Быть, а не казаться или как найти свой путь

Поэтому одежда – это не только покрытие наготы, ее ношение неразрывно связано с наличием у человека интеллекта, а сама она является выразителем статуса ее обладателя в обществе.

Испокон веку, одежда простолюдина отличалась от одежды правителей, жрецов и священников. С течением времени ее стали украшать золотыми нитями и драгоценностями. Постепенно она становилась признаком богатства и роскоши. С развитием человечества ее стали использовать функционально – в зависимости от ситуации и деятельности (сезонная, спортивная, деловая, форменная, специальная и т.д.). В современном мире ценится уже стильная одежда.

Отношение к одежде и внешнему виду – это слагаемые имиджа. Откровенное пренебрежение этими элементами действует отталкивающе, а чрезмерное увлечение вызывает недоумение. Как же уравновесить свое состояние относительно этих крайностей? Здесь может помочь не утратившая своей актуальности известная пословица: "Встречают по одежде, провожают по уму".

Действительно - на уровне подсознания это происходит непроизвольно – при встрече обращаешь внимание на внешний вид. Хотя бывает, что между внешней оболочкой и внутренним содержанием – большая разница. Многие одеты в "бренды", очень дорогие вещи, однако "внутреннее содержание" совершенно не соответствует внешнему облику. Красота снаружи и пустота внутри. Если человек глуп и не интересен как собеседник, то никакая одежда от известных кутюрье не спасет ситуацию.

В то же время начитанный, воспитанный человек всегда располагает к себе, независимо от одежды, которую носит. Главное, чтобы она была опрятной. Поэтому лучше стремиться к такому состоянию, когда внешняя и внутренняя стороны – гармоничны и одинаково красивы. Ведь "в человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли…" (А.П. Чехов). Индивидуальность нужна и в одежде, и в мышлении.

Для современной эмансипированной женщины надеть платье высокой моды,– значит подняться на новую ступень в жизни. Так уж устроена человеческая психология: костюм, за который заплачены большие деньги, придает уверенность. Поэтому женщины разных народов отличаются не только языками, цветом кожи, волос и глаз, но и потребностями в одежде, которая в их жизни всегда считается одним из приоритетов. Некоторым даже приходится отводить для коллекции одежды отдельные комнаты.

Иногда женщины становятся шопоголиками и покупают себе вещи практически ежедневно, хоть что-нибудь, мелочь, но купят. В итоге у них вещи просто вываливаются из шкафа. Есть некоторые, кто даже в течение дня не могут ходить в одном и том же. Вероятно, именно их имел в виду Вольтер в своем определении: "Женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается". При этом существует одна общая проблема, которая объединяет женщин всех стран и народов – шкафы и комоды ломятся, а надеть нечего.

Сколько же вещей нужно им для полного счастья? Эта цифра зависит не только от покупательной способности женщины, но и от особенностей ее менталитета. Есть женщины, для которых много одежды не бывает, а есть такие, которые и имеющееся забывают носить, махнув на себя рукой. У некоторых в шкафу вещи с этикетками висят годами.

Ученые провели исследование и доказали, что восемьдесят процентов женщин восемьдесят процентов времени носят двадцать процентов своего гардероба. Все остальное лежит или висит в шкафах мертвым грузом. Очень важно разгребать такие "склады". По теории фен-шуй лишние вещи забирают часть жизненной энергии. Поэтому важно избавляться от таких "скелетов" в шкафах. Существует понятие "гардеробная капсула". Это минимальный набор из 12-16 вещей, из которых можно составить больше 60 комплектов. Все зависит от женщины и ее эпатажности. Хотя в период глобального кризиса для многих уже главным становится девиз: "Просто и удобно!".

Одежду можно сравнить с нашими желаниями, в которые облачается внутреннее "Я" человека. Не зря говорится "порядок в вещах – порядок в мыслях". Желания, идущие от естественных потребностей, присущи любому человеку (поесть, попить, поспать). Даже если бы он находился на необитаемом острове, они теребили бы его изнутри, заставляя наполнять их.

