никогда не даст согласие на неравный брак. Полина тоже осознавала это и, несмотря на то что безумно любила Ивана, отклонила предложение стать его женой. Но не отказалась от встреч.

Через некоторое время возлюбленные вместе поехали в Пензу: Полина представляла на Пензенской ярмарке товары торгового дома «Дюманси», а Анненков покупал лошадей для своего полка. Во время этой поездки молодые люди сблизились еще больше, и Анненков сделал еще одну попытку уговорить Полину обвенчаться. Он даже нашел священника и свидетелей, но его любимая, видимо имея свои собственные представления о воле родителей, снова ему отказала.

Незадолго до декабристского восстания Иван неожиданно признался Полине, что вскоре предстоят события, за участие в которых его скорее всего сошлют в Сибирь. В тот день Полина поклялась ему, что последует за ним всюду.

В начале декабря 1825 года Иван Александрович вернулся в Петербург, а 14 декабря произошло известное восстание на Сенатской площади. Будучи членом Северного общества, Анненков 19 декабря был арестован и отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость.

Надо сказать, что на следствии Иван Анненков вел себя достойно и на вопрос Николая I: «Почему не донес на общество?» – ответил: «Тяжело, нечестно доносить на своих товарищей». Вскоре он был осужден по II разряду и приговорен к 20 годам каторжных работ (позднее срок сократили до 15 лет).

Во время вышеописанных событий Полина находилась в Москве. Ей было известно об участии Ивана в декабристском восстании, и она опасалась за любимого. За себя она не боялась – Полина была готова выполнить свое обещание и последовать за своим возлюбленным куда угодно, несмотря на то что через несколько месяцев должна была стать матерью.

Сразу после рождения дочери Полина отправилась в Петербург искать своего Ивана. Узнав, что любимый находится в заточении в Петропавловской крепости, она заплатила унтер-офицеру 200 рублей, чтобы тот передал Анненкову записку. В ответном послании, которое она получила от Ивана, были следующие слова: «Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже иголки, чтобы положить конец страданиям». Полина послала ему медальон с запиской: «Я поеду с тобой в Сибирь».

Но Иван Александрович был в таком подавленном состоянии, в таком отчаянии, что Полина решила устроить ему побег. Она детально разработала план побега и, вернувшись в Москву, попыталась уговорить Анну Ивановну дать денег на спасение ее единственного сына. Но мать Ивана отказала ей, сказав: «Мой сын – беглец, сударыня!? Я никогда не соглашусь на это, пусть он честно покорится своей судьбе».

Не найдя поддержки, Полина опять поехала в Петербург, где узнала, что ее возлюбленный, не имея от нее известий и решив, что она его покинула, пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти. Полина была в отчаянии и решилась на смелый поступок: ночью, с трудом сговорившись с лодочником, она переправилась через ледяное крошево Невы в Петропавловскую крепость и, отдав дежурному офицеру почти все свои сбережения, уговорила его позволить ей увидеться с Анненковым. И хотя свидания с узниками разрешались только родным и женам, офицер сжалился над девушкой и вывел Ивана из камеры. У влюбленных было в распоряжении не более пяти минут. Осыпав Ивана поцелуями, она сняла с пальца кольцо, сделанное из двух тоненьких колечек, отделила одно колечко и отдала его Ивану, пообещав привезти второе колечко в Сибирь.

В ночь с 9 на 10 декабря 1826 года Анненков был отправлен в Читинский острог. Полина получила от него записку: «Соединиться или умереть». На следующий же день она написала прошение на имя императора.

«Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего Величества и просить как милости разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. Мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви. Соблаговолите, государь, милостиво дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться Вашим законам».

В мае 1827 года, узнав, что император будет на маневрах у города Вязьмы, Полина поехала туда и, прорвавшись к Николаю I, пала перед ним на колени. Увидев рыдающую женщину, император удивленно спросил: «Что Вам угодно?». «Государь, – обратилась к нему Полина на родном языке. – Я не говорю по-русски. Я хочу милостивого разрешения следовать в ссылку за государственным преступником Анненковым». «Кто Вы? Его жена?» – спросил император. «Нет. Но я мать его ребенка», – твердо ответила Полина. На что Николай I со вздохом сказал: «Это ведь не ваша родина, сударыня! Вы будете там глубоко несчастны». «Я знаю, государь. Но я готова на все!» – воскликнула Полина и заплакала навзрыд.

Ее прошение было принято. Николай I, тронутый ее преданностью осужденному преступнику, разрешил Полине ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на дорогу, однако ребенка брать с собой запретил.

Простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны Анненковой, Полина в декабре отправилась вслед за своим любимым. Мать Ивана Александровича снабдила ее в дорогу всем необходимым, в том числе и крупной суммой денег.

Полина неслась по бескрайним заснеженным просторам практически без остановок – она ехала день и ночь, а когда ямщики отказывались ехать ночью, произносила магическую фразу: «Дам на водку», одну из немногих, которые она выучилась говорить по-русски. Фраза действовала безотказно.

В своих «Воспоминаниях» Полина писала: «Когда губернатор Иркутска Цейдлер прочел мою подорожную, то не хотел верить, чтобы я, женщина, могла проехать от Москвы до Иркутска в восемнадцать дней, и когда я явилась к нему на другой день моего приезда в 12 часов, он спросил меня – не ошиблись ли в Москве числом на подорожной, так как я приехала даже скорее, чем ездят обыкновенно фельдъегеря».

Губернатор на некоторое время задержал Полину в Иркутске, уговаривая вернуться, но она была непреклонна и в конце февраля получила разрешение следовать дальше.

«Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа, так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои вещи, то они ничего не нашли» (из «Воспоминаний»).

Когда Полина ехала через Сибирь, то была приятно удивлена тем радушием и гостеприимством, с которым ее встречали местные жители. «Везде нас принимали, как будто мы проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично, и когда я спрашивала, сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: „Только Богу на свечку пожалуйте“», – вспоминала впоследствии Полина.

По прибытии Полины в Читу военный, которого прислал комендант Лепарский, отвел ее в подготовленную для нее квартиру. На следующий день комендант пожаловал к ней сам, сообщив, что им получено повеление Его Величества относительно ее свадьбы с заключенным Анненковым. Затем Лепарский прочитал вслух разные официальные бумаги, которые она должна была подписать. Из сказанного комендантом Полина поняла, что «не должна ни с кем сообщаться, никого не принимать к себе и никуда не ходить, не искать свиданий с осужденным, а иметь их только с разрешения коменданта, не чаще как через два дня на третий, ничего не передавать осужденным в острог, особенно вино и другие спиртные напитки».

