Дети гончаровой и ланского их судьба. Портреты натальи николаевны гончаровой-пушкиной-ланской

Наталия Николаевна Пушкина (Наталия Гончарова) — это одна из немногих русских женщин, поступки которой обсуждались не только при ее жизни, но и через века после смерти. Ее образ был воспет величайшим из русских поэтов, и в то же время в глазах многих она была и остается причиной гибели своего гениального супруга.

Семья

Будущая жена Александра Пушкина была дочерью Его предки были купцами, которым при высочайшим указом пожаловали дворянство. Будучи единственным сыном своих родителей, отец Натальи получил прекрасное образование, в 1804 году был зачислен в а через некоторое время, получив чин коллежского асессора, занял должность секретаря московского губернатора.

Его супруга — Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, была фрейлиной при императорском дворе. От их брака родилось семеро детей. Наталия Гончарова - пятый ребенок в семье.

Детство и юность

Первые годы жизни Наталия Гончарова провела в деревне: сначала в селе Кариан Тамбовской губернии, затем в поместьях Ярополец и Полотняный Завод. Затем семья переехала в столицу.

Наталия Гончарова, как и ее братья и сестры, получила прекрасное домашнее образование. Детям преподавали русскую и мировую историю, географию, русский и французский языки и литературу. В то же время Наталия, которая была самой младшей из сестер Гончаровых, отличалась исключительной красотой. По воспоминаниям современников, ее сестры также были достаточно привлекательны, но у всех трех был огромный по тем временам недостаток — девушки были бесприданницами, так как их дед растранжирил все семейное состояние вместе со своей любовницей-француженкой и оставил сыну только долги.

Сватовство

Александр Пушкин и Наталия Николаевна Гончарова встретились в Москве, в конце 1828 года, на балу, который давал танцмейстер Йогель. Красота и изящество девушки произвели на поэта неизгладимое впечатление. Через 4 месяца влюбленный Пушкин попросил ее руки у родителей, выбрав в качестве посредника Федора Толстого-"Американца".

Гончарова-старшая ему не отказала, но и не дала согласия на этот брак, мотивируя свое решение тем, что дочь еще слишком молода, чтобы обзаводиться семьей. На самом же деле она, скорее всего, мечтала о более блестящей партии для Натальи, а также не хотела вступать в родство с вольнодумцем, который не пользовался расположением двора.

Пушкин был сильно огорчен и с тяжелым сердцем отбыл в действующую армию на Кавказ. Вернувшись в Москву в сентябре, он поспешил к Гончаровым, где его ждал холодный прием. Вероятно, за время отсутствия поэта потенциальная теща выяснила истинное состояние его финансов и узнала о пагубном пристрастии жениха к картам. Кроме того, Наталья Ивановна Гончарова была набожна и обожала покойного императора, поэтому резко прерывала Пушкина, пытавшегося критиковать политику Александра Первого или подшутить над теми, кто проявлял показное благочестие. Казалось, что поэту так и не удастся добиться расположения семьи девушки, пленившей его сердце, и он не сможет никогда назвать ее своей женой.

История любви Натальи Гончаровой и Пушкина

Весной 1830 года Александр Сергеевич находился в Санкт-Петербурге. Через общих знакомых он узнал, что Гончаровы готовы согласиться на его брак с их дочерью. Он поспешил в Москву и снова сделал предложение, которое было принято. Причем близкие друзья семьи впоследствии отмечали, что решающую роль в этом вопросе сыграла сама Наталия Гончарова, которая на тот момент уже была серьезно увлечена поэтом.

Так как Пушкин состоял под негласным надзором, он был обязан информировать о своих поступках лично императора Николая Первого. В ответ на письмо о желании вступить в брак монарх через Бенкендорфа передал свое «благосклонное удовлетворение», но сообщил, что намерен и впредь наставлять поэта советами.

Помолвка

Жених вместе с невестой, а также будущей тещей отправился в имение Полотняный Завод, чтобы представиться главе семейства. Через несколько дней после знакомства с тестем состоялась помолвка Пушкина и Гончаровой, однако свадьбу пришлось отсрочить из-за переговоров о приданом.

Теща беспрестанно конфликтовала с зятем, поэтому многие знакомые думали, что эта свадьба никогда не состоится, тем более что смерть дяди поэта — Василия Львовича — не давала возможности обвенчать молодых до окончания траура.

Поэт был вынужден уехать в Болдино и задержался там из-за эпидемии холеры. Перед поездкой он снова поссорился с мадам Гончаровой и позже написал ей письмо, в котором сообщал, что ее дочь может считать себя совершенно свободной, хотя он сам никогда не женится ни на какой другой женщине. В ответ невеста уверила его в своей любви, что успокоило Пушкина.

После долгих хлопот о приданном 18 февраля 1831 года молодых обвенчали в храме Большого Вознесения, который находился у

Короткое счастье

Впоследствии многие сомневались, любила ли Наталия Гончарова Пушкина. Однако сам поэт после свадьбы писал друзьям о том, что бесконечно счастлив.

Сначала молодожены поселились в Москве, но затем переехали в Царское Село, так как Александр Сергеевич стремился оградить свою жену от влияния тещи.

Планам поэта вести уединенную жизнь вдали от света помешал приезд туда же императора, решившего увезти домочадцев и двор подальше от столиц, в которых свирепствовала холера.

Во время одной из прогулок по Царскосельскому парку супруги Пушкины случайно встретили Николая Первого с женой. Императрица выразила надежду, что поэт и Наталья Николаевна станут частыми гостями во дворце, и назначила день, когда молодая женщина должна была нанести ей визит.

В Петербурге

По возвращении в столицу Наталья Николаевна Пушкина, судьба которой на тот момент никому не внушала беспокойства, была благосклонно встречена в высшем свете. При этом многие отмечали ее холодность и сдержанность, которые приписывались природной застенчивости молодой женщины.

19 мая 1832 года в семье Пушкиных родился первенец — дочь Мария, а через год Наталья Николаевна подарила супругу сына Александра.

Жизнь в столице требовала больших расходов, и увеличившаяся семья постоянно находилась в стесненном положении. Кроме того, Пушкин любил азартные игры и часто проигрывал за карточным столом свое жалование, которого и так еле хватало на оплату квартиры.

Положение несколько улучшилось, когда к Наталье переехали старшие незамужние сестры. Они оплачивали часть стоимости аренды квартиры из собственных средств. В частности, Екатерина Гончарова поступила на должность фрейлины к императрице и получала неплохое жалование.

Знакомство с Дантесом

Назначение Пушкина на должность камер-юнкера, которое поэт счел оскорблением, но вынужден был принять, предполагало присутствие его и супруги на всех светских мероприятиях, проходивших во дворце. На одном из таких раутов и произошла роковая встреча, о которой упоминает любая биография Натальи Гончаровой, написанная как ее современниками, так и много лет спустя.

Итак, в 1835 году супруга А. С. Пушкина познакомилась с приемным сыном голландского посланника в России — кавалергардом Жоржем Дантесом. По свидетельству современников, до встречи с этим красавцем-офицером в свете никогда не ходило сплетен о каких-либо связях, порочащих Наталью Николаевну, хотя все знали, что к ней неравнодушен сам Николай Первый.

Не скрывал, что влюблен в Гончарову, и не стеснялся рассказывать своим друзьям о том, что надеется со временем завоевать ее сердце. Он даже уговорил их общую знакомую Идалию Полетику пригласить Наталью Николаевну к себе домой и отлучиться под благовидным предлогом, с тем чтобы, оставшись наедине с возлюбленной, он смог добиться ее благосклонности. По мнению исследователей, такое свидание состоялось и стало одной из причин, побудивших Пушкина послать вызов смазливому французу.

Дуэль и смерть первого супруга

Осенью 1836 года о связи Натальи Николаевны и Дантеса судачил уже весь Петербург, а 4 ноября Пушкин и его друзья получили анонимный пасквиль, в котором поэту присуждали диплом рогоносца. Ревнивый супруг впал в бешенство и послал вызов Дантесу. Тот дежурил в казармах, и дома находился только Геккерн-старший. Он принял вызов за сына, но попросил отсрочку.

Узнав о намерении Пушкина защитить свою честь, француз посватался к Екатерине Гончаровой. Счастливая девушка, давно влюбленная в красавца-офицера, не только дала свое согласие, но и вместе с Натальей Николаевной и другими родственниками стала убеждать поэта в том, что Дантес встречался с Гончаровыми для того, чтобы быть ближе к ней.

Пушкин не мог стреляться с женихом свояченицы, поэтому отозвал вызов. Однако после свадьбы Дантеса и Екатерины слухи о его романе с младшей Гончаровой не прекратились.