Есть желания, которые человек получает извне, т.е. от окружающего общества. Именно социум порождает их в нем (желания богатства, почестей, власти, славы, знаний). Не будь вокруг нас людей, мы никогда бы не почувствовали, что нам не хватает чего-то из перечисленного. Более того, именно в окружении посторонних появляется понятие стыда, свойственное только человеку. Особенно это заметно на примере одежды. Обычно дома человек ходит в том, что нравится ему самому. Появляясь же в обществе он должен быть одет так, как там это принято, а не иначе, поскольку стыд вынуждает его соответствовать общепринятым меркам.

Выходит, что именно окружающие обязывают человека одеваться в соответствии с их взглядами и вкусами. Невозможно избежать этого влияния, которое либо возвышает, либо опускает. Иногда человек даже не в силах выдержать такого давления, и пытается выбрать другую окружающую среду.

Однако это не более чем психологическая проблема. В таком случае целесообразно немного отделиться от себя, как бы глядя со стороны и оценивая. Это подобно состоянию ощущения раздвоения. Психологическое изменение заключается в понимании того, что менять надо не внешние условия, а себя, свое отношение к происходящему.

Но всех эти сложностей можно избежать, если стараться больше обращать внимание на душевные качества и внутреннее духовное богатство людей, нежели на внешний вид. Хотя поначалу это может быть очень сложно. Ведь в наше время внешний вид еще немаловажен. Тем не менее, "влюбиться можно в красоту, но полюбить – лишь только душу" (Лев Толстой).

Почему школа иезуитов до сих пор лучшая в мире?

– Что меня удивляет в России? – говорит отец Штефан и улыбается. – Если ребёнок болеет, его мама говорит: «Мы уже две недели болеем!». Я часто слышу такое… Но всё-таки это же не она болеет.

Отец Штефан Липке – директор католического Института св. Фомы в Москве. Он принадлежит к ордену иезуитов или Обществу Иисуса и вплоть до прошлого года преподавал английский язык в католической гимназии Томска. Это единственная гимназия в России, где преподавание и воспитание учеников основано на принципах знаменитых иезуитских школ.

Когда о. Штефан удивляется нашему речевому обороту «мы болеем», его удивляет не русская грамматика, а наше отношение к личности – для иезуита здесь слишком много коллективизма и слишком мало отдельного человека. А вся иезуитская школа всегда про это – про личность, про пафос умного, взрослого, самодостаточного человека.

Эти ужасные иезуиты!

Как это часто бывает, иезуиты очень часто страдали от того, что делали свою работу хорошо. Иезуитские школы, появившиеся ещё с лёгкой руки основателя ордена Игнатия Лойолы в середине XVI века, ругали и протестанты, и гуманисты. Вольтер, закончивший иезуитский колледж, со свойственной ему иронией замечал, что «отцы научили меня лишь немного латыни и глупостям». Впрочем, ревность гуманистов и протестантов вполне понятна – потенциальные ученики валом уходили от них к иезуитам. Почему? Потому что, как говорил Френсис Бекон, «следует брать пример со школ иезуитов, ибо ничего не может быть лучше их».

Иезуиты были первыми в Европе, кто задумался о системном и последовательном образовании, причём не религиозном, а светском

И это действительно так. Иезуиты были первыми в Европе, кто задумался о системном и последовательном образовании, причём не религиозном, а светском. Если даже оставить в стороне тему школьных учебников, которые появились впервые именно в иезуитских школах, нам останется самое главное – иезуиты первыми, если не сказать последними, научились формировать личность ученика в соответствии с чёткими моральными целями. Именно этот факт послужил причиной некоторого мистического ужаса, которым окружён орден. Впрочем, этот ужас связан только с тем, что иезуиты просто очень хорошо выполняют свою работу.

Несмотря на некоторый скепсис о. Штефана, иезуитам есть, за что благодарить коллективистскую Россию. Когда в 1773 году папа Климент XIV распустил орден, Екатерина II запретила читать указ папы на территории России и тем самым спасла орден. Особо любви к иезуитам Екатерина не питала, но имела свой расчёт. Она надеялась, что иезуиты помогут ей наладить российское образование. Иезуиты в долгу не остались и образование наладили. Уже после смерти Екатерины в Петербурге появился иезуитский колледж. Он процветал вплоть до скандала, разразившегося в царствие Александра I. Тогда крупный государственный чиновник князь Голицын, выпускник иезуитского колледжа, перешёл в католичество. Это было уже слишком и бедных иезуитов попросили вон из страны.