Полина была согласна на все и, подписав бумаги, потребовала от Лепарского свидания с Анненковым. «Не напрасно же я проехала за шесть тысяч верст», – воскликнула она. Комендант успокоил ее, сказав, что даст распоряжение, чтобы привели Ивана.

Первое свидание с Анненковым в Сибири Полина описывала следующим образом:

«Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились. Я бросилась на колени и целовала его оковы».

Для Анненкова приезд Полины был истинным подарком судьбы. «Без нее он бы совершенно погиб», – писал декабрист И. Д. Якушкин.

Венчание Полины и Ивана состоялось 4 апреля 1828 года. «Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, – вспоминал Н. В. Басаргин. – На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму».

Итак, Полина, дважды отказавшись венчаться с самым богатым женихом Москвы, стала женой ссыльнокаторжного. Она была счастлива, соединив судьбу с любимым человеком, и с гордостью носила новое имя – Прасковья Егоровна Анненкова.

С прибытием Полины жизнь Ивана Анненкова изменилась радикально: забота, внимание и безграничная любовь давали ему силы переносить все тяготы каторжной жизни. И хотя свидания их были редки, он знал, что его жена рядом, и теперь уже навсегда.

С утра до вечера Полина хлопотала по хозяйству. Она сама готовила, следила за чистотой в доме и даже посадила огород, чем существенно улучшила скудный рацион заключенных.

При этом она не теряла врожденного изящества, веселья и доброты. По мере своих возможностей она помогала всем: учила жен декабристов готовить и вести хозяйство. По вечерам ее новые подруги приходили к ней в гости.

Полина заражала всех своим весельем и оптимизмом, рядом с ней было легко и уютно.

Вот что она написала об этом времени в своих «Воспоминаниях»: «Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Все было общее – печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое».

В марте 1829 года у Анненковых родилась вторая дочь, которую назвали в честь бабушки Анной.

В 1830 году Ивана перевели в Петровский завод, и теперь супруги стали видеться намного чаще. Полина купила небольшой домик и обзавелась хозяйством. Через год в семье Анненковых родился сын Владимир (всего Полина рожала 18 раз, однако выжили только шесть детей).

Когда Ивана переводили в село Бельское Иркутской губернии, а затем в Туринск, Полина с детьми повсюду следовала за ним, несмотря на то что все переезды были сопряжены с большими материальными трудностями – нужны были деньги на дорогу и на обустройство на новом месте.

В отличие от других семей декабристов, которым щедро помогали родственники, Анненковы жили только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей. Эти деньги находились при Иване во время его ареста и, естественно, были конфискованы, но милостью императора Николая Павловича были отданы Полине Гебль. Государь проникся к этой смелой женщине искренней симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее выражение: «Та, что не усомнилась в моем сердце».

В 1839 году Ивану Александровичу по ходатайству его матери было разрешено поступить на гражданскую службу, что несколько облегчило материальное положение многодетной семьи. Через два года семье Анненковых было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили 15 лет до амнистии 1856 года. После амнистии семья перебралась в Нижний Новгород. Вскоре город посетил Александр Дюма, путешествующий по России. Нижегородский губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее предупредив, что его ждет сюрприз.

В своей книге «Путевые впечатления. В России» Дюма писал: «Не успел я занять место, как дверь отворилась, и лакей доложил: „Граф и графиня Анненковы“. Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. „Александр Дюма“, – обратился губернатор Муравьев к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: „Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа „Учитель фехтования““. У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов».

Через несколько дней Дюма приехал в дом Анненковых. За несколько часов общения с постаревшими прототипами своих героев он узнал много интересного о сибирской жизни декабристов: о 30 годах суровых испытаний, каторжных работ и унижения, о венчании Ивана и Полины в Михаило-Архангельской острожной церкви, о смерти детей и о неугасающей любви этих уже немолодых людей. Он узнал, что именно любовь и верность помогли преодолеть им все испытания, выпавшие на их долю.

В Нижнем Новгороде Анненковы прожили еще почти 20 лет. Иван Александрович служил чиновником при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве и избирался в мировые судьи.

Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем. Полина тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища, а затем по просьбе М. И. Семевского, издателя «Русской старины», писала воспоминания.

Так и не освоив письменного русского языка, она диктовала их своей старшей дочери Ольге. Впервые ее воспоминания были опубликованы в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.

Но главным в ее жизни всегда оставался муж – ее любимый Иван Александрович. До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребенком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа.

В 1876 году Полина умерла. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. «После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал черной меланхолией», – вспоминала внучка Анненковых М. В. Брызгалова. Через год и четыре месяца после смерти Полины скончался ее муж. Он был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.

«Полина жива!» …В жаркий августовский день приехали на Новодевичье кладбище – на сегодня назначено открытие надгробного памятника П. С. Жемчужиной. К 16 часам в старой части кладбища, в углу стал собираться народ – земля слухом полнится. А слух такой, что приедет

Полина еще жива! С Иваном Михайловичем Майским, который в годы войны был советским послом в Лондоне, мы встретились в последний раз незадолго до его смерти. Он почти все время проводил на своей академической даче в Моженке, под Москвой.Я приехал к нему в теплый летний день.

Полина Меттерних Говоря о женщинах, не могу не упомянуть о той, под влиянием которой вошел в моду легкомысленный и отчаянно-дерзкий любовный этикет, который в начале второй половины прошлого века вытеснил в высших кругах несносно-тоскливую чопорность. Я имею в виду

Полина Виардо Когда в 1843 году Тургенев поступил на государственную службу, Варвара Петровна успокоилась за судьбу сына. Втайне она уж и невесту подыскала. Да и к поэтическим опытам Ивана стала относиться благосклонно. Впрочем, мать всегда достаточно ревниво следила за

Полина Львовна Герценберг Некоторое время моей соседкой по нарам была доктор Полина Львовна Герценберг, польская еврейка, коммунистка, член сейма.Доктора пользовались правом давать освобождение от работы больным. За возможность отдохнуть от тяжелой работы те, кто

Молотов и Полина Вячеслав Михайлович Молотов (настоящая фамилия Скрябин) родился в 1890 году в Вятской губернии. Отец - Михаил Прохорович Скрябин, из бывших крепостных крестьян выбился в приказчики. Мать - Анна Яковлевна Небогатикова из богатой купеческой семьи. Он стал

«Полина Гебль» и «Декабристы» По возвращении Толстого в Россию Шапорин пишет музыку для толстовских пьес, а с середины 1920-х годов они начинают сотрудничать над проектом оперы о декабристах, работа над которой растянется на много лет. Сюжет они берут исторический. Алексей

I. Полина Виардо 1. Хронологическая канва Полина Гарсиа Виардо родилась 18 июля 1821 года в Париже в семье оперных певцов, покинувших Испанию. Ее отец Мануэль Гарсиа был прославленным тенором и преподавателем вокала, мать - Хоакина Ситчес обладала оперым сопрано, старшая