23 января на балу француз проявил бестактность в отношении к Пушкиной. Так как незадолго до этого Александр Сергеевич обещал царю больше не вызывать на дуэль Дантеса, он написал резкое письмо Геккерну. Тот был вынужден ответить на него вызовом, но драться с Пушкиным он не мог из-за своего дипломатического статуса, поэтому его заменил приемный сын.

Уже ничто не могло предотвратить трагедию, и 27 января на Черной речке сошлись в смертельном поединке великий поэт и его обидчик. В результате выстрела Дантеса Пушкин был ранен и умер спустя два дня.

Вдовство

Император позаботился о Он выделил средства на оплату его долгов, назначил пенсию вдове и дочерям, а сыновей записал в пажи с выделением им содержания до момента, когда они начнут получать жалование.

Наталья Николаевна не имела причин оставаться в Петербурге и уехала с детьми в Полотняный Завод. Вернувшись в столицу, она вела тихую жизнь примерной и заботливой матери и стала появляться при дворе лишь через 6 лет после смерти супруга.

Второй брак

Зимой 1844 года вдова Пушкина познакомилась с другом своего брата генерал-майором Петром Ланским, который всю жизнь отдал служению родине и к 45 годам не был ни разу женат. Через несколько месяцев он сделал предложение, и вскоре Наталия Николаевна Пушкина-Ланская-Гончарова стала полноправной хозяйкой в его доме.

В этом браке она родила еще трех дочерей и была счастлива, хотя отмечала, что в ее отношениях со вторым мужем отсутствует страсть, которую заменяет «чувство с оттенком любви».

Наталья Гончарова-Пушкина-Ланская скончалась в 1863 году в возрасте 51 года. Ее похоронили в Александро-Невской лавре, а через 14 лет рядом с ней нашел свое последнее пристанище и второй супруг. Могила не привлекает внимание тех, кто плохо знает биографию этой женщины, так как на надгробии указана только одна фамилия — Ланская.

Теперь вам известна полная событиями биография главной музы величайшего русского поэта. Судя по воспоминаниям современников, портреты Н. Н. Гончаровой-Пушкиной-Ланской дают лишь отдаленное представление о ее совершенной красоте. Однако она не принесла ей счастья.

08/09/2012

Наталья Николаевна Гончарова (Пушкина-Ланская) родилась 8 сентября (27 августа ст.ст.) 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона .

Наталья была шестым ребенком и младшей дочерью в семье Николая Афанасьевича Гончарова. Ее мать, Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, в молодости славилась красотой, сама Наташа уже в восьмилетнем возрасте обращала на себя внимание благодаря классически-античным чертам лица.

Наташа Гончарова воспитывалась у деда, Афанасия Николаевича, который до шести лет не давал увезти внучку из Полотняного Завода (родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где семья проводила зиму.

Отец Натальи Гончаровой увлекался верховой ездой. Во время одной из прогулок он упал с лошади и ушиб голову, в результате чего страдал помутнением рассудка. Мать была властной женщиной, до совершеннолетия сына самостоятельно управляла обширными имениями Гончаровых.

Наталья Гончарова получила прекрасное домашнее образование - знала французский, немецкий и английский языки, грамматику, основы истории и географии, разбиралась в литературе. Кроме того, умела вязать и шить, танцевать, играть на фортепьяно и в шахматы, сидеть в седле, управлять лошадьми.

Знакомство Гончаровой с Александром Пушкиным состоялось в Москве зимой 1829 года на балу танцмейстера Иогеля в доме на Тверском бульваре. Наталья Гончарова считалась первой красавицей Москвы.

В апреле 1829 года он просил её руки. Ответ матери Гончаровой был неопределённым - она была наслышана о политической "неблагонадежности" Пушкина, а также считала, что 16-летняя на тот момент дочь слишком молода для брака, но окончательного отказа не было.

В апреле 1830 года Пушкин вновь сделал Наталье Гончаровой предложение, которое на этот раз было принято, и в сентябре уехал в свое имение Болдино, чтобы устроить дела и подготовиться к свадьбе. Эпидемия холеры вынудила его задержаться на несколько месяцев. Этот период творчества поэта известен как "Болдинская осень".

В 1831 году в Москве в Храме Вознесения Александр Пушкин и Наталья Гончарова обвенчались.

Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы, Наталья произвела впечатление в светском обществе Петербурга и блистала на балах.

За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья родила четверых детей: Марию, Александра, Григория и Наталью.

Зимой 1836 года в высшем обществе Петербурга пошли слухи о жене Пушкина, ее имя связывали с именем царя, а затем и с именем пользующегося расположением Николая I барона Дантеса, ухаживавшего за Натальей.

Чтобы защитить свою честь, Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, которая состоялась 8 февраля (27 января по ст.ст.) 1837 года на Черной речке. Поэт был смертельно ранен и через два дня скончался.

Через две недели после гибели Пушкина Наталья с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод. Почти два года она прожила в деревне, затем возвратилась в Петербург, где растила детей и занималась хозяйством. Ездила в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина.

В 1844 году, через семь лет после смерти Пушкина, Наталья приняла предложение генерала Петра Ланского, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Ей исполнилось 32 года, Ланскому было 45. До этого он не был женат.

В новой семье родились еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья.

Осенью 1863 года Наталья простудилась, затем заболела воспалением легких и скончалась 8 декабря (26 ноября по ст.ст.) 1863 года.

Похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Петр Ланской скончался через 15 лет, и был похоронен рядом с женой. Около могилы была установлена небольшая доска с надписью о том, что в первом браке Наталья Ланская была замужем за поэтом Александром Пушкиным.

Современники изводили Наталью Николаевну Пушкину сплетнями еще долгие годы после гибели поэта

«Носи по мне траур два или три года. Потом выходи замуж», – такие слова уже умирающий Александр Пушкин сказал своей жене Наталье Гончаровой . Он советовал ей уехать на время траура в деревню, просил постараться, чтобы все забыли о Наталье. А еще просил, чтобы ее второй муж был человеком порядочным, «не пустозвоном». Слово «порядочный» как нельзя лучше характеризует того, на кого в итоге и пал выбор вдовы поэта – Петра Ланского . 28 июля (по новому стилю) 1844 года Петр и Наталья обвенчались.

Злые языки страшнее пистолета

Роль Натальи Гончаровой в жизни Пушкина и в его трагической гибели до сих пор остается одной из самых спорных и обсуждаемых страниц в истории русской культуры. Они встретились впервые, когда Наташе было 16, а Пушкину уже под 30. Поэта покорила необыкновенная красота Натальи и ее манера держать себя. Через четыре месяца он просил ее руки. Но мать Натали не дала определенного ответа, сославшись на то, что дочери еще рано выходить замуж. Сам Пушкин считал, что на решение будущей тещи повлияла его сомнительная репутация.

Но через два года, после повторного предложения, свадьба все-таки состоялась. Во время венчания Пушкин уронил кольцо, потом у него погасла свеча. Все это он назвал плохими предзнаменованиями.

Появление молодой жены Пушкина в свете стало настоящим событием для Петербурга. Многие, в том числе императорская семья, были поражены ее красотой и манерами. Обратной стороной этого успеха стала клевета, зависть и сплетни. Из-за предвзятого отношения некоторых современников, называвших Наталью «фарфоровой куклой», «бессердечной красавицей с кружевной душой», еще долгие и долгие годы ее будут считать легкомысленной и пустой кокеткой.

Они прожили в браке 5 лет и 11 месяцев, за это время Наталья родила Пушкину четверых детей. Трудно представить, как в череде беременностей, младенцев, забот о доме и издательском успехе мужа, в обстановке постоянного безденежья Наталья умудрялась находить время и силы для интриг и кокетства, в которых ее постоянно упрекал свет.

Но как бы то ни было, компрометирующее свидание с Дантесом у Натальи было, был и оскорбительный пасквиль, в котором Пушкина называют рогоносцем. Финал истории известен: Пушкин написал французу и его отцу резкое письмо, прекрасно осознавая, что ответом станет вызов на дуэль.

Умирая, Пушкин говорил Наталье, что она не виновата в произошедшем, утверждал, что всегда доверял ей. И высказал последнюю волю о трауре на два или три года.

Шесть лет в тени

Наталья Гончарова в 24 года осталась вдовой с четырьмя маленькими детьми на руках, кучей долгов и толпой злопыхателей за спиной, обвиняющих ее в смерти мужа. Император Николай I велел погасить долги поэта, а его вдове и детям назначить пенсию. Серьезно заболевшая после похорон мужа Наталья, по совету врачей, уехала из столицы в имение своей семьи.

Следующие шесть лет она не появлялась в свете, занималась детьми, старалась наладить быт в условиях отсутствия своего постоянного угла и вечного недостатка денег. В 1843 году вдова Пушкина впервые после долгого перерыва появилась при дворе. Позже она признавалась, что необходимость крутиться в узких придворных кругах всегда вызывала у нее отвращение. Поэтому Наталья считала, что появляться при дворе надо как можно реже и только тогда, когда «получаешь приказание». Она предпочитала как можно чаще «спокойно сидеть дома».