– Иезуиты умели воздействовать и убеждать, – говорит историк религии Борис Филиппов. – Вот смотрите. Одно время в Италии на Сицилии процветала жуткая коррупция. Власти обратились к папе с просьбой помочь. Папа послал на Сицилию пятерых иезуитов. Что они могли сделать? Только одно – организовать школу. И они её организовали. Через 15 лет выпускники этой школы выиграли все местные выборы и заняли ключевые позиции в администрации острова. На этом коррупция на Сицилии была практически уничтожена. Эти выпускники были просто не в состоянии даже подумать о том, чтобы принять взятку. Понимаете, что такое иезуитская школа?

Со времён Игнатия Лойолы мало что изменилось. Иезуитские школы как были лучшими школами в мире, так ими и остались. Беда только в том, что их мало. К шестидесятым годам прошлого века в них училось меньше миллиона учащихся по всему миру. В России в единственной иезуитской гимназии учится всего пара сотен детей.

Иезуиты для элиты?

– А правда, что иезуитские школы – это образование для элит? – задаю я коварный вопрос о. Штефану.

– Так было раньше. Отчасти. Но сейчас уже нет, – отвечает о. Штефан, – Игнатий (Лойола – ред.) с самого начала требовал, чтобы все школы были бесплатными. Но понятно, что все равно там учились дети образованного сословия. С XIX века школы стали платными, потому что стало трудно найти благотворителей. Сейчас все зависит от платы за обучение. Если государство поддерживает школы, как в Германии, то наше образование там почти бесплатно. Но во многих странах такой поддержки нет и тогда это дорого.

Обучение одного ученика в иезуитской школе стоит от 1 до 4 тысяч евро в месяц. Кстати, наше государство поддерживает все лицензированные учебные заведения, поэтому стоимость обучения в Томской гимназии составляет всего 6 тысяч рублей в месяц.

Как учат иезуиты

– Есть такое выражение «июньская температура», – говорит о. Штефан. – Это когда перед экзаменами все начинают учиться, потом сдают экзамены и все забывают. Это не про нас.

Им важно, чтобы каждый отдельный ученик понял и полюбил все, что изучается в школе

Иезуитская школа всегда работает с каждым учеником в отдельности, а не с массой. Иезуитам совершенно безразлична формальная отчётность и, так сказать, валовые показатели. Им важно, чтобы каждый отдельный ученик понял и полюбил все, что изучается в школе.

– Говорят, что это иезуиты придумали оставлять учеников на второй год, – улыбается о. Штефан. – На самом деле это не так. Это началось в Парижском университете ещё до нас. Но мы исходим из того, что ученику нельзя переходить к следующему материалу, если он не усвоил предыдущий. Мы хотим, чтобы он понял что-то очень важное, базовое в любой науке. Чтобы он не просто запомнил что-то, а лично встретился с этой наукой. Пока этого не происходит, дальше двигаться нельзя.

Формировать, а не информировать – это один из принципов иезуитского воспитания

Формировать, а не информировать – это один из принципов иезуитского воспитания. Поэтому учат монахи не экстенсивно, а интенсивно, то есть глубоко. Иезуитская школа – это, с одной стороны, очень медленная школа, а, с другой, – очень быстрая. Как смотреть. Монахи придерживают принципа «лучше меньше, но глубже». Поэтому ученики не информируются в быстром темпе о массе разных вещей, а обстоятельно изучают каждый предмет. Самое интересное, что для такого обучения много времени не требуется. По правилам ордена учебный год в школе длится не более 180–190 учебных дней (в нашей школе учебный год составляет 210 дней) и постоянно прерывается школьными лагерями, праздниками, экскурсиями. Каждый день ученик находится за партой не более 5 часов. Вечную головную боль российского учителя о том, как успеть пройти всю программу, иезуиты снимают одним лёгким движением руки, просто сократив программу.

– Конечно, во всех странах есть свои стандарты, и мы должны соответствовать, – вздыхает о. Штефан. – В России очень перегруженная школьная программа. Мы в рамках возможного делаем все, чтобы её как-то уменьшить.

Они умеют главное – свободно и самостоятельно использовать свои знания

Результат такого «легкомыслия» сказывается в институтах, уже после окончания школы: выпускники иезуитов всегда бывают удивительно успешны. И не потому что очень много знают, а потому, что знают очень хорошо. Они умеют главное – свободно и самостоятельно использовать свои знания. Напомним, что Россия при своём уникальном опыте качественного массового образования плетётся в самом конце списка по результатам PIZA – международного теста на умение школьников практически применять свои знания. У иезуитов с этим нет никаких проблем – если школьник не научился работать и думать самостоятельно, это значит, что мы просто сотрясаем воздух, считают монахи.