Полина и Луи Виардо – Тургеневу Куртавнель, вторник, 10 сентября.Большая гостиная, 11 ч.Здравствуйте, мой дорогой Тургенев. Как вы задерживаетесь с письмом! мы каждый день ждем прихода почтальона, и каждый день он оставляет нас алчущими и жаждущими. Может быть, сегодня? Небо

Полина Виардо – Тургеневу Воскресенье, 27 апреляПослушайте, мой добрый Тургенев, не моя вина в том, что я не написала вам раньше, а тех, кто беспрестанно пожирал все мое время с тех пор, как пошла «Сафо». Мы сыграли ее три раза кряду со все возрастающим успехом. B пятницу я

Полина Виардо – Тургеневу Начало августа 1862. Баден-Баден.Дорогой Тургенев, мы были очень счастливы, получив, наконец, весточку от вас. Каким образом она могла так долго находиться в пути? Две недели! Да ведь это ужасно! Утром 29-го числа Жюльена получила письмо от княгини

Полина Виардо – Тургеневу 17(29) марта 1868. Баден-Баден.Баден-Баден, 29 мартаМой дорогой Тургенев, пишу вам сегодня утром только затем, чтобы завтра, по вашем возвращении в Париж, вы смогли по-лучить известия о нас. Луи по-прежнему примерно в том же состоянии, день – сносно,

Полина Виардо – Тургеневу Эрбпринц, Веймар. 14 февраля 1869, 10 час. вечераНаконец-то я улучила свободную минуту, чтобы написать вам, мой дорогой Тургенев – я веду весьма напряженный образ жизни, уверяю вас. He буду пересказывать вам вчерашний день, уверена, что вам читали мое

История четы Анненковых - одна из трогательных и трагических страниц прошлого России. Француженка Полина Гебль стала одной из жен декабристов, последовавших за своими мужьями в ссылку. 30 тяжелых лет в Сибири - такую цену иностранка заплатила за то, чтобы быть рядом с человеком, которого по-настоящему любила. На память о годах мучений у нее остался браслет, отлитый из кандалов мужа…

Прасковья Анненкова была одной из 11 женщин, принявших решение не оставлять своих мужей. .

Полина Гебль (Прасковья Анненкова)

Полина Гебль была женой декабриста и женщиной с большой буквы. Как сказал классик "есть женщины в русских селеньях",но оказалось, что настоящие женщины есть и во Франции. Она полюбила русского дворянина и бросив все уехала за ним в Сибирь, как и многие жены декабристов. Но историю Полины Гебль и ее мужа, декабриста Анненкова, можно назвать самой поэтичной. Эта сказочная, все превозмогающая любовь стала не только темой разговоров в великосветских салонах того времени, но и сюжетом для романа Александра Дюма «Учитель фехтования» и оперы А. Д. Шапорина «Декабристы» (ее первая редакция называлась «Полина Гебль»).

Полина Гебль родилась 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи в аристократической семье, которая во время Французской революции была лишена как социальных, так и материальных привилегий. Только в 1802 году не без помощи друзей отец Полины Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию, что позволило его семье несколько лет прожить в относительном достатке. Но вскоре он погиб в Испании и семья Гебля снова осталась без средств к существованию.

Полине и ее сестре пришлось зарабатывать на жизнь рукоделием. А когда Полине исполнилось 17 лет, она поступила продавщицей в модный дом в Париже. В 1823 году она приняла предложение торгового дома «Дюманси» и поехала работать в Россию.

Иван Александрович Анненков – поручик Кавалергардского полка, блестящий офицер, единственный наследник крупнейшего в России состояния и скромная служащая торгового дома. Они не могли не встретиться. Модный дом «Дюманси», в котором работала Полина, находился рядом с домом Анны Ивановны Анненковой, обожавшей делать покупки и часто бывавшей в этом магазине. Иван Алексеевич довольно часто сопровождал свою мать. Полина сразу же обратила внимание на высокого, стройного, голубоглазого и очень обходительного офицера. Иван Анненков тоже заметил красивую и прекрасно воспитанную француженку и зачастил в магазин, правда уже без матушки.

Вскоре Иван признался Полине в любви и предложил ей тайно обвенчаться. Почему тайно? Потому что он прекрасно знал: мать никогда не даст согласие на неравный брак. Полина тоже осознавала это и, несмотря на то что безумно любила Ивана, отклонила предложение стать его женой. Но не отказалась от встреч. Вскоре Полина забеременела и Анненков сделал еще одну попытку уговорить ее обвенчаться. Он даже нашел священника и свидетелей, но его любимая, видимо имея свои собственные представления о воле родителей, снова ему отказала.

Незадолго до декабристского восстания Иван неожиданно признался Полине, что вскоре предстоят события, за участие в которых его скорее всего сошлют в Сибирь. В тот день Полина поклялась ему, что последует за ним всюду. В начале декабря 1825 года Иван Александрович вернулся в Петербург, а 14 декабря произошло известное восстание на Сенатской площади. Будучи членом Северного общества, Анненков 19 декабря был арестован и отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. Вскоре он был осужден по II разряду и приговорен к 20 годам каторжных работ (позднее срок сократили до 15 лет).

Узнав, что любимый находится в заточении в Петропавловской крепости, она заплатила унтер-офицеру 200 рублей и послала ему медальон с запиской: «Я поеду с тобой в Сибирь».

Вскоре она написала прошение на имя императора.

«Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего Величества и просить как милости разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. Мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви. Соблаговолите, государь, милостиво дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться Вашим законам».

Ее прошение было принято. Николай I, тронутый ее преданностью осужденному преступнику, разрешил Полине ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на дорогу, однако ребенка брать с собой запретил.

Простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны Анненковой, Полина в декабре отправилась вслед за своим любимым.

По прибытии Полины в Читу военный, которого прислал комендант Лепарский, отвел ее в подготовленную для нее квартиру. На следующий день комендант пожаловал к ней сам, сообщив, что им получено повеление Его Величества относительно ее свадьбы с заключенным Анненковым. Вот как Полина описывает в своих "Воспоминаниях" свое первое свидание с Анненковым после долгой разлуки:

«Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились. Я бросилась на колени и целовала его оковы».

Иван Александрович Анненков

Венчание Полины и Ивана состоялось 4 апреля 1828 года. На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму».

Итак, Полина, дважды отказавшись венчаться с самым богатым женихом Москвы, стала женой ссыльнокаторжного. Она была счастлива, соединив судьбу с любимым человеком, и с гордостью носила новое имя – Прасковья Егоровна Анненкова.

В марте 1829 года у Анненковых родилась вторая дочь, которую назвали в честь бабушки Анной.