Вернувшаяся в свет и с годами не растерявшая своей необыкновенной красоты Пушкина вновь оказалась в центре внимания. У нее было много поклонников: итальянский дипломат граф Гриффео , граф Карамзин . Свое восхищение ей открыто высказывал император. Ее руки просил обладатель огромного состояния князь Голицын . Он обещал Наталье все устроить: дом для нее в столице, лучшие учебные заведения для детей, желательно с их постоянным проживанием там. Но Наталья князю, желавшему строить свое счастье с ней, но без ее детей, отказала.

Убежденный холостяк

С генерал-майором Петром Ланским Наталья познакомилась зимой 1844 года. Ей тогда был 31 год, Ланскому почти 45, столько же было бы в 1844 году Пушкину, если бы не пуля Дантеса.

Ланской и Наталья встретились благодаря брату вдовы – Ивану Гончарову . Однополчане Иван и Петр познакомились во время отдыха на немецком курорте. Оба прибыли на воды, чтобы поправить здоровье. Когда Ланской покидал Баден-Баден, Гончаров попросил его передать сестре письмо и посылку. Ланской поручение выполнил, а после стал часто бывать в доме Натальи.

Он влюбился во вдову поэта, но старался не нарушать приличий. Весной того же 1844 года Наталья подвернула ногу, когда неудачно вставала с кушетки. Болезнь Пушкиной позволила Ланскому, не вызывая пересудов, бывать в ее доме практически ежедневно.

Он был готов сделать ей предложение, но не решался. К своим 45 годам Ланской так ни разу и не женился. Поговаривали о том, что он стал убежденным холостяком после того, как в юности сердце ему разбила известная в свете кокетка и интриганка. Но предложение вдове поэта Петр не решался делать не из-за ошибок молодости. Он был человеком далеко не богатым, и осознавал, что не сможет обеспечить благополучие зачастую бедствующей и влезающей в долги Натальи и ее детей.

В начале мая 1844 года Петр Ланской получил неожиданное назначение – он стал командиром лейб-гвардии Конного полка. К новой должности прилагался неплохой оклад. Современники говорили, что это назначение Ланской получил только благодаря вмешательству императора, продолжавшего заботиться о вдове Пушкина.

Практически сразу после назначения Ланской сделал Наталье предложение. Она согласилась. Венчались они в Стрельне, в кругу только самых близких. Николай I хотел присутствовать на венчании и исполнить роль посаженого отца, но Наталья от этой чести уклонилась.

Оттенок любви без страсти

Свет воспринял новость о повторном замужестве Гончаровой прохладно. Брак двух немолодых и небогатых людей называли «союзом голода с нуждою». Недоброжелатели, не способные понять, почему вдова Пушкина предпочла богатому князю Голицыну бедного, но порядочного военного, выдвинули свою версию ее повторного замужества. «Так император решил устроить судьбу своей любовницы: подобрал для нее покладистого мужа, чтобы можно было легко спрятать возможные последствия своего увлечения», – говорили сплетники.

Близкие друзья Натальи называли Ланского хорошим, порядочным и добрым человеком. Он был добр не только к вдове, но и к ее детям от первого брака. Наталья родила Петру троих дочерей. В письмах к мужу она в шутку говорила, что могла бы быть «директрисой приюта», а свой шумный и наполненный детьми дом называла «маленьким пансионом». При этом она признавалась, что никогда не понимала людей, устающих от шума и шалостей детей, ведь сама она в такой обстановке забывала обо всех печалях.

Свои чувства к мужу Наталья называла «соответствующими нашим летам», «оттенком любви», но ни в коем случае не страстью. Именно поэтому она считала свой брак прочным и говорила, что их связь с Ланским никогда не ослабнет.

Наталья умерла 26 ноября 1863 года. В последние годы жизни у нее были проблемы со здоровьем, врачи говорили, что «любая простуда унесет ее как осенний листок». Ланской возил жену на курорты, оберегал. Но поездка на крестины внука закончилась воспалением легких, ставшим для 51-летней Натальи смертельным.

После кончины жены Ланской заботился обо всех ее детях и внуках. Он пережил Наталью на 14 лет. Когда в возрасте 78 лет Ланской скончался, его похоронили в той же могиле, где покоилась Наталья.

Бог при рождении щедро одарил ее. Она считала - сверх меры. Говорила позже: "Красота моя - от Бога!"

Уже в восьмилетнем возрасте все обращали внимание на редкое, классически-античное совершенство черт ее лица и шутливо пугали маменьку - саму замечательно красивую женщину, - что дочь со временем затмит ее красоту и от женихов отбоя не будет! Суровая и решительная маменька в ответ поджимала губы и, качая головой, говорила: "Слишком уж тиха, ни одной провинности! В тихом омуте черти водятся!" И глаза ее сумрачно поблескивали...

Таша родилась 27 августа 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона. Мать, Наталия Ивановна Гончарова, считала, что младшенькую дочь неимоверно разбаловал свекор, Афанасий Николаевич, не дававший до шести лет увезти внучку из Полотняного завода (обширное родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где поселялась семья на зиму.

Девочка воспитывалась у деда, на вольном воздухе огромного парка с 13 прудами и лебедиными парами, плавающими в них. Дедушка души в ней не чаявший, выписывал для нее игрушки и одежду из Парижа: доставлялись в имение тщательно упакованные коробки с атласными лентами, в которых лежали, закрыв глаза, фарфоровые куклы, похожие на сказочных принцесс, книжки, мячики, другие затейливые игрушки, дорогие платьица, даже маленькие детские шляпки для крохи-модницы по имени Таша.

Одну из кукол маменька в гневе разбила, уже позже, когда Наташа вернулась в родительский дом.

Никто не видел ее отчаяния, но матери, ее вспышек гнева и непредсказуемой ярости, тихая и задумчивая девочка с тех пор боялась несказанно! Её удивительные карие глаза с загадочной неопределенностью взгляда часто наполнялись слезами, но плакать она не смела - вслед за слезами последовало бы более строгое наказание! Оставалось одно - затаиться в уголке и переждать бурю. Так делала она и будучи уже совсем взрослой.

Жизнь рядом со строгой, всегда напряженной матерью, больным отцом, Николаем Афанасьевичем, не шла на пользу Наталии Николаевне она была до болезненности молчалива и застенчива.

Позже, когда она появилась в светских салонах Москвы и Петербурга, эту застенчивость и склонность к молчанию многие считали признаком небольшого ума.

Так что качества, поощряемые властной маменькой - покорность, полное повиновение и молчаливость, - сослужили Наталии Гончаровой плохую службу.

Иначе, вероятно, не могло быть в семье, где был тяжело болен отец - пристрастие к верховым прогулкам привело к трагическому падению с лошади: в результате ушиба головы Николай Афанасьевич Гончаров страдал помутнением рассудка, только в редкие моменты становился добрым, очаровательным, остроумным - таким, каким он был в молодости, до своей болезни. А все решения, требующие мужской силы, мужского ума и логики, принимала мать. Гончаровы владели обширнейшими имениями Ярополец, Кариан, Полотняный завод, фабрикой, конным заводом, славившимся на всю Калужскую и Московскую губернии! Управлять Гончаровским майоратом (имение, не подлежащее разделу и по наследству переходящее к старшему в роду, обычно сыну) женщине, когда-то блиставшей при дворе императрицы Елизаветы Алексеевны, привыкшей к восхищению, поклонению, шуму балов, было тяжело. Она не справлялась порою с огромным количеством дел, а признаться в этом ни себе, ни окружающим, считала непозволительным. До совершеннолетия сына Дмитрия всем распоряжалась она сама безраздельно и бесконтрольно!

Такая власть испортила окончательно характер и без того нелегкий. Но вполне возможно и то, что за резкостью и несдержанностью прятала Наталия Ивановна обыкновенную женскую растерянность и горечь от жизни, сложившейся не слишком-то легко.

Несмотря на все недостатки свои, детей Наталия Ивановна любила, как и всякая мать. Сыновей Ивана и Сергея, когда повзрослели, определила в военную службу, а трем свои барышням дала прекрасное по тем временам для девиц образование: они знали французский, немецкий и английский, основы истории и географии, русскую грамоту, разбирались в литературе, благо библиотека, (собранная отцом и дедом) под надзором Натальи Ивановны сохранилась в большом порядке. Стихи знаменитого на всю Россию Пушкина знали наизусть, переписывали в альбомы. Могли они вести и домашнее хозяйство, вязать и шить, хорошо сидели в седле, управляли лошадьми, танцевали и играли Не только на фортепьяно - могли разыграть и шахматную партию. Особенно в шахматной игре блистала младшая, Таша.

Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: "Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более дружна она была с сестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей Место первой красавицы Москвы осталось за нею".