Латынь или математика?

Традиционная иезуитская школа – это школа гуманитарная. И хотя иезуиты очень гордятся, что первые в XVII веке ввели в курс среднего образования астрономию, все-таки главными предметами в колледжах всегда оставалась латынь и языки. «Родители часто говорят: “Если наш ребёнок не научится высшей математике, как он поступит в колледж, как он станет инженером?”, – пишет отец Тирни в трактате «Учитель и обучение» 1915 года. – Ответ таков: если ваш ребёнок правильно сформировался к 18 годам и умеет мыслить, он может поступить в любой колледж и заниматься любыми предметами по своему выбору. Это значит, что мы обучили его базовым вещам. Если человек знает алгебру и знает её хорошо, у него не будет проблем с анализом в колледже».

Самостоятельность – одно из важнейших понятий иезуитского образования

Иезуиты придумали специальный термин для описания базового принципа собственного образования – «совершенное красноречие». В понимании иезуитов это способность правильно организовывать свои знания и выражать их в совершенной форме в устной и письменной речи. Латынь и языки – это обучение культуре в самом широком значении этого слова: умение ценить яркую мысль, чувствовать красоту и точность её словесного оформления и уметь порождать её самостоятельно.

Самостоятельность – одно из важнейших понятий иезуитского образования. Вообще иезуитский учитель – это не тот, кто долго и нудно читает лекцию. Учитель присутствует на уроке только для того, чтобы инициировать желание и способность ученика мыслить. Как это делается? Во-первых, учитель задает дома прочитать тему следующего урока и самостоятельно ее изучить. Во-вторых, учитель должен приучить каждого ученика генерировать мысль в течение урока.

– Если к нам переводились ученики из других школ, они поначалу очень возмущались – почему меня спрашивают на каждом уроке? – говорит о. Штефан. – Но уже через один-два месяца они понимают, зачем это нужно, и наоборот сами рвутся отвечать.

Где личность?

В документе Ratio Studiorum, регулирующем правила жизни в иезуитских школах, говорится: «Развитие интеллектуальной способности учащегося есть основная задача школы. Однако это развитие примет искажённый и даже опасный характер, если оно не будет подкреплено и дополнено упражнением воли и формированием характера».

– Мы должны научить наших детей быть, а не казаться, – скромно сообщает о. Штефан.

Учитель-иезуит находится со своими учениками не только на уроке, но почти постоянно

Для этого, считают иезуиты, нужно относится к ученикам как к книгам, которые надо обязательно прочесть. Иезуиты – монахи. Они работают не за зарплату, а по призванию и послушанию. Им не жаль личного времени. Учитель-иезуит находится со своими учениками не только на уроке, но почти постоянно. Каждого из них он должен понять и узнать. Более того, узнавание ученика учителем всегда связано с тем, что и ученик узнает сам себя.

– Когда к нам приходят ученики, мы их всегда спрашиваем, как им удобно заниматься, когда надо побыть в одиночестве, когда надо отдохнуть, – говорит о. Штефан. – Все дети разные, все по-разному воспринимают. Мы должны сами это понимать и научить ученика прислушиваться к себе и понимать себя.

Традиционные иезуитские школы – это школы-интернаты. За эти интернаты иезуитам очень доставалось в прошлом. Злопыхатели утверждали, что коварные иезуиты таким образом полностью подчиняют учеников своей воле, что в школах царит дух доносительства и взаимной зависти. Однако сами ученики не жаловались. И понятно почему. Иезуиты были первыми, кто отменил телесные наказания в школах. Дисциплина в школах всегда была очень мягкой. Уподобиться Христу в милосердии – эта задача для иезуитских учителей имела прямое методологическое следствие: уважение учеников и строгая дисциплина достигается не страхом, а любовью.

