Мой визит в Мытищинский музей техники Евгения Шаманского. Евгений шаманский, генеральний директор ооо «моон-дизайн

В ближнем Подмосковье началось строительство большого технического музея Евгения Шаманского.

На протяжении многих лет Евгений Владимирович собирал коллекцию раритетных автомобилей. Его мастерская давно зарекомендовала себя отличным качеством и тщательностью реставрационных работ. Многие из экспонатов будущего музея хорошо знакомы и неоднократно выставлялись на Олдтаймер - галерее Ильи Сорокина.

Будущий музей разместится между подмосковными станциями Тайнинская и Мытищи Ярославского направления железной дороги. Строительство задумано грандиозное. Это будет один из крупнейших музеев техники. На площади в 11 гектаров разместятся выставочные залы. Будет построено кольцо гоночной трассы, где будут проходить заезды спортивных автомобилей. Предполагается создать участок пересеченной местности для показов танков и тракторов. Будет своя железная дорога с поворотным кругом для музейных паровозов.

Сейчас на месте будущего музейного комплекса стоит небольшой ангар, где разместится штаб строительства и первые экспонаты будущего музея.

Мы одни из первых, кто посетил новый музей.

Евгений Шаманский, генеральний директор ООО «МООН-дизайн»

«Честный, чистый бизнес - это самый простой способ заработать деньги и репутацию...»

Евгений, главная идея рубрики «Имя в бизнесе» - представить новую генерацию предпринимателей от мебельной промышленности. Ведь ни у кого, наверное, до мемуаров руки не дойдут...

Почему? Я на старость запланировал себе книжку. Одна заминка: надо овладеть пером...

И о чем Вы хотите поведать миру?

О чем? О том, что в бизнесе можно добиться многого, не подставляя, не унижая никого вокруг и оставаясь приличным человеком. Мысль, конечно, не новая. Но на самом деле, довольно нелегко внушить людям, что не надо пускаться в авантюры, не надо размениваться по пустякам. Не надо терять достоинства ни при каких обстоятельствах. Честный, чистый бизнес - это самый простой и доступный способ заработать и деньги, и репутацию.

Как-то Володя Екимов, директор «ТриС», сказал мне: «Жень, работать честно и порядочно - экономически очень выгодно». Он прав. Тысячу раз я убеждался в его правоте на собственном опыте.

Не знаю, как повернется судьба завтра, но сегодня я чего-то добился, и это факт моей жизни. Причем, собственная фабрика, красивый магазин - они для меня не главные критерии успеха. Я горжусь тем, как всего этого достиг. Я пришел к этому очень культурно, красиво.

Мне кажется, что говорить о принципах, о человеческих ценностях в бизнесе - более важно и более интересно, чем рассказывать стандартную американскую историю, как Шаманский был никем, а стал бизнесменом.

Тем не менее, эта история все же существует: как Шаманский был никем и стал…

Существует.

И это тоже факт Вашей жизни. Расскажите все-таки, с чего началась компания «МООН»?

Я воспитывался в детском доме. Потом матушка меня оттуда забрала, и жили мы… ну, в натуральной казарме. Представьте: длиннющий коридор, в него выходят дверьми шесть десятков комнат, и впритык, тесно-тесно живут тридцать семей. Честно скажу, я очень комплексовал, что приходится существовать в таких условиях. Жутко хотелось выровняться, подняться…

В комнате у меня стояла чисто условная мебель. И я решил сделать себе диван. Это было семь лет назад. Выстругал детали из дерева, пошил обивку (хотя до этого никогда не кроил и не шил). В результате получился классный диван, не хуже фабричного. Я его очень удачно продал. Соседу-милиционеру. А для себя, думаю, сделаю еще один. Так и пошло.

Рядом с моим домом была строительная организация. Я арендовал там подвал, и с другом моим мы стали налаживать производство. Нужен был станок. Мы его подобрали с земли - в буквальном смысле: на территории среди гор металлолома нашли один рабочий двигатель и один сгоревший. У списанного «МАЗа», который ржавел сотню лет, «одолжили» компрессор (правда, без системы охлаждения, поэтому периодически приходилось поливать его водой). Вал взяли от «улитки», сварили раму, перемотали сгоревший двигатель. В общем, со станком справились.