(Примечательный факт. Среди поклонников Натали немало было студентов Московского Университета - "архивных юношей" по выражению Пушкина. Вряд ли студенты-историки стали бы общаться с неумной барышней! - автор)

"Я всегда восхищалась ею, - продолжает далее Еропкина, - Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц... Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо.

Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо!.. Наталия Николаевна явилась в семье удивительным самородком!" - отмечает в заключении Надежда Михайловна в своих воспоминаниях. (Цитируется по книге Н. Раевского "Портреты заговорили" т. 1. Изд-во "Жазушы". А-Ата 1983г.)

В письме к будущей теще, Н.И. Гончаровой, от 5 апреля 1830 г., поразительном по откровенности, глубине и силе чувства, поэт писал: "Когда я увидел ее в первый раз красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение, ваш ответ, при всей его неопределенности на мгновение свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня - зачем? Клянусь вам не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести ни вашего, ни ее присутствия..." (Сохранена авторская орфография письма) Наталия Ивановна, со своей обычной придирчивостью и скупостью, дала согласие не сразу, Пушкин год проходил в женихах! Долго и нудно решались вопросы с приданным.

Может быть, от этого проигрывала в каком-то отношении его страстная, увлекающаяся натура: мучительны были для него ощущения тоски и неуверенности в себе и своем праве на счастье, способности дарить это счастье другому человеку, особенно любимой женщине, кто знает?.. В одном из писем к Наталии Николаевне - невесте есть строки: "Быть может, она права, (мать невесты - автор) а не прав был я, на мгновенье поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае, вы совершенно свободны, что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам или никогда не женюсь". (Из письма невесте в конце августа 1830 года)

Но как выиграла от столь мучительно-прекрасного, длительного романа русская литература, получившая в дар от поэтического гения целый цикл блистательных стихотворений ("Я Вас любил...", "Не пой, красавица, при мне...", "На холмах Грузии"), а в дальнейшем и шедевры эпистолярного жанра - письма поэта к невесте и жене! Благодаря своему такту, уму и благородству Наталия Николаевна сохранила тщательно все письма Пушкина к ней, и даже записки, свои же - по скромности - уничтожила.

Перечитывая даже строки, отрывки, неполные переводы с французского (современный перевод не может передать и сотой доли неповторимости и выразительности пушкинских писем к любимой!) не можешь отделаться от странного ощущения: невольной влюбленности в человека, который писал эти строчки сто с лишним лет назад. Словно слышишь голос, увлекающий и завораживающий так, что можно забыть течение времени, забыть все на свете...

И тогда понимаешь, почему Наталия Николаевна отдала руку и сердце человеку, намного старше ее, небогатому, имевшему в светском обществе славу блистательного поэта, но не очень благонадежного человека...

Ей ставят в вину ее возраст и говорят, что она хотела вырваться из-под гнета матери, обрести уверенность и свободу, которую дает положение замужней женщины, а любить поэта по-настоящему не могла никогда. Это полный вздор!

Прежде всего потому, что Наталия Николаевна осмелилась первой вступиться за честь своего будущего мужа, когда выяснилось окончательно что "госпожа Гончарова боится отдать свою дочь за человека, который имел бы несчастье быть на дурном счету у Государя". (Фраза А. Пушкина из его письма генералу А.Х. Бенкендорфу 16 апреля 1830 г.)

Наталия Николаевна написала письмо своему деду Афанасию Николаевичу Гончарову от 5 мая 1830 года: "Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви Вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета!"

"Она защитила его от низости клеветы, ему ли было потом не стоять за ее честь насмерть, чтобы ни случилось?!" (В. Кунин.)

6 мая 1830 года Александр Сергеевич был официально объявлен женихом Наталии Николаевны Гончаровой. Разосланы извещения о помолвке.

Потом препятствием к венчанию были холерные карантины... Пушкин оказался взаперти, в объятиях "болдинской осени". Дары ее были для него более чем щедры, но временами, не часто получая письма от своей "рафаэлевской мадонны", Александр Сергеевич впадал в отчаяние. Он написал невесте письмо, в котором горечь сквозит в каждом слове, несмотря на шутливость тона:

"Наша свадьба точно бежит от меня; и эта чума с ее карантинами - не отвратительнейшая ли это насмешка, какую только могла придумать судьба?

Мой ангел, ваша любовь - единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка... Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье!" (А. Пушкин - Н. Гончаровой. 30 сентября 1830г.)

Родные Наталии Николаевны, видя постоянство и серьезность чувств, уступили окончательно: 18 февраля 1831 года (дата старого стиля) состоялась свадьба, в Храме Вознесения, на Большой Никитской, в Москве. На деньги Пушкина - 11 тысяч, сумма по тем временам немалая - шилось приданное невесты. И никогда позднее ни словом, ни намеком он не даст понять ни ей, жене своей, ни кому-либо еще из близких, что женился на бесприданнице! Об этом позже, без зазрения совести, напоминали другие - историки и исследователи, выдергивая цитаты из чужих писем, воспоминаний, а то и сплетен.

"Милое творенье (выражение Василия Жуковского, очарованного женой друга) - Натали" любила своего Александра и хорошо понимала, что такое - выйти замуж за Поэта. Она, кстати, редко называла его по имени - только при очень близких друзьях. Все вполне понятно при такой разнице в возрасте и том уважении, которое она испытывала к нему, тем более, воспитанная матерью в традиции почитания старших!

Александра Арапова, дочь Наталии Николаевны от второго брака, вспоминала о том, как мать рассказывала ей о первых месяцах жизни в роли замужней дамы: "Часто по утрам она сидела в гостиной с вязаньем и вышиванием совершенно одна, ей не с кем было и словом перемолвиться, потому что муж ее имел обыкновенную привычку запираться после завтрака в кабинете и писать часов до двух пополудни, а она не смела и не хотела мешать ему, запрещая и прислуге шуметь и беспокоить барина понапрасну. Весь дом ходил на цыпочках!" - с юмором заканчивает Александра Петровна. (Арапова. А.П. Воспоминания. Цитируется по книге В. Вересаева "Пушкин в жизни. т.2.)

В семнадцать неполных лет она стала хозяйкой большого и светлого дома, почти всегда наполненного смехом и говором гостей, которых надо было встречать неизменной улыбкой, накрытым столом, горячим чаем и приветливым словом, независимо оттого, каково настроение и самочувствие... Лето 1831 года Пушкины проводили в Царском селе. На одной из прогулок "поэтическая чета" повстречалась с четой императорской. Вот что об этом писала Ольга Сергеевна Павлищева, сестра поэта: "Императрица (Александра Федоровна, жена императора Николая Первого) в восхищении от Натали и хочет, чтоб она непременно появлялась при дворе. Моя невестка не в восторге от этого, так как умна, но она настолько любезна и прекрасна, что поладит и с двором и с Императрицей". (Дословная цитата из письма О. С. Павлищевой - мужу. 13-15 августа 1831 г.)

Конечно, она поладила, конечно, блистала на балах, но Пушкину это не совсем нравилось... И связано это было не только с пресловутым камер-юнкерским званием и мундиром - об этом много написано и в этом есть доля правды, и немалая! - но и, вероятно, с тем, что государственная служба тяготила Пушкина, вольного поэта, любимца Муз. Ведь Император назначил после этой нечаянной летней встречи Пушкину официальное жалованье, и он получил от Властителя задание писать историю Петра Великого и Пугачевского бунта. Находясь на службе в архивах, в дальних поездках по Уралу и Оренбуржью, он уже не мог позволить себе, как прежде, засесть, запершись, в Болдино или Михайловском и писать, писать, писать...

Впрочем, никогда он не упрекал жену свою в "зависимости жизни семейственной", справедливо судя, что она, эта жизнь, "делает человека более нравственным". Пушкин был счастлив в семейной жизни, и счастье это было ярким и насыщенным! Кто не верит, может прочесть его письма к жене, они опубликованы и изданы полностью, с подробными комментариями и точными проверками каждой даты и каждого факта.

Мы только бросим осторожный взгляд на эти письма, как и подобает воспитанным людям...

Декабрь 1831г. "Тебя, мой ангел, так люблю, что выразить не могу..." - Это он-то, умеющий выражать словами и рифмами малейшие оттенки человеческих чувств!! - В этом же письме ненавязчивые и ласковые советы и шутливое ворчание: "Стихов твоих не читаю. Чорт ли в них; и свои надоели. Пиши мне лучше о себе, о своем здоровии. (Наталия Николаевна ждет первого ребенка - дочь Марию. Она родилась 18 мая 1832.г.) На хоры не езди, это не место для тебя". Исследователи-пушкинисты долго гадали, о каких стихах идет речь, но так и не поняли. Вероятно, Наталья Николаевна послала мужу какое-то стихотворение, посвященное ей... А может быть, она сама пыталась писать стихи? Это вполне возможно, просто доказательств не сохранилось.