Любовь невозможна без взаимной заинтересованности. Вот что говорит о. Тирни: «Учителя больше уделяют внимания не формированию интеллекта, а формированию души и характера. Поддержание близких отношений есть средство вдохновлять учащихся, формировать высокие идеалы, учить своим примером в духовном и в интеллектуальном отношениях… Какую роль должен играть учитель в формировании характера ученика? Вообще говоря, он должен добиваться и усвоения принципов, и формирования навыков. Это требует от него постоянной активности и непростого, но определенного знания. Простого знакомства с распространёнными слабостями человеческой природы недостаточно. Надо хорошо знать каждого мальчика и каждого учить индивидуально. Иначе это обучение будет бесполезным сотрясанием воздуха».

Учитель в иерархии иезуитов стоит очень высоко. Чтобы приступить к самостоятельной работе в школе, обычный монах должен пройти курс длиной в 11 лет. В Томской гимназии таких преподавателей только двое. Да и всего-то в России проживает только одиннадцать иезуитов – холодно и трудный язык. Но приглашая преподавателей из обычных школ, о. Штефан сразу объясняет местные правила: надо не только провести урок, но находиться с детьми постоянно, надо внимательно прислушиваться к каждому и оперировать не успеваемостью, а личными успехами каждого ученика.

Традиционная практика требует, чтобы изучение каждого очередного литературного произведения заканчивалось спектаклем, который ставят сами ученики

– К нам довольно много учителей приходило, – говорит о. Штефан. – Но очень мало оставалось. Уже через пару месяцев становилось понятно, что человеку тяжело так работать, и он уходит.

Иезуиты очень рано поняли то, о чем школьные психологи начали говорить недавно: лучше всего знания усваиваются в процессе общего дела, которое всех страстно интересует. Поэтому иезуиты придумали школьный театр. Традиционная практика требует, чтобы изучение каждого очередного литературного произведения заканчивалось спектаклем, который ставят сами ученики. Нетрудно догадаться, что эта перспектива придаёт урокам литературы особенный азарт.

Оценки: с ними или без них

Ещё одна претензия к иезуитам – оценки и дух соперничества. Гуманистическая педагогика требует оценки отменить и дух соперничества из школы изгнать, ибо и первое и второе травмирует детей. Иезуиты придерживаются другого мнения. Оценки они ставят и дух соперничества приветствуют. Каждый месяц ученики пишут конкурсное сочинение и выбирают победителя. Во всех, даже самых мелких занятиях, всегда есть тот, кто особенно отличился и кого надо обязательно похвалить. Это заставляет остальных подтягиваться. Такое соперничество вовсе не приводит к травматичным результатам, чего боятся педагоги-гуманисты. Напротив, ученики становятся удивительно отзывчивы к чужим успехам.

– Моя задача, – говорит о. Штефан, – научить их радоваться, когда у другого что-то получается. И знаете, я смотрю на них со стороны, особенно в школьных лагерях, во время подготовки к спектаклям, и вижу – да, они радуются успехам своих товарищей! Искренне радуются! Значит, мы их чему-то важному научили.

Стивен Кови

Быть, а не казаться. Размышления об истинном успехе

STEPHEN COVEY

PRIMARY GREATNESS

THE 12 LEVERS OF SUCCESS

Издано с разрешения FranklinCovey Company

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс».

FranklinCovey and the FC logo and trademarks are trademarks of FranklinCovey Co. and their use is by permission.

Эту книгу хорошо дополняют:

Стивен Кови

Игорь Манн

Тина Силиг

Адам Грант

Эрик Бертран Ларссен

Вступительное слово Шона Кови

Будущее моего отца, Стивена Кови, было предопределено. Дед владел весьма успешной сетью гостиниц, и конечно же, старшему сыну – моему отцу – надлежало продолжить дело.

Но отец чувствовал тягу к учительству. Тяга была непреодолимой – все в нем взывало к тому, чтобы быть услышанным. И он решил преподавать, чего бы это ему ни стоило. В своих учениках он видел потрясающий потенциал, его снедала потребность дать этому потенциалу воплотиться. Но он не мог забыть о том, чего желал для него дед, и решил с ним поговорить. Однако боялся, что дед его не поймет.

И вот однажды мой отец решился и сказал деду, что на самом деле мечтает стать учителем. Дед ответил: «Прекрасно, сынок. Из тебя получится великий педагог. Честно говоря, я ведь и сам не так уж люблю бизнес». Так доктор Кови и стал университетским профессором, писателем, а по сути – одним из выдающихся мировых мыслителей в таких областях, как лидерство, организационное управление, семейные вопросы. И все потому, что нашел в себе смелость ответить на собственную потребность и обрести собственный голос.