В 1830 году Ивана перевели в Петровский завод, и теперь супруги стали видеться намного чаще. Полина купила небольшой домик и обзавелась хозяйством. Через год в семье Анненковых родился сын Владимир (всего Полина рожала 18 раз, однако выжили только шесть детей).

В 1839 году Ивану Александровичу по ходатайству его матери было разрешено поступить на гражданскую службу, что несколько облегчило материальное положение многодетной семьи. Через два года семье Анненковых было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили 15 лет до амнистии 1856 года. После амнистии семья перебралась в Нижний Новгород. Вскоре город посетил Александр Дюма, путешествующий по России. Нижегородский губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее предупредив, что его ждет сюрприз.

В своей книге «Путевые впечатления. В России» Дюма писал:

«Не успел я занять место, как дверь отворилась, и лакей доложил: „Граф и графиня Анненковы“. Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. „Александр Дюма“, – обратился губернатор Муравьев к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: „Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа „Учитель фехтования““. У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов».

Через несколько дней Дюма приехал в дом Анненковых. За несколько часов общения с постаревшими прототипами своих героев он узнал много интересного о сибирской жизни декабристов: о 30 годах суровых испытаний, каторжных работ и унижения, о венчании Ивана и Полины в Михаило-Архангельской острожной церкви, о смерти детей и о неугасающей любви этих уже немолодых людей. Он узнал, что именно любовь и верность помогли преодолеть им все испытания, выпавшие на их долю.
В Нижнем Новгороде Анненковы прожили еще почти 20 лет. Иван Александрович служил чиновником при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве и избирался в мировые судьи.

Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем. Полина тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища, а затем по просьбе М. И. Семевского, издателя «Русской старины», писала воспоминания.

Так и не освоив письменного русского языка, она диктовала их своей старшей дочери Ольге. Впервые ее воспоминания были опубликованы в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.

Но главным в ее жизни всегда оставался муж – ее любимый Иван Александрович. До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребенком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа.
В 1876 году Полина умерла. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. «После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал черной меланхолией», – вспоминала внучка Анненковых М. В. Брызгалова. Через год и четыре месяца после смерти Полины скончался ее муж. Он был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.

"Для того чтобы объяснить разные недоразумения на счёт моего происхождения, и тем прекратить толки людей, не знавших правды, которую по отношению ко мне и моей жизни часто искажали, как, например, это сделал Александр Дюма". Полина Анненкова в своих "Воспоминаниях" коротко изложила свою биографию.

Родилась она 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи, недалеко от Нанси в аристократической семье, которую революция лишила как социальных, так и материальных привилегий. Отец её Жорж Гебль - монархист по убеждениям, в 1793 году был арестован, а через полгода выпущен с документом гласящим "Не достоин служить республике". Стоит ли говорить, что семья бедствовала. Правда, в 1802 году по протекции друзей Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию в чине полковника, что позволило семье несколько лет прожить в достатке. Но это продолжалось недолго, так как отец Полины вскоре погиб в Испании. В ту пору ей было девять лет. В её "Воспоминаниях", касающихся этого периода, есть интересная запись. Однажды, вскоре после гибели отца, близ Нанси она увидела Наполеона, который собирался сесть в карету. Полина решительно подошла к императору и, назвав себя, сказала, что осталась сиротой и просила его о помощи. Кто знает, прошение ли матери Полины, оставшейся после гибели мужа без средств, с двумя детьми на руках, или её собственное обращение к императору решило судьбу семьи, но они получили единовременное пособие (довольно крупную сумму), а затем и пенсию. На эти деньги их семья жила до тех пор, пока к власти во Франции не вернулись Бурбоны. Выплата пенсии была прекращена, и они опять остались без средств. Полине и её сестре пришлось зарабатывать на жизнь рукоделием. Когда же ей исполнилось семнадцать лет, она поступила продавщицей в модный дом в Париже. В 1823 году Полина приняла предложение торгового дома "Дюманси" и поехала работать в Россию.

Необходимо сказать, что в Россию она ехала с особым чувством, ей невольно вспомнилось 14 декабря 1814 года, когда она, прогуливаясь с подругами, впервые увидела русских офицеров. Она долго смотрела на них и с улыбкой сказала:

Выйду замуж только за русского.

Что за странная фантазия! - удивились подруги. - Где ты найдёшь русского?..

И вот она едет в Россию, едет навстречу своей судьбе: 14 декабря всплывает в её памяти, но пока эта дата связана у неё только с приятными воспоминаниями.

Кто же он - её будущий избранник?: Иван Александрович Анненков - поручик Кавалергардского полка, блестящий офицер, единственный наследник крупнейшего в России состояния.

Они не могли не встретиться. Модный дом "Дюманси", в котором работала Полина, находился рядом с домом Анны Ивановны Анненковой, обожавшей делать покупки. Она часто бывала в этом магазине. Почтительный сын не отказывался сопровождать свою мать. Он был необыкновенно хорош собой - высокий, статный, голубоглазый. К тому же, в отличие от маменьки, славящейся дикими причудами и жестокосердием, был добр и обходителен. Полина сразу обратила на него внимание. Иван Анненков также заметил красивую, изящную, прекрасно воспитанную француженку. Он стал бывать в магазине чаще (уже без маменьки) и вскоре признался Полине в любви. Он предлагал ей тайно обвенчаться, так как знал, что мать никогда не даст согласия на неравный брак. Полина, прекрасно осознавая своё положение, отказала ему. Но они продолжают встречаться. Вместе едут в Пензу: Полина представить на Пензенской ярмарке товары торгового дома "Дюманси", а Анненков для того, чтобы купить лошадей для своего полка. Эта поездка ещё больше сблизила их. Анненков делает ещё одну попытку уговорить Полину обвенчаться. Договаривается обо всём со священником сельской церкви: Но Полина снова отказывает - у неё свои представления об уважении воли родителей, и она не хочет их нарушать.

Лучшие дня

Незадолго до восстания Анненков рассказал Полине, что предстоят события, за участие, в которых он может быть сослан в Сибирь. Встревоженная Полина поклялась ему: "Что последует за ним всюду".

В начале декабря 1825 года Анненков возвращается в Петербург, а 14 декабря происходят известные события на Сенатской площади. Анненков был членом Северного общества. 19 декабря он был арестован, отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. На следствии он вёл себя достойно. На вопрос Николая I: "Почему не донёс на общество?" Ответил: "Тяжело, не честно доносить на своих товарищей". Он был осуждён по II разряду и приговорён к 20 годам каторжных работ, позднее срок сократили до 15 лет.

Полина всё это время находилась в Москве. Она знала о событиях в Петербурге, опасалась за судьбу Ивана, но она была беременна и вскоре должна была родить.