"Не можешь вообразить, какая тоска без тебя, - пишет Пушкин 22 сентября 1832 года и беспокойно спрашивает о маленькой дочери: "А Маша-то? Что ее золотуха и что Спасский? Ах женка-душа, что с тобою будет? Прощай, пиши".

Наталия Николаевна, "женка-душа", отвечала исправно и подробно - в ответ на это письмо Александр Сергеевич получил целых три, о чем с восторгом писал ей. Кстати, по поздним воспоминаниям Веры Александровны Нащокиной, "получая письма от жены (1835 год) он весь сиял и часто покрывал исписанные бисерным почерком листочки поцелуями. "Он любил жену свою безумно, всегда восторгался ее природным здравым смыслом и душевною добротою". Находясь часто в разлуке с мужем, Наталья Николаевна скучала и тосковала, как и всякая любящая жена и иногда ворчала на него, что он не бережет себя, не следит за собою, не пишет сразу по приезде... Пушкин шутливо отвергал обвинения: "Русский человек в дороге не переодевается и, доехав до места свинья свиньею, идет в баню, которая наша вторая мать. Ты разве не крещеная, что всего этого не знаешь? В Москве письма принимаются до 12 часов - я въехал в Тверскую заставу ровно в 11, следственно, и отложил писать к тебе до другого дня. Видишь ли, что я прав, а что ты кругом виновата?" - торжествует поэт. Так и слышится в этом торжестве истинно мужская улыбка!

Наполнены пушкинские письма и вопросами о детях (за шесть лет замужества Наталия Николаевна родила 4-х детей), вероятно, заботливая мать писала ему о них много и подробно. Вот один из ответов: "Что касается до тебя, то слава о твоей красоте дошла и до нашей попадьи, которая уверяет, что ты всем взяла, не только лицом, но и фигурою. Чего тебе больше? Прости, целую вас и благословляю. Тетке (Екатерине Ивановне Загряжской - автор) целую ручку. Говорит ли Маша? Ходит ли? Что зубки? Саше подсвистываю. Прощай". (Пушкин - Н.Н. Пушкиной 11 октября 1833 г. Михайловское). Были в этих письмах и нежные упреки в кокетстве "с целым дипломатическим корпусом" - мадонне поэта всего-то двадцать с небольшим, она веселится от души, искренно рассказывает мужу о своих шумных светских успехах. "Будь молода, потому что ты молода и царствуй, потому что прекрасна! - отвечает он. За кокетство и вальсы с императором, обещает "отодрать за уши весьма нежно". И благодарит за чистую вечернюю молитву за него и детей: "Хорошо, что ты молишься на коленях посреди комнаты... Авось за твою чистую молитву простит мне Бог мои прегрешения!" (Из писем 1834 г. Цитаты - дословны.)

Но Наталия Николаевна писала ему не только о детях и балах. Она интересовалась его делами, сочинениями, творческими планами и задумками. Он не обсуждал с нею в подробностях планы романов и поэм - хватало разговоров дома, бесед с Вяземским, Плетневым, Жуковским... Но только ей одной он пишет о сокровенном: "Я работаю до низложения риз, держу корректуру двух томов - ("Истории Пугачева") вдруг, пишу примечания" (26 июля 1834г.) Самым важным доказательством внимания Наталии Николаевны к делам мужа считаются письма поэта к ней из Москвы 1835-36 гг.

Здесь и издание "Современника" - Наталья Николаевна выполняла редакционные поручения мужа и давала разъяснения цензурному комитету, - с ней же поэт делился мечтами о работе в архиве, - и рассказы о репетициях в Москве гоголевской комедии "Ревизор".

Наталия Николаевна помогала мужу приобрести необходимое количество бумаги для печатания журнала. В ее письмах к брату Дм.Н. Гончарову по поводу "бумажной сделки" Пушкина есть строки: "Прошу тебя, любезный и дорогой брат, не отказать нам если наша просьба, с которой мы к тебе обращаемся, не представит для тебя никаких затруднений, и ни в коей мере не обременит". (18 августа 1835) Читатель, конечно, обратил внимание на слова: "мы" и "наша"...

Любимой сестре в просьбе отказано не было, и уже в следующих письмах она указывает брату конкретные сроки поставки бумаги и пишет о сердечной благодарности ему Александра Сергеевича.

Часты в письмах к старшему брату и просьбы о деньгах: подрастали дети, нужно было содержать большой дом для большой семьи - с осени 1834 г. с Пушкиными вместе жили сестры Наталии Николаевны, Александра и Екатерина (см. очерки Е.Н. Гончарова, баронесса Геккерн Д"Антес и А.Н. Гончарова, баронесса Фогель фон Фризенгоф). Как могла, Наталия Николаевна пыталась уберечь мужа от тягот и "мелочей жизни". "Я откровенно признаюсь,- пишет она брату, - что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова идет кругом. Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, подавлен, не может спать по ночам, и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы сочинять, голова его должна быть свободна. Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, если я со своей стороны постараюсь облегчить его положение". (Н.Н. Пушкина - Дм. Н. Гончарову Июль 1836.)

Не знаю, как для кого, а для меня, в этих строчках - отражение того, что Александр Сергеевич любил в своей Мадонне больше всего и о чем он написал 21 августа 1831 года: "Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с лицом твоим ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица!"

Почему не могли разглядеть в ней эту прекрасную душу раньше - современники - и позже - потомки - ведомо лишь Небесам!

Даже Вяземский, всегда чуть влюбленный в жену своего знаменитого друга, писал уже после гибели поэта в одном из частных писем: "Пушкин был прежде всего жертвою (будь сказано между нами) бестактности своей жены и ее неумения вести себя". Ответом князю Вяземскому служат слова поэта: "Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет, - и жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжело". (письмо к жене 1833 г.)

Писалось много исследователями и о том, что в последние месяцы перед дуэлью семейное согласие в доме Пушкиных было нарушено частыми ссорами. Это неверно. Один из посетителей дома Пушкиных долго вспоминал картину, которую он увидел "через отворенную дверь кабинета поэта, прежде чем его провели туда: Пушкин сидел на диване, а у его ног, склонив голову ему на колени, сидела Наталия Николаевна. Ее чудесные пепельные кудри осторожно гладила рука поэта. Глядя на жену, он задумчиво и ласково улыбался..." (Вересаев В. "Пушкин в жизни" Т.2)

Это удивительно, но несмотря на всю напряженность и душевную тяжесть преддуэльных месяцев, поэт так тщательно оберегал покой своей Мадонны, что она не смогла догадаться о надвигавшейся опасности, о том, что дуэльных вызовов было два, а не один! Первый окончился женитьбой Д"Антеса, второй - смертельной раной Пушкина. В это трудно поверить, но Наталья Николаевна и вправду ничего не знала! Д"Антес и злил и смешил ее своими ухаживаниями, букетами, записками, она отмахивалась от его назойливых комплиментов, от слез сестры Екатерины, которая бросала ей упреки ревности. Она пыталась предостеречь обычно гордую Коко (домашнее имя Екатерины Николаевны) от опрометчивого шага, но не смогла, не осмелилась настоять на своем. По воспоминаниям Констанции - гувернантки детей Наталии Николаевны - она (Н.Н. Пушкина) "была поражена тем, что и после женитьбы барон Д"Антес не оставил своих ухаживаний за нею и только, чтобы положить всему этому конец, приняла решение о единственном с ним свидании на квартире своей подруги Идалии Полетики, жены полкового командира барона Д"Антеса". (Арапова А.П. Воспоминания.) Идалия присутствовала при этом. Свидание для "влюбленного" барона - покорителя сердец - кончилось ничем: Наталья Николаевна гневно оборвала его пылкие признания и покинула квартиру подруги. Она надеялась, что никто не узнает об этом ее ложном шаге, за который она заплатила "счастьем и покоем всей своей жизни" (ее собственные слова), но то ли подруга не сохранила тайны, то ли сам Д"Антес решил превратить поражение в победу... Пушкин узнал обо всем.

Отголоски его откровенного разговора с женой есть в преддуэльном письме к барону Геккерну: "Моя жена, удивленная такой трусостью и пошлостью, не могла удержаться от смеха, и то чувство, которое, быть может и вызвала в ней эта великая и возвышенная страсть, угасло в презрении самом спокойном и отвращении вполне заслуженном... Я не могу позволить, чтобы ваш сын, после своего мерзкого поведения, смел разговаривать с моей женой, и еще того менее - чтобы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец!" (Пушкин - Геккерну. 26 янв. 1837 года.) Через несколько дней после отправки письма состоялась дуэль.