Он и другим помогал обрести свой голос. Однажды я попросил отца дать определение тому, что такое руководство. И он ответил: «Руководство – это способность сообщить другому человеку, в чем состоит его ценность и его потенциал, и сделать это так четко и наглядно, чтобы человек, получив заряд вдохновения, сам разглядел в себе эти качества». Я впервые услышал именно такое определение, и оно меня растрогало. Почему? Да потому что эти слова много говорили о нем самом. Он всегда умудрялся дать мне понять, в чем моя ценность и в чем заключается мой потенциал, даже когда я не видел этого в себе сам. Он заставлял меня чувствовать себя всесильным, чувствовать, что у меня есть важная миссия. И такие же чувства он пробуждал в моих братьях и сестрах и во всех, кто его окружал. Он верил, что у любого человеческого существа есть его собственное предназначение, что каждый из нас бесконечно ценен и обладает необыкновенными возможностями и что каждый из нас уникален.

Мой отец был великим учителем – прежде всего он учил нас своим примером и своими словами. Его взгляды определили всю мою жизнь. Он постоянно говорил мне о том, что существуют только два жизненных пути – жизнь, исполненная истинного величия, и жизнь величия ложного. Истинное величие – это то, что человек представляет собой на самом деле: его характер, цельность, настоящие мотивации и желания. Ложное величие – это популярность, титулы, положение в обществе, слава, состояние и почести.

Отец учил меня не думать о ложном величии и сосредоточиться на величии истинном. Он также говорил о том, что ложное, вторичное величие часто – хотя и не всегда – сопровождает тех, кто добился величия истинного, и что истинное величие уже само по себе является наградой, поскольку дарует мир в душе, ощущение собственной значимости и глубокие, полные смысла взаимоотношения. Эта награда значительно перевешивает те блага, которые приносит ложное величие, – деньги, известность и то эгоистичное, наполненное сиюминутными удовольствиями существование, которое мы так часто называем «успехом».

Я пишу это предисловие спустя три года после смерти отца. Но его голос – глубокий, проникновенный – сохранился в этих эссе. Готовя их к печати, мы практически ничего не меняли – тексты остались такими, какими были, только что выйдя из-под его пера. Мы просто расположили их в таком порядке, чтобы получился последовательный рассказ о том, как прожить жизнь, исполненную истинного величия. Некоторые из эссе были написаны, когда отец работал над «Семью навыками высокоэффективных людей», и это потрясающе – наблюдать, как то, что было впервые им сформулировано в этих набросках, превратилось в идеи, изменившие мир бизнеса и жизни миллионов людей. В этой книге вы найдете удивительные и вдохновляющие размышления о том, как от дешевой мишуры того, что зовется «успехом», перейти к жизни осмысленной, полной душевного спокойствия, удовлетворения и мудрости.

«Эта книга - собрание избранных эссе моего отца. В книгах они никогда раньше не издавались, но это - „истинный Стивен Кови“. Это лучшие образцы его размышлений», - пишет в предисловии к книге «Быть, а не казаться» Шон Кови - сын одного из главных мыслителей современности Стивена Кови.

В этой книге Стивен описал двенадцать принципов, которые научат быть, а не казаться. Помогут разобраться в том, кто мы и куда идем. И объяснят, как, наконец, перестать стрелять мимо цели и прийти к жизни, исполненной смысла.

Выбирайте нужное Характер куда важнее для успеха, чем талант, ум или обстоятельства. И мы можем его изменить. Человеческий характер - как кулинарный рецепт: чашка наследственности, столовая ложка окружения, несколько унций удачи. Но только вы решаете, что из этого приготовить.

Истинное величие определяют двенадцать принципов: цельность, вклад, следование приоритетам, самопожертвование, служение, ответственность, лояльность, взаимозависимость, многообразие, непрерывное обучение, самообновление, наставничество.

Чтобы «блюдо» удалось, надо прислушаться к 12 принципам, о которых рассказывается в книге. Они подобны рычагам и помогают легко сдвинуть с жизненного пути любые валуны-преграды.