В то время Володя и Юра Екимовы только-только организовали фирму «ТриС» и начали заниматься мебелью. Они отдали мне несколько некондиционных пистолетов, из которых получился один рабочий.

С машинкой швейной, правда, вышла накладка: машинку матушка «зажала», из дома вынести не дала. Пришлось хитрить: у друга как раз была собственная такая же машинка, но в ней не хватало челнока. Втихаря я вынул челнок из матушкиной (матушка ничего, слава богу, не заподозрила)...

Так мы начали работать. Днем я шил. Ночью на станке распускал фанеру. В три дня делал один набор, то есть десять наборов в месяц. Потом собственных рук уже не хватало. Пришлось нанимать помощников. Взял одного, другого, третьего. Потом купил машинку в рассрочку. Кроил вместе с женой -у себя дома. (весь линолеум был в раскройных метках). Потом подключилась к раскрою наша подруга.

Огромные деньги уходили на ткань. Сначала я «отоваривался» на одной фабрике в Москве. Потом стал брать ткань в «ТриС», у того же Володи Екимова. Сегодня я могу сказать, что обязан ему, по сути, своим бизнесом. Екимов открыл мне товарный кредит и доверял мне абсолютно. А ведь я брал у него ткань на космические суммы и возвращал долги, только когда продавал товар.

Все заработанные деньги я вкладывал в развитие. Я понимал, что ситуация, сложившаяся стране, уникальна, и это исключительный шанс, когда можно подняться буквально на ровном месте. В Америке, наверное, за всю историю ее существования подобный случай выпадал только раз - после великой депрессии. В Германии за прошедшее столетие - раза два, не больше.

И сколько же времени Вы проработали в подвале?

Примерно год.

Ў А каким образом удалось обзавестись собственными производственными площадями?

Та территория, на которой стоит сегодня фабрика, принадлежала мытищинскому совхозу. Совхоз после перестройки боролся за выживание. И я убедил директора отдать мне брошеную землю вместе с разрушенным коровником - в долгосрочную аренду с правом выкупа. Постепенно за землю мы расплатились. Коровник перестроили, оборудовали, превратили в цех. Территорию облагородили, травку посеяли, деревья посадили. Сейчас продолжаем строить склады, гараж...

Кстати, у вас на территории стоят какие-то несерийные «ГАЗели».

Это транспорт по спецзаказу.

Мягкая мебель - груз не тяжелый, зато объемный. Оптимальный транспорт для перевозки - фургон со средним движком и длинным кузовом. В России ни один завод таких не выпускает. У нас если большой кузов - значит, мощный мотор и солярка рекой льется.

Единственный вариант на рынке - «ГАЗель». Я поехал в Нижний, на «ГАЗ», поговорил с инженерами, с технологами, выяснил, что, в принципе, «ГАЗель» можно нарастить, добавить к стандартному кузову еще метра полтора. Я даже лично участвовал в разработке техдокументации «удлиненной» модели. Кстати, «ГАЗ» успешно ее продает.

Женя, за те 7 лет, что Вы занимаетесь мебельным производством, рынок колебался от «ясно» до «пасмурно» чрезвычайно часто. Нынешний экономический расклад можно назвать благоприятным?

Пожалуй, да. Хотя, сегодня - при разросшихся масштабах «МООН» - трудно обеспечивать высокую доходность бизнеса. Дело в том, что производство именно мягкой мебели - чрезвычайно человекоемкое. Причем, людей не заменишь машинами, автоматизация невозможна. Во всем мире изготовление мягкой мебели - кустарное.

В «МООН» сейчас - под восемьсот человек, всем надо платить. А поскольку люди выполняют тяжелую работу, то должны, я считаю, много зарабатывать. Налог на фонд заработной платы бьет в первую очередь по производствам с большой численностью («малолюдные» объективно оказываются в более выгодных условиях). С учетом особенностей нашего бизнеса, наверное, можно было бы давать определенные льготы.

Пока «МООН» справляется с проблемами, но у нас абсолютно нет свободных денег: все, что зарабатываем, - тут же тратим, и даже немного раньше. И не можем позволить себе страховку в виде каких-то резервных фондов.

При этом я не согласен с теми мебельщиками, которые считают, что у нас чересчур высокие налоги. У