Первыми словами раненого Пушкина, когда его внесли в дом, были слова, обращенные к жене: "Будь спокойна, ты не в чем не виновата!" Потом для нее перемешались дни и ночи, она приходила в себя после обмороков и рыданий, шла в кабинет мужа, падала на колени перед его постелью и снова беззвучно плакала.

Приезжали доктора, она пыталась утешить себя хотя бы малой надеждой. Но ее не было... Она понимала, что не было, хотя доктора молчали. Графиня Дарья Федоровна Фикельмон писала тогда: "Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло горестное и глубокое отчаянье..." (Гр. Фикельмон. Дневник. Цитируется по кн. А. Кузнецовой "Моя Мадонна" М. 1983) При Наталье Николаевне безотлучно находились: княгиня Вера Федоровна Вяземская, графиня Юлия Павловна Строганова, подруга, княгиня Екатерина Николаевна Карамзина-Мещерская, сестра Александрина и тетушка, Екатерина Ивановна Загряжская.

Доктора Владимир Иванович Даль, Иван Тимофеевич Спасский, придворный врач доктор Арендт, прибывший по личному распоряжению Императора, ухаживали и за раненным Пушкиным и за нею.

Вот что писал позже князь Вяземский: "Еще сказал и повторил несколько раз Арендт замечательное и прекрасное утешительное слово об этом печальном приключении: "Для Пушкина жаль, что он не убит на месте, потому что мучения его невыразимы; но для чести жены его - это счастье, что он остался жив.

Никому из нас, видя его, нельзя сомневаться в невинности ее и в любви, которую Пушкин к ней сохранил".

Эти слова в устах Арендта, который не имел никакой личной связи с Пушкиным и был при нем, как был бы он при каждом другом в том же положении, удивительно выразительны.

Надобно знать Арендта, его рассеянность и его привычку к подобным сценам, чтобы понять всю силу его впечатления.

Стало быть, видимое им было так убедительно, так поразительно и полно истины, что пробудило и его внимание и им овладело". (Из письма Вяземского - Д. Давыдову) Владимир Иванович Даль говорил: "В последние часы жизни Пушкин совершил невозможное: он примирил меня со смертью".

Но можно ли было примириться с Его смертью Ей, той, которую он любил больше жизни, в настоящем значении этих слов?! Вскоре после трагедии она написала письмо из Полотняного Завода Софье Николаевне Карамзиной: "Я выписала сюда все его сочинения и пыталась их читать, но это все равно, что слышать его голос, а это так тяжело!"

Она с детьми и сестрой прожила в Полотняном заводе, на попечении брата и матери до 1839 года, побывала в Михайловском, поставила первый памятник на могиле Пушкина, позаботилась о том, чтобы прах его был перезахоронен должным образом - в феврале 1837 стояли сильные морозы и для гроба Пушкина сделали временное пристанище.

Еще в 1838 году она обратилась в Опекунский Совет с просьбой выкупить село Михайловское и отдать в наследование детям Пушкина. Опекунский Совет просьбу удовлетворил. В письме графу Виельгорскому, возглавлявшему Совет, есть строки "Всего более желала бы я поселиться в той деревне, в которой жил несколько лет покойный муж мой, которую любил он особенно, близ которой погребен и прах его. Меня спрашивают о доходах с этого имения, о цене его. Цены ему нет для меня и для детей моих!" (Н.Н. Пушкина - гр. М.Ю. Виельгорскому 22 мая 1838 года.)

В 1839 году Наталия Николаевна с детьми и сестрой вернулась в Петербург, но знали об этом только близкие друзья семьи и тетушка Екатерина Ивановна, которая сняла племяннице и ее детям квартиру в Аптекарском переулке. Петр Александрович Плетнев в письме историку и мемуаристу Я. Гроту отмечал: "Скажите баронессе Корф, что Пушкина очень интересна. В ее образе мыслей и особенно в ее жизни есть что-то возвышенное. Она не интересничает, но покоряется судьбе. Она ведет себя прекрасно, нисколько не стараясь этого выказывать". (П. Плетнев - Я. Гроту 22 августа 1840 года) Собирались небольшим тесным кружком, читали, музицировали, рисовали, вели задушевные разговоры. Приезжали Вяземские, Плетневы, Карамзины, заглядывал на огонек В.И. Даль, когда бывал в Петербурге. В 1843 году впервые после нескольких лет затворничества Наталия Николаевна посетила театр и концертный зал. Случайная встреча с Императором изменила ее судьбу. Она вновь должна была бывать при дворе и появляться в обществе Государыни, которая сочувственно относилась к ней. Наряду со знаками почтительного внимания, которое ей оказывали, как вдове Первого Поэта России, было все: и осуждение, и вновь поднявшаяся волна злых сплетен, и кривотолки, и даже ненависть. Она по-прежнему была ослепляюще, поразительно красива. Появились претенденты на ее руку и сердце.

Были даже титулованные особы. Но по ее словам, "всем нужна была она сама, а не ее дети!" А она жила детьми. И воспоминаниями. Тень Пушкина повсюду была с нею. Защищала и охраняла. Все камни презрения и клеветы падали не долетев до нее. В 1843 году Наталия Николаевна познакомилась с однополчанином брата Сергея Николаевича Гончарова, Петром Петровичем Ланским. Тот, в 45 лет считал себя убежденным холостяком и вначале бывал у Наталии Николаевны просто, как у приятной знакомой, с удовольствием общался с детьми, привязываясь к теплому семейному дому все больше и больше.

Получив в командование элитный, лейб-гвардии конный полк, стоявший под Петербургом, и большую квартиру, Петр Петрович Ланской сделал предложение вдове Поэта. Свадьба состоялась 16 июля 1844 года в Стрельне, где был раскомандирован полк. Император, у которого Ланской, как и полагается, просил разрешения на брак, поздравил жениха с отличным выбором и пожелал быть на свадьбе посаженым отцом. Наталия Николаевна, узнав об этой просьбе, сказала твердо: "Наша свадьба должна быть очень скромной. На ней могут присутствовать только родные и самые близкие друзья. Передайте Императору - пусть он простит меня, иначе не простит меня Бог!" (А.П. Арапова. Воспоминания) Даже со свадебными визитами к друзьям Пушкина - Вяземскому, Плетневу, Виельгорскому она поехала одна, без Петра Петровича. Те должным образом оценили ее высокий такт и деликатность, искренне, от души желая счастья. Сердечные и теплые отношения их с Наталией Николаевной продолжались и дальше.

Кроме Александры, в браке с Ланским у Наталии Николаевны были еще дочери - Елизавета и Софья. В дружной и большой семье воспитывался племянник Ланского Павел, и сын сестры Александра Сергеевича - Левушка, "горячая голова, добрейшее сердце - вылитый Пушкин!" - как говорила Наталия Николаевна. Проводил каникулы и выходные в этом шумном и веселом домашнем пансионе и сын Нащокиных, которого Наталия Николаевна жалела особенно, так как семья его была далеко в Москве. Она писала Ланскому: "Положительно, мое призвание быть директрисой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет". (Из письма Ланскому. Июнь 1848 года) Она по-прежнему посещала придворные балы и вечера, сопровождала мужа в инспекторских поездках по Вятке и Москве (1854 год). Но всему предпочитала тесный домашний круг, общество родных и детей.

Несмотря на то, что была Наталия Николаевна окружена заботами и привязанностью всей семьи, дети и муж часто замечали, что взгляд ее наполнен какой-то внутренней, сосредоточенной грустью. "Иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве. Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне облегчение. Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое раньше часто принимали за холодность и меня в ней упрекали. Что поделаешь? У сердца есть своя стыдливость. Позволить читать свои чувства мне кажется профанацией. Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца" - это откровенное признание сохранилось в одном из писем Наталии Николаевны к Ланскому (в1849 г.)

Что можно добавить к этому? Может быть, лучше промолчать? Первый из этих избранных носил светлое имя - Пушкин и имя это лучезарно отбрасывало тень свою на Нее до самой Ее кончины. Умирая, в лихорадочном забытьи, она шептала побелевшими губами: "Пушкин, Ты будешь жить!" - хотя Пушкина не было рядом уже тридцать три года. Рядом была только его бессмертная тень, тоскующая по душе той, что он любил больше Жизни. Душа эта пришла к нему 26 ноября 1863 года, хмурым осенним утром, провожаемая слезами холодного дождя, переходящего в мелкий снег...

P.S. Прах Наталии Николаевны был погребен на кладбище Александро-Невской Лавры. Выбита на памятнике одна фамилия: "Ланская". Не пора ли добавить вторую? Вернее первую, давшую ей вечную жизнь в истории России?

Все письма и документы, приведенные в статье, цитируются по книгам:

1. Кунин В.В. "Друзья Пушкина" т.2. М. Изд-во "Правда" 1986 г.

2. Кузнецова А.А. "Моя Мадонна" Изд-во "Сов. Писатель". М. 1987 г.