После рождения дочери Полина отправляется в Петербург искать Анненкова. Она узнаёт, что он в Петропавловской крепости. Ей удаётся, заплатив унтер-офицеру 200 рублей, передать ему записку и получить ответ, в котором он пишет: "Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже иголки, чтобы положить конец страданиям". В ответ Полина передаёт ему медальон с запиской: "Я поеду с тобой в Сибирь". Но видя в каком, он отчаянном состоянии она решает устроить ему побег. Полина возвращается в Москву, чтобы упросить мать Ивана Александровича помочь ей в этом. Она уже разработала план побега и почти обо всём договорилась, нужны только деньги. Она умоляет Анну Ивановну спасти единственного сына. Мать Анненкова отказывает ей: "Мой сын - беглец, сударыня!? Я никогда не соглашусь на это, он честно покориться своей судьбе".

Не найдя поддержки, Полина возвращается в Петербург и там узнаёт, что, не имея от неё известий, решив, что она его покинула, Анненков пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти. Она решается на отчаянный поступок. Поздно ночью, с трудом сговорившись с лодочником, она переправляется через ледяное крошево Невы в Петропавловскую крепость. Вся мокрая, с окровавленными руками (ей пришлось спускаться в лодку по обледеневшей верёвке) она умоляет дежурного офицера позволить ей увидеться с Анненковым. Это было настоящее сумасшествие. Свидания с узниками разрешал только сам император и только родным и жёнам. Но Полина подкупает офицера, и он выводит Ивана Александровича из камеры. У них всего несколько минут. Полина снимает с пальца кольцо, сделанное из двух тоненьких колечек, разделяет их, - одно отдает Ивану, а второе обещает привезти в Сибирь.

В ночь с 9 на 10 декабря Анненков был отправлен в читинский острог. Полине солдат передаёт записку от него: "Соединиться или умереть".

Уже на следующий день Полина предпринимает всё для того, чтобы ей разрешили отправиться в Сибирь. Она пишет прошение на имя императора.

"Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего Величества и просить, как милости разрешения разделить ссылку её гражданского супруга. :Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное моё желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. :Мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви. : Соблаговолите, государь, милостиво дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться Вашим законам:"

В мае 1827 года, узнав, что император будет на маневрах у города Вязьмы, Полина едет туда и, прорвавшись к императору, падает перед ним на колени.

Николай I в удивлении спрашивает:

Что Вам угодно?

Государь, - обращается Полина на родном языке. - Я не говорю по-русски. Я хочу милостивого разрешения следовать в ссылку за государственным преступником Анненковым.

Кто Вы? Его жена?

Нет. Но я мать его ребёнка.

Это ведь не ваша родина, сударыня! Вы будете там глубоко несчастны.

Я знаю, государь. Но я готова на всё!

Её прошение было принято. Николай I, тронутый её преданностью осуждённому, разрешил ей ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на дорогу, однако ребенка брать с собой он запретил.

В декабре, простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны Анненковой, Полина отправилась вслед за своим любимым. Мать Анненкова щедро позаботилась о ней, снабдив в дорогу всем необходимым, в том числе и крупной суммой денег.

Полина неслась по бескрайним заснеженным просторам день и ночь. Когда ямщики отказывались ехать ночью, она произносило магическое "на водку", одно из немногих слов, которое она выучилась говорить по-русски, и это всегда помогало.

" Когда губернатор Иркутска Цейдлер прочел мою подорожную, то не хотел верить, чтобы я, женщина, могла проехать от Москвы до Иркутска в восемнадцать дней, и когда я явилась к нему на другой день моего приезда в 12 часов, он спросил меня - не ошиблись ли в Москве числом на подорожной, так как я приехала даже скорее, чем ездят обыкновенно фельдъегеря." (из "Воспоминаний" П.А.)

В Иркутске Цейдлер задержал её на некоторое время, уговаривая вернуться, как раньше уговаривал Трубецкую и Волконскую. Но Полина была непреклонна и в конце февраля получила разрешение следовать дальше.

"Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа, так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои вещи, то они ничего не нашли". (Из "Воспоминаний" П.А.)

Проезжая через Сибирь, Полина была приятно удивлена тем радушием и гостеприимством, которое встречала везде. Её поражало богатство и обилие, с которым живёт народ: "Везде нас принимали, как будто мы проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично и, когда я спрашивала, - сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: "Только Богу на свечку пожалуйте".

В Читу она спешила приехать к 5 марта - дню рождения Ивана Александровича. На последней станции она даже принарядилась, но Муравьёва разочаровала её, сказав, что заключённых увидеть не так то легко.

По прибытии Полины в Читу, комендант Лепарский прислал к ней человека, который отвел её в подготовленную для неё квартиру. На следующий день он пришёл к ней сам и сообщил, что уже получил повеление Его Величества относительно её свадьбы, затем он прочёл разные официальные бумаги, которые она должна была подписать. Из прочитанного Лепарским Полина поняла, что " не должна ни с кем сообщаться, никого не принимать к себе и никуда не ходить, не искать свиданий с осуждённым, а иметь их только с разрешения коменданта, не чаще как через два дня на третий, ничего не передавать осуждённым в острог, особенно вино и другие спиртные напитки." Подписав бумаги, Полина потребовала от Лепарского свидания с Анненковым ": не напрасно же я проехала за шесть тысяч вёрст:" Комендант сказал, что сделает распоряжение, чтобы его привели. Вот как она описывает их первое свидание в Сибири:

"Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича: Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв всё горе и то ужасное положение, в котором находились: Я бросилась на колени и целовала его оковы".

Приезд Полины был истинным подарком судьбы для Анненкова. "Без неё он бы совершенно погиб", - писал декабрист И.Д. Якушкин.

4 апреля 1828 года состоялось их венчание. "Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, - вспоминал Н.В. Басаргин. - На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму".

Полина, дважды отказавшаяся венчаться с самым завидным женихом Москвы, стала женой ссыльнокаторжного и была счастлива. Она вышла замуж за обожаемого ею человека и с гордостью носила имя Прасковья Егоровна Анненкова.

С приездом Полины жизнь Анненкова изменилась, она окружила его заботой и вниманием, её любовь давала ему силы переносить все тяготы каторжной жизни. Свидания их были редки, но он зал, что его Полина здесь, рядом и теперь уже навсегда.

Полина Егоровна живая, подвижная, привычная к труду, хлопотала по хозяйству с утра до вечера, сама готовила, не доверяя кухаркам, завела огород, что значительно улучшило питание заключённых, и всё это - не теряя врождённого изящества и веселья. Она помогала всем, чем только могла, учила жён декабристов готовить и вести хозяйство. Часто по вечерам её новые подруги приходили к ней в гости, чтобы полакомиться и просто отдохнуть душой. Полина заражала всех своим весельем и оптимизмом, рядом с ней было легко и уютно. Вот что она пишет в своих "Воспоминаниях" о времени, проведённом ими в Чите - самом тяжёлом периоде ссылки.

"Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Всё было общее - печали и радости, всё разделялось, во всём друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое".

В 1830 году Анненкова перевели в Петровский завод. Здесь свидания разрешались чаще. Прасковья Егоровна купила небольшой домик, обзавелась хозяйством - купила скот. В 1831 году она родила сына Владимира. Всего Прасковья Егоровна рожала 18 раз, шестеро детей выжили. Далее Анненкова переводили в село Бельское Иркутской губернии, затем в Туринск. Полина с детьми повсюду следовала за мужем. Все эти многочисленные переезды были сопряжены с большими материальными трудностями, - на новом месте нужно было как-то обустраиваться. Семья же Анненковых, в отличие от других семей декабристов, которым щедро помогали родственники, жила практически только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей, которые были при Иване Александровиче во время его ареста и, естественно, были конфискованы. Но милостью государя Николая Павловича были отданы Полине Гебль, к которой император проникся симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее выражение: "Та, что не усомнилась в моём сердце".

С 1839 года, по ходатайству матери Анненкову было разрешено поступить на гражданскую службу. Это несколько облегчило материальное положение многодетной семьи. Летом 1841 года Анненковым было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили пятнадцать лет до амнистии 1856 года.

В 1850 году через Тобольск проходили осуждённые на каторгу петрашевцы. Среди них был молодой Фёдор Достоевский. Узнав о прибытии осуждённых, жёны декабристов добились свидания с ними. Добрые женщины снабдили их пищей и одеждой, как могли, ободрили несчастных. Достоевский следовал в Омский острог. От Прасковьи Егоровны он получил адрес её дочери Ольги Ивановны, живущей в Омске, и уверение, что там ему будет оказана необходимая помощь. После отбытия каторжных работ в Омске Достоевский около месяца жил у Ольги Ивановны. 18 октября 1855 года он пишет Прасковье Егоровне:

" Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь Вы и всё превосходное семейство Ваше брали во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие:"

После амнистии Анненковы перебрались в Нижний Новгород. Вскоре этот город посетил, путешествующий по России Александр Дюма. Нижегородский губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее предупредив, что его ждёт сюрприз.

" Не успел я занять место, - писал А. Дюма в своей книге "Путевые впечатления. В России", - как дверь отворилась, и лакей доложил: "Граф и графиня Анненковы". Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. "Александр Дюма, - обратился губернатор Муравьёв к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: "Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа "Учитель фехтования". У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов".

Дюма посетил супругов Анненковых в их доме на Большой Печерской. За несколько часов общения с постаревшими прототипами своих героев он узнал много интересного о сибирской жизни декабристов: о тридцати годах тяжелейших испытаний, каторжных работ и унижения, о венчании Ивана и Полины 4 апреля 1828 года в Михаило-Архангельской острожной церкви, о смерти детей, о неугасающей любви этих уже немолодых людей, которая помогла преодолеть им все испытания, выпавшие на их долю. Великий романист был восхищён и потрясён тем, что услышал.

А жизненный сюжет между тем развивался дальше. В Нижнем Новгороде Анненковы прожили душа в душу ещё почти двадцать лет. Иван Александрович служил чиновником по особым поручениям при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве, избирался в мировые судьи. Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем.

Прасковья Егоровна тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища; по просьбе издателя "Русской старины" М.И.Семевского писала воспоминания, вернее, так и не освоив письменного русского, диктовала их своей старшей дочери Ольге. Её воспоминание были опубликованы впервые в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.

Но главным в её жизни всегда оставался Анненков. С годами его характер портился, он становился раздражительным, а Прасковья Егоровна, постаревшая, располневшая, всё так же снисходительно относилась к нему, весёлостью и мягкостью смиряя его тяжёлый нрав. До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребёнком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов её мужа.

Умерла Прасковья Егоровна утром 4 сентября 1876 года. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. "После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал чёрной меланхолией", - вспоминает внучка Анненковых М.В. Брызгалова. Скончался он через год и четыре месяца после её смерти, 27 января 1878 года, и был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.

Спасибо за сайт.

Я сейчас как раз перечитываю воспоминания Прасковьи Анненковой (Полины Гэбль) на французском. Эпизод с шутливым обещанием молодой Полины выйти замуж только за русского, действительно, несколько раз упоминается в записках. Но это происходило не во время гуляния, когда девушка могла видеть русских, а дома, когда девицы были одни. Поэтому она сама не могла понять, почему произнесла эти слова. Впервые о русских она, кажется, услыхала от своего дяди перед походом 1812 года. Прощаясь с семьей сестры, дядя был грустен и сказал, что вряд ли вернется живым, так как «русские – лучшие воины в мире, они не отступают». Он и в самом деле погиб в Бородинской битве.

Полина Гебль. «Соединиться или умереть»

Полина Гебль была женой декабриста. Она одна из многих женщин, которые отправились за своими мужьями в Сибирь, преодолевая все трудности и добиваясь встречи с любимыми. Но историю Полины Гебль и ее мужа, декабриста Анненкова, можно назвать самой поэтичной. Эта сказочная, все превозмогающая любовь стала не только темой разговоров в великосветских салонах того времени, но и сюжетом для романа Александра Дюма «Учитель фехтования» и оперы А. Д. Шапорина «Декабристы» (ее первая редакция называлась «Полина Гебль»).

Впоследствии свою биографию Полина Гебль изложила в «Воспоминаниях». Желание поведать миру о себе и своей любви Полина объясняла так: «Для того чтобы объяснить разные недоразумения на счет моего происхождения, – писала она, – и тем прекратить толки людей, не знавших правды, которую по отношению ко мне и моей жизни часто искажали, как, например, это сделал Александр Дюма».

Полина Гебль родилась 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи в аристократической семье, которая во время Французской революции была лишена как социальных, так и материальных привилегий. За семь лет до рождения Полины, в 1793 году, ее отец Жорж Гебль – убежденный монархист, был заключен в тюрьму, а через полгода выпущен с сопроводительными документами, где черным по белому было написано: «Не достоин служить Республике».

Несколько лет семья находилась на грани нищеты. Только в 1802 году не без помощи друзей Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию в чине полковника, что позволило его семье несколько лет прожить в относительном достатке. Но после того, как отец Полины погиб в Испании (девочке в то время было только 9 лет), семья опять оказалась в бедственном положении. В «Воспоминаниях» Полины очень подробно описывается этот период ее жизни. Кстати, в записях Полины Гебль есть один любопытный эпизод – ее встреча с Наполеоном. Вскоре после гибели отца девочка увидела близ Нанси Бонапарта, который намеревался сесть в карету. Полина подбежала к императору, представилась и сказала, что ее мать осталась с двумя детьми и семья очень нуждается.