Жизнь полна проблем и разочарований. Но то, что зачастую выдается за «решение» проблемы, на самом деле - лишь поверхностное средство. Эта книга предлагает настоящее исцеление в мире, где правят аспирин и лейкопластырь. Зачем нужны эти принципы? Тому, кто нарушает принципы бережливости и тратит больше, чем получает, грозит нищета. Тому, кто пренебрегает физическими упражнениями - грозят болезни. У эгоиста вряд ли будет много друзей. Конечно, ни одно из этих последствий не бывает неизбежным. Но если вы посмотрите на жизнь сквозь беспристрастный фильтр вероятности, то увидите, что такие последствия настигают часто.

Принципы, управляющие нашей действительностью, находятся за пределами нашего контроля. Им все равно, верите вы в них или нет, - они просто существуют. И потому вы гораздо быстрее преуспеете в жизни, если будете следовать этим принципам, а не игнорировать их.

Непросто перенастроить свою жизнь в соответствии с этими принципами, но это - единственный путь к настоящему себе. И не просто к хорошей - к великой жизни. Жизнь как «Титаник»
Когда «Титаник» отправлялся в свое первое - и последнее - плавание, на его палубах находилось 614 шезлонгов. Каждое утро команда раскладывала эти шезлонги, чтобы пассажиры нежились на палубе. Пассажиры были вольны переставлять шезлонги по желанию. Все заботилась о шезлонгах, но никто - о безопасности. Когда случилась катастрофа, пассажиры понятия не имели, что делать.

Порой мы занимаемся тем же: переставляем шезлонги. Беспокоимся об имидже, а не о содержании. Располагаем приоритеты в обратном порядке. Как результат - стрельба мимо цели, разрушенные карьеры, разбитые семьи, плохое здоровье, утраченная дружба. И жизнь, погребенная под обломками неверных решений.

Что останется после меня Однажды мне пришлось работать с компанией, на тот момент успешной, но нуждавшейся в обновлении. Руководителю этой компании было 63 года, и он намеревался в 65 уйти в отставку.

Начав обновление, он понял: ему не справиться со столь грандиозной задачей за два года. Он был на перепутье. И тогда я спросил: «А какое наследие вы хотели бы оставить после себя? Есть два варианта: перестроить компанию или придерживаться прежнего курса - и уйти в блеске славы, но не сделав того, что принесет пользу следующему поколению».

Когда речь идет о чем-то по-настоящему ценном, высшие цели затмевают мелкие заботы и второстепенные вопросы.

Когда мы встретились на следующий день, он сказал: «Мне никогда не задавали столь отрезвляющего вопроса: какое наследие я хочу оставить? Я покопался в себе и понял, что втайне надеялся уйти в лучах славы. Рассчитывал, что мой последователь не добьется того, чего добился я. А вместо этого мне предстоит жесточайшая борьба, с какой я никогда раньше не сталкивался. Но я не смогу жить в мире с самим собой, если не постараюсь оставить после себя непреходящее наследие».

Строго на север, или Почему компас важнее часов
Для многих людей главной метафорой жизни все еще остаются часы. Мы ценим часы за их точность и эффективность. Но символ эффективности - компас. Именно он указывает нам направление. Подобно компасу, ваша совесть служит внутренней системой навигации.

Когда ваша цель - не сворачивая двигаться на север, вы следуете стрелке компаса. Любое отклонение - и вы уже бредете куда угодно, только не к северу. Такова реальность.

Чтобы переключить мышление с часов на компас, сфокусируйтесь на приоритетах, а не на расписаниях и планах.

Жить crescendo и лучшая работа Кови
Стивен Кови умер 16 июля 2012 года в возрасте 79 лет. До последнего дня он работал над десятком произведений. Влияние его идей продолжает распространяться по всему миру, меняя жизни. Незадолго до смерти он сказал, что его лучшая работа еще впереди. Вместе с ним мы верим, что это - она.

В последнем интервью Стивена Кови спросили: «Вы как-то сказали, что самое важное для человека - жить crescendo. Что вы имели в виду?» Он ответил: «Крещендо - музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука. Противоположность крещендо - диминуэндо - понижение громкости и силы звучания, а в жизни - отстранение, отход назад, стремление к безопасности, пассивность, уход из жизни».

Жить надо крещендо. И об этом важно помнить. Неважно, сколько вам лет, какое положение вы занимаете и чего добились. Не смотрите в зеркало заднего вида на то, что уже сделано, - смотрите вперед.
По материалам книги «Быть, а не казаться» Стивена Кови.