3. Вересаев В.В. " Пушкин в жизни " т.2.

4. Н.А. Раевский "Портреты заговорили" т.1. А-Ата, изд-во "Жазушы". 1983г.

5. Пушкин А.С. Письма 1831-33 гг. Издание с комментариями и примечаниями Л.Б. Модзалевского "Академия" 1933 год (Репринтное воспроизведение М. Изд. "Книга" 1999 г. т.3.)

Множество документов, фактов, штрихов к жизненному пути жены Поэта остались за рамками статьи. Отсылаю читателей, желающих узнать больше, чем здесь написано, к морю книг и публикаций. А самое главное - к любому изданию писем Пушкина к жене. Статья завершена в день 170 годовщины со дня венчания Александра Сергеевича Пушкина и Наталии Николаевны Гончаровой.

Летом 1812-го, когда наполеоновские войска шли по западной России к Москве, многие дворяне бежали от войны в восточные земли. Так калужский помещик Николай Гончаров оказался в Тамбовской губернии, где в селе Кариан, имении братьев Загряжских, близких родственников по линии жены, у него на следующий день после Бородинского сражения родилась дочь Наталья.

От кого Наталья Николаевна Пушкина, первая красавица своего времени, унаследовала необычайную и грустную, немного холодную свою красоту? Семейное предание гласит, что замечательно хороша была ее бабка Ульрика Поссе, женщина, имевшая поразительную внешность и поразительную судьбу…

Уже в восьмилетнем возрасте все обращали внимание на редкое, классически-античное совершенство черт ее лица и шутливо пугали маменьку - саму замечательно красивую женщину, - что дочь со временем затмит ее красоту и от женихов отбоя не будет! Суровая и решительная маменька в ответ поджимала губы и, качая головой, говорила: «Слишком уж тиха, ни одной провинности! В тихом омуте черти водятся!» И глаза ее сумрачно поблескивали…

Одну из кукол маменька в гневе разбила, уже позже, когда Наташа вернулась в родительский дом.

Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: «Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более дружна она была с сестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за нею».

«Я всегда восхищалась ею, - продолжает далее Еропкина, - Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц… Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо!.. Наталия Николаевна явилась в семье удивительным самородком!» - отмечает в заключении Надежда Михайловна в своих воспоминаниях.

Этот самородок мгновенно поразил сердце и воображение знаменитого поэта, когда он увидел ее на балах танцмейстера Иогеля, в доме на Тверском бульваре, зимой 1828-1829 гг. Ей тогда едва минуло 16 лет. В белом платье, с золотым обручем на голове, во всем блеске своей царственной, гармоничной, одухотворенной красоты, она была представлена Александру Сергеевичу Пушкину, который «впервые в жизни был робок». Влюбленный Пушкин не сразу отважился появиться в доме Гончаровых. Ввел поэта в их гостиную старый знакомый Федор Иванович Толстой, скоро ставший его сватом. Около двух лет тянулась мучительная для поэта история сватовства. Наталья Ивановна была наслышана о политической «неблагонадежности» Пушкина и вдобавок опасалась, что жених потребует приданого, которого просто не существовало. Поэт изо всех сил старался устроить свои денежные дела, что в конечном итоге позволило обеспечить приданое невесты – дело в свадебной традиции в общем-то нечастое.

На «мальчишнике», который устраивал Пушкин накануне свадьбы, он казался весьма мрачным. Все заметили это, и многие предрекали несчастливый брак. Но доподлинно известно пушкинское признание после помолвки:

«Та, которую любил я целые два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством – Боже мой – она… почти моя…»

18 февраля 1831 года Пушкин и Натали Гончарова наконец соединили свои руки и сердца. Во время обряда венчания Александр Сергеевич нечаянно задел за аналой, с которого упали крест и Евангелие. При обмене кольцами одно из них тоже упало, и вдобавок погасла свеча. Можно только догадываться о том, что пережил в эти неприятные мгновенья поэт, придававший столь большое значение всяческого рода приметам и «знакам судьбы».

И все-таки на какое-то время вся его жизнь озарилась счастьем. Продолжались, конечно, тревоги, неприятности, мучительные мысли о деньгах, которых постоянно не хватало, но надо всем теперь царило радостное и непривычное чувство.

«Я женат – и счастлив: одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменялось, лучшего не дождусь», – писал поэт своему другу П. А. Плетневу через пять дней после свадьбы. «Жена моя прелесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Богом», – признавался он в письме к своей теще Н. И. Гончаровой уже в 1834 году. Исполнилось то, о чем он мечтал: «мадонна», «чистейшей прелести чистейший образец» вошла в его дом…

Пушкин хорошо понимал, что Наталье Николаевне всего двадцать лет, что она прекрасна, а кокетство и женское тщеславие так естественны для ее возраста. Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы, Натали Пушкина почти сразу же стала «наиболее модной» женщиной высшего света, одной из первых красавиц Петербурга. Красоту ее Д. Ф. Фикельмон называла «поэтической», проникающей до самого сердца. Тонкий, «воздушный» портрет Н. Пушкиной работы А. П. Брюллова передает юную прелесть облика Натали.

За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья Николаевна родила четверых детей. Но любовь к детям никак не заслоняла в ее душе стремления к светским успехам. По мнению родителей Пушкина, Натали испытывала большое удовольствие от возможности быть представленной ко двору в связи с назначением Александра Сергеевича камер-юнкером и танцевать на всех придворных балах. Она как бы вознаграждала себя за безрадостные детство и юность в угрюмом доме, между полубезумным отцом и страдавшей запоями матерью. Ей льстило, что красота ее произвела впечатление на самого царя.

Александр Сергеевич был весьма озадачен всем этим, так как ему «хотелось поберечь средства и уехать в деревню». Но… любовь Пушкина к жене «была безгранична.

Обнаруженные в архивах Гончаровых письма Натальи Николаевны к старшему брату многое проясняют. Блестящая светская красавица, очаровательная Натали в этих письмах предстает перед нами вполне земной женщиной, беспокоящейся о семье, заботливой женой, прекрасно разбирающейся в делах своего мужа и старающейся ему помочь.

Во всем оправдывая Наталью Николаевну, некоторые авторы возносят ее на недосягаемый пьедестал – она, мол, не более чем орудие в руках убийц великого русского поэта. Тем ценнее кажутся объективные рассуждения, например, такое:

«Сколько бы ни стремились вывести гибель Пушкина за рамки семейных отношений, никуда от них не уйдешь. Да, была «московская барышня» с провинциальной застенчивостью, была женщина с отзывчивой душой и верная жена. Но была и вспыхнувшая влюбленность в «белокурого остроумного котильонного принца» (определение А. Ахматовой), и ревность Пушкина. И подлость Геккернов. И дуэль. И гибель поэта» (Н. Грашин).

Злосчастная встреча в 1834 году с 22-летним корнетом Кавалергардского полка Дантесом, французом по происхождению, оказалась роковой для четы Пушкиных. Дантес ворвался в мирную, полную творческого труда жизнь Пушкина, стал оказывать исключительное внимание Наталье Николаевне, а ей льстило ухаживание блестящего кавалергарда. Это даже не вызывало ревности Пушкина. Он любил жену и безгранично доверял ей. Не приходится удивляться, что, при царивших тогда в свете нравах, Наталья Николаевна простодушно и бездумно рассказывала мужу о своих светских успехах, о том, что Дантес обожает ее.

Наталья Николаевна считала кокетство занятием вполне невинным. На вопрос княгини В. Ф. Вяземской, чем может кончиться вся история с Дантесом, она ответила:

«Мне с ним весело. Он мне просто нравится, будет то же, что было два года сряду».

Дантес между тем открыто ухаживал за Гончаровой. Злорадные усмешки и перешептывания за спиной Пушкина усиливались. Равнодушным он конечно оставаться не мог, но до удобного момента откладывал свое вмешательство. 4 ноября 1836 года момент этот наступил. Группа светских бездельников занималась тогда рассылкой анонимных писем мужьям-рогоносцам - так шутливо называли мужей, чьи жены изменяли им. Пушкин получил по почте три экземпляра анонимного клеветнического письма, оскорбительного для чести его самого и жены.

На другой день после получения письма, 5 ноября, Пушкин послал вызов Дантесу, считая его виновником нанесенной ему обиды. В тот же день к нему явился приемный отец Дантеса, барон Геккерен, с просьбой отсрочить дуэль. Пушкин оставался непоколебимым, но, тронутый слезами и волнением Геккерена, согласился. Но через несколько дней выяснилось, что еще до вызова на дуэль Дантес намеревался жениться на сестре Натальи Гончаровой - Екатерине Гончаровой. Это новое обстоятельство Дантес и Геккерен довели до сведения Пушкина, но он считал его невероятным. Всем было известно, что Екатерина Гончарова влюблена в Дантеса, но тот был увлечен ее сестрой, женой Пушкина. Геккерен содействовал усилиям друзей Пушкина отстранить дуэль, но Пушкин увидел в этом трусливое стремление Дантеса вообще уклониться от поединка и ни на какие компромиссы не шел.

Первыми словами раненого Пушкина, когда его внесли в дом, были слова, обращенные к жене: «Будь спокойна, ты не в чем не виновата!» Потом для нее перемешались дни и ночи, она приходила в себя после обмороков и рыданий, шла в кабинет мужа, падала на колени перед его постелью и снова беззвучно плакала.

Приезжали доктора, она пыталась утешить себя хотя бы малой надеждой. Но ее не было… Она понимала, что не было, хотя доктора молчали. Графиня Дарья Федоровна Фикельмон писала тогда: «Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло горестное и глубокое отчаянье…» (Гр. Фикельмон. Дневник. Цитируется по кн. А. Кузнецовой «Моя Мадонна» М. 1983)
При Наталье Николаевне безотлучно находились: княгиня Вера Федоровна Вяземская, графиня Юлия Павловна Строганова, подруга, княгиня Екатерина Николаевна Карамзина-Мещерская, сестра Александрина и тетушка, Екатерина Ивановна Загряжская.

Вот что писал позже князь Вяземский: «Еще сказал и повторил несколько раз Арендт замечательное и прекрасное утешительное слово об этом печальном приключении: «Для Пушкина жаль, что он не убит на месте, потому что мучения его невыразимы; но для чести жены его - это счастье, что он остался жив.
Никому из нас, видя его, нельзя сомневаться в невинности ее и в любви, которую Пушкин к ней сохранил».

Через две недели после трагедии Наталья Николаевна с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод, к брату Дмитрию. Почти два года она прожила в деревне, как и просил ее поэт перед смертью: «Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за порядочного человека». К ней приезжали отец Пушкина, Нащокин, Жуковский. Потом она возвратилась в Петербург. Растила детей, занималась хозяйством. Ездила в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. Долго еще не выходила замуж. Практичность Натальи Николаевны отступала перед любовью к детям, с годами ставшей главным свойством ее характера. В годы вдовства у нее было три серьезных претендента на ее руку. Никто из них не соглашался жить под одной крышей с детьми Пушкина, поэтому все были отвергнуты Натальей Николаевной.

В 1843 году Наталья Николаевна познакомилась с однополчанином брата Сергея Николаевича Гончарова, тамбовским помещиком, генералом Петром Петровичем Ланским (1799-1877). Тот, в 45 лет считал себя убежденным холостяком и вначале бывал у Наталии Николаевны просто, как у приятной знакомой, с удовольствием общался с детьми, привязываясь к теплому семейному дому все больше и больше. Получив в командование элитный, лейб-гвардии Конный полк, стоявший под Петербургом, и большую квартиру, П.П. Ланской сделал предложение Н.Н. Гончаровой. Свадьба состоялась 16 июля 1844 года в Стрельне, где был расквартирован полк. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. Прошло более семи лет со дня смерти поэта, прежде чем 32-летняя вдова смогла доверить свою судьбу и жизни четверых детей «порядочному человеку».

Многие современники, знавшие Ланского, считали его порядочным человеком, но многие при этом думали, что он несколько туповат. И тем не менее после брака с Натальей дела служебные у него резко пошли вверх: он дослужился до генерал-адъютанта, затем стал генерал-губернатором Петербурга. Незадолго до женитьбы он ожидал назначение куда-то в провинцию, но после помолвки царь резко передумал: оставил его в столице и повысил по службе, дал молодым роскошную казенную квартиру. Это были еще не все царские милости: Николай также велел за счет казны негласно очистить майорат Гончаровых от огромных долгов.

Но несмотря на то, что Наталья Николаевна, теперь уже Ланская, была окружена заботами и привязанностью всей семьи, дети и муж часто замечали, что взгляд ее наполнен какой-то внутренней, сосредоточенной грустью. Пережитые ею страдания расшатали здоровье задолго до старости. У нее часто болело сердце, по ночам мучили судороги в ногах, нервы были истощены. В самые последние годы болезнь перекинулась на легкие. Не помогло и лечение за границей.

Осенью 1863 года в семье Александра Александровича Пушкина родился мальчик – тоже Александр. По просьбе сына Наталья Николаевна отправилась из Петербурга в Москву – на крестины внука. Она и раньше страдала легочным заболеванием, а тут еще простудилась. Возвратившись в Петербург, слегла с тяжелым воспалением легких и скончалась 26 ноября 1863-го.

Умирая, в лихорадочном забытьи, она шептала побелевшими губами: «Пушкин, ты будешь жить!» - хотя Пушкина не было в живых уже много лет. Рядом была только его бессмертная тень, тоскующая по душе той, кого он любил больше жизни.

Дети похоронили Наталью Николаевну на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Через пятнадцать лет рядом прибавилась могила Петра Петровича Ланского и строгое, черного мрамора надгробие; около него – небольшая дощечка с надписью о том, что в первом браке Наталья Николаевна Ланская была за поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным.

Она прожила на этом свете 51 год и из них была всего шесть лет вместе с Пушкиным…

Что же это за загадочная история о бесчестьи красавицы Ульрики? Она была матерью Натальи Ивановны, бабушкой Натальи Николаевны Гончаровой. История с ней случилась в духе восемнадцатого века. Дочь богатого помещика, русского ротмистра Карла Липхарта и Маргарет фон Фитингофф, живших в Лифляндии., в 1778 году она вышла замуж за барона Мориса фон Поссе, шведского происхождения, и от этого брака родилась дочь («сестра моей матери тетушка Жаннет»). Но затем супруги развелись, и Ульрика уехала в Россию с первым любимцем князя Потемкина, Иваном Александровичем Загряжским, дедушкой Таши Гончаровой.

Но в России у Ивана Александровича была своя семья. И вот он привозит из Дерпта в Ярополец к своей жене, сыну и двум дочерям красавицу Ульрику и представляет «обманутую жену законной супруге». Каково?! Нетрудно представить последовавшую душераздирающую сцену, после которой Иван Александрович, в духе своего века, тут же приказал перепрячь лошадей и уехал в Москву. Видимо, не желая подвергать себя неудобствам душевных разладов, он решает насовсем обосноваться в Москве, где, по отзывам современников, «живет на холостую ногу и, кажется, не упускает случая повеселиться».

А прекрасную Ульрику законная супруга в конце концов оставила в своем доме, обогрела ее, приняла вскоре родившуюся у той дочь Наталью в свою семью. Ульрика между тем чахла в чужой обстановке и вскоре «зачахла как цветок» - умерла в 30 лет, оставив законной супруге на попечение маленькую дочь, которую та полюбила и воспитывала как родную, и с помощью своей влиятельной родни «приложила все старания, чтобы узаконить рождение Натальи, оградив все ее наследственные права».

Все, кто видели Ульрику, говорили, что она была безумно красива. В воспоминаниях рассказывают, что у тетки Загряжской был ее портрет. И однажды, когда в Зимнем дворце, где она служила фрейлиной, случился пожар, вбежавший в ее комнату офицер счел самой ценной вещью оправленную в скромную раму миниатюру с изображением неслыханной красавицы. Когда все выразили удивление, почему офицер спас этот «маленький ничтожный предмет», то он отвечал: «Да вглядитесь хорошенько - и вы поймете, что я не мог оставить изображение такой редкой красавицы в добычу огню!»

Унаследовала ее красоту и дочь - мать Натальи Николаевны. Когда дочь подросла, Загряжские переехали в Петербург, чтобы вывозить девочку и ее сестер. В Петербурге у них была покровительница - тетка Наталья Кирилловна Загряжская, урожденная графиня Разумовская, кавалерственная дама, пользовавшаяся значительным весом в придворных кругах, «благодаря своему уму, сильному характеру и живости своего нрава, отзывчивого на все явления жизни». Наталья Ивановна, мать Таши, как и ее сестры, была принята во фрейлины к императрице Елизавете Алексеевне, жене Александра I. С ранней юности она отличалась красотой, но те, кто помнил Ульрику, говорили, что хоть Наталья Ивановна и хороша собой, но сравниться с ней не может.

При дворе в нее влюбился кавалергард А.Я. Охотников (опять эти кавалергарды!), фаворит императрицы, от которого у императрицы была дочь. Но через год он был убит, когда выходил из театра, якобы человеком великого князя. И тогда - возможно, чтобы замять эту историю, - Наталью Ивановну спешно выдали замуж за Николая Афанасьевича Гончарова, сына владельца Полотняных заводов, прекрасно образованного и красавца собою. На венчании присутствовала вся императорская фамилия: император Александр I, императрица, вдовствующая императрица-мать, великие князья и княжны. Что-то было не то в этой свадьбе - посаженными родителями были высочайшие вельможи.

Понравилось это.