Через некоторое время семья погибшего полковника получила единовременное пособие (очень крупную сумму), а затем и пенсию. Доподлинно не известно, что именно оказало влияние на решение Наполеона помочь вдове и сиротам – прошение ли матери Полины или обращение к императору девочки-сироты. Как бы там ни было, но на пенсию семья жила до тех пор, пока к власти во Франции не вернулись Бурбоны. Затем поступление денежных средств прекратилось, и семья погибшего Жоржа Гебля снова осталась без средств к существованию.

Полине и ее сестре пришлось зарабатывать на жизнь рукоделием. А когда Полине исполнилось 17 лет, она поступила продавщицей в модный дом в Париже. В 1823 году она приняла предложение торгового дома «Дюманси» и поехала работать в Россию.

Стоит заметить, что Полина ехала в Россию с особым чувством: она вспоминала 14 декабря 1814 года, когда, прогуливаясь с подругами, впервые увидела русских офицеров. Она долго смотрела на них и неожиданно для себя сказала: «Выйду замуж только за русского». «Что за странная фантазия! – засмеялись подруги. – Где ты найдешь русского?»

И по дороге в Россию она вспомнила этот день. Вспомнила и поняла – она едет навстречу своей судьбе…

Иван Александрович Анненков – поручик Кавалергардского полка, блестящий офицер, единственный наследник крупнейшего в России состояния и скромная служащая торгового дома… Они не могли не встретиться. Модный дом «Дюманси», в котором работала Полина, находился рядом с домом Анны Ивановны Анненковой, обожавшей делать покупки и часто бывавшей в этом магазине. Иван Алексеевич довольно часто сопровождал свою мать. Полина сразу же обратила внимание на высокого, стройного, голубоглазого и очень обходительного офицера. Иван Анненков тоже заметил красивую и прекрасно воспитанную француженку и стал приходить в магазин ежедневно (и уже без Анны Ивановны).

Вскоре Иван признался Полине в любви и предложил ей тайно обвенчаться. Почему тайно? Потому что он прекрасно знал: мать никогда не даст согласие на неравный брак. Полина тоже осознавала это и, несмотря на то что безумно любила Ивана, отклонила предложение стать его женой. Но не отказалась от встреч.

Через некоторое время возлюбленные вместе поехали в Пензу: Полина представляла на Пензенской ярмарке товары торгового дома «Дюманси», а Анненков покупал лошадей для своего полка. Во время этой поездки молодые люди сблизились еще больше, и Анненков сделал еще одну попытку уговорить Полину обвенчаться. Он даже нашел священника и свидетелей, но его любимая, видимо имея свои собственные представления о воле родителей, снова ему отказала.

Незадолго до декабристского восстания Иван неожиданно признался Полине, что вскоре предстоят события, за участие в которых его скорее всего сошлют в Сибирь. В тот день Полина поклялась ему, что последует за ним всюду.

В начале декабря 1825 года Иван Александрович вернулся в Петербург, а 14 декабря произошло известное восстание на Сенатской площади. Будучи членом Северного общества, Анненков 19 декабря был арестован и отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость.

Надо сказать, что на следствии Иван Анненков вел себя достойно и на вопрос Николая I: «Почему не донес на общество?» – ответил: «Тяжело, нечестно доносить на своих товарищей». Вскоре он был осужден по II разряду и приговорен к 20 годам каторжных работ (позднее срок сократили до 15 лет).

Во время вышеописанных событий Полина находилась в Москве. Ей было известно об участии Ивана в декабристском восстании, и она опасалась за любимого. За себя она не боялась – Полина была готова выполнить свое обещание и последовать за своим возлюбленным куда угодно, несмотря на то что через несколько месяцев должна была стать матерью.

Сразу после рождения дочери Полина отправилась в Петербург искать своего Ивана. Узнав, что любимый находится в заточении в Петропавловской крепости, она заплатила унтер-офицеру 200 рублей, чтобы тот передал Анненкову записку. В ответном послании, которое она получила от Ивана, были следующие слова: «Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже иголки, чтобы положить конец страданиям». Полина послала ему медальон с запиской: «Я поеду с тобой в Сибирь».

Но Иван Александрович был в таком подавленном состоянии, в таком отчаянии, что Полина решила устроить ему побег. Она детально разработала план побега и, вернувшись в Москву, попыталась уговорить Анну Ивановну дать денег на спасение ее единственного сына. Но мать Ивана отказала ей, сказав: «Мой сын – беглец, сударыня!? Я никогда не соглашусь на это, пусть он честно покорится своей судьбе».

Не найдя поддержки, Полина опять поехала в Петербург, где узнала, что ее возлюбленный, не имея от нее известий и решив, что она его покинула, пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти. Полина была в отчаянии и решилась на смелый поступок: ночью, с трудом сговорившись с лодочником, она переправилась через ледяное крошево Невы в Петропавловскую крепость и, отдав дежурному офицеру почти все свои сбережения, уговорила его позволить ей увидеться с Анненковым. И хотя свидания с узниками разрешались только родным и женам, офицер сжалился над девушкой и вывел Ивана из камеры. У влюбленных было в распоряжении не более пяти минут. Осыпав Ивана поцелуями, она сняла с пальца кольцо, сделанное из двух тоненьких колечек, отделила одно колечко и отдала его Ивану, пообещав привезти второе колечко в Сибирь.

В ночь с 9 на 10 декабря 1826 года Анненков был отправлен в Читинский острог. Полина получила от него записку: «Соединиться или умереть». На следующий же день она написала прошение на имя императора.

«Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего Величества и просить как милости разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. Мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви. Соблаговолите, государь, милостиво дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться Вашим законам».

В мае 1827 года, узнав, что император будет на маневрах у города Вязьмы, Полина поехала туда и, прорвавшись к Николаю I, пала перед ним на колени. Увидев рыдающую женщину, император удивленно спросил: «Что Вам угодно?». «Государь, – обратилась к нему Полина на родном языке. – Я не говорю по-русски. Я хочу милостивого разрешения следовать в ссылку за государственным преступником Анненковым». «Кто Вы? Его жена?» – спросил император. «Нет. Но я мать его ребенка», – твердо ответила Полина. На что Николай I со вздохом сказал: «Это ведь не ваша родина, сударыня! Вы будете там глубоко несчастны». «Я знаю, государь. Но я готова на все!» – воскликнула Полина и заплакала навзрыд.

Ее прошение было принято. Николай I, тронутый ее преданностью осужденному преступнику, разрешил Полине ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на дорогу, однако ребенка брать с собой запретил.

Простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны Анненковой, Полина в декабре отправилась вслед за своим любимым. Мать Ивана Александровича снабдила ее в дорогу всем необходимым, в том числе и крупной суммой денег.

Полина неслась по бескрайним заснеженным просторам практически без остановок – она ехала день и ночь, а когда ямщики отказывались ехать ночью, произносила магическую фразу: «Дам на водку», одну из немногих, которые она выучилась говорить по-русски. Фраза действовала безотказно.

В своих «Воспоминаниях» Полина писала: «Когда губернатор Иркутска Цейдлер прочел мою подорожную, то не хотел верить, чтобы я, женщина, могла проехать от Москвы до Иркутска в восемнадцать дней, и когда я явилась к нему на другой день моего приезда в 12 часов, он спросил меня – не ошиблись ли в Москве числом на подорожной, так как я приехала даже скорее, чем ездят обыкновенно фельдъегеря».

Губернатор на некоторое время задержал Полину в Иркутске, уговаривая вернуться, но она была непреклонна и в конце февраля получила разрешение следовать дальше.

«Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа, так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои вещи, то они ничего не нашли» (из «Воспоминаний»).

Когда Полина ехала через Сибирь, то была приятно удивлена тем радушием и гостеприимством, с которым ее встречали местные жители. «Везде нас принимали, как будто мы проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично, и когда я спрашивала, сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: „Только Богу на свечку пожалуйте“», – вспоминала впоследствии Полина.

По прибытии Полины в Читу военный, которого прислал комендант Лепарский, отвел ее в подготовленную для нее квартиру. На следующий день комендант пожаловал к ней сам, сообщив, что им получено повеление Его Величества относительно ее свадьбы с заключенным Анненковым. Затем Лепарский прочитал вслух разные официальные бумаги, которые она должна была подписать. Из сказанного комендантом Полина поняла, что «не должна ни с кем сообщаться, никого не принимать к себе и никуда не ходить, не искать свиданий с осужденным, а иметь их только с разрешения коменданта, не чаще как через два дня на третий, ничего не передавать осужденным в острог, особенно вино и другие спиртные напитки».

Полина была согласна на все и, подписав бумаги, потребовала от Лепарского свидания с Анненковым. «Не напрасно же я проехала за шесть тысяч верст», – воскликнула она. Комендант успокоил ее, сказав, что даст распоряжение, чтобы привели Ивана.

Первое свидание с Анненковым в Сибири Полина описывала следующим образом:

«Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились. Я бросилась на колени и целовала его оковы».

Для Анненкова приезд Полины был истинным подарком судьбы. «Без нее он бы совершенно погиб», – писал декабрист И. Д. Якушкин.

Венчание Полины и Ивана состоялось 4 апреля 1828 года. «Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, – вспоминал Н. В. Басаргин. – На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму».

Итак, Полина, дважды отказавшись венчаться с самым богатым женихом Москвы, стала женой ссыльнокаторжного. Она была счастлива, соединив судьбу с любимым человеком, и с гордостью носила новое имя – Прасковья Егоровна Анненкова.

С прибытием Полины жизнь Ивана Анненкова изменилась радикально: забота, внимание и безграничная любовь давали ему силы переносить все тяготы каторжной жизни. И хотя свидания их были редки, он знал, что его жена рядом, и теперь уже навсегда.

С утра до вечера Полина хлопотала по хозяйству. Она сама готовила, следила за чистотой в доме и даже посадила огород, чем существенно улучшила скудный рацион заключенных.

При этом она не теряла врожденного изящества, веселья и доброты. По мере своих возможностей она помогала всем: учила жен декабристов готовить и вести хозяйство. По вечерам ее новые подруги приходили к ней в гости.

Полина заражала всех своим весельем и оптимизмом, рядом с ней было легко и уютно.

Вот что она написала об этом времени в своих «Воспоминаниях»: «Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Все было общее – печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое».

В марте 1829 года у Анненковых родилась вторая дочь, которую назвали в честь бабушки Анной.

В 1830 году Ивана перевели в Петровский завод, и теперь супруги стали видеться намного чаще. Полина купила небольшой домик и обзавелась хозяйством. Через год в семье Анненковых родился сын Владимир (всего Полина рожала 18 раз, однако выжили только шесть детей).

Когда Ивана переводили в село Бельское Иркутской губернии, а затем в Туринск, Полина с детьми повсюду следовала за ним, несмотря на то что все переезды были сопряжены с большими материальными трудностями – нужны были деньги на дорогу и на обустройство на новом месте.

В отличие от других семей декабристов, которым щедро помогали родственники, Анненковы жили только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей. Эти деньги находились при Иване во время его ареста и, естественно, были конфискованы, но милостью императора Николая Павловича были отданы Полине Гебль. Государь проникся к этой смелой женщине искренней симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее выражение: «Та, что не усомнилась в моем сердце».

В 1839 году Ивану Александровичу по ходатайству его матери было разрешено поступить на гражданскую службу, что несколько облегчило материальное положение многодетной семьи. Через два года семье Анненковых было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили 15 лет до амнистии 1856 года. После амнистии семья перебралась в Нижний Новгород. Вскоре город посетил Александр Дюма, путешествующий по России. Нижегородский губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее предупредив, что его ждет сюрприз.

В своей книге «Путевые впечатления. В России» Дюма писал: «Не успел я занять место, как дверь отворилась, и лакей доложил: „Граф и графиня Анненковы“. Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. „Александр Дюма“, – обратился губернатор Муравьев к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: „Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа „Учитель фехтования““. У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов».

Через несколько дней Дюма приехал в дом Анненковых. За несколько часов общения с постаревшими прототипами своих героев он узнал много интересного о сибирской жизни декабристов: о 30 годах суровых испытаний, каторжных работ и унижения, о венчании Ивана и Полины в Михаило-Архангельской острожной церкви, о смерти детей и о неугасающей любви этих уже немолодых людей. Он узнал, что именно любовь и верность помогли преодолеть им все испытания, выпавшие на их долю.

В Нижнем Новгороде Анненковы прожили еще почти 20 лет. Иван Александрович служил чиновником при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве и избирался в мировые судьи.

Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем. Полина тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища, а затем по просьбе М. И. Семевского, издателя «Русской старины», писала воспоминания.

Так и не освоив письменного русского языка, она диктовала их своей старшей дочери Ольге. Впервые ее воспоминания были опубликованы в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.

Но главным в ее жизни всегда оставался муж – ее любимый Иван Александрович. До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребенком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа.

В 1876 году Полина умерла. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. «После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал черной меланхолией», – вспоминала внучка Анненковых М. В. Брызгалова. Через год и четыре месяца после смерти Полины скончался ее муж. Он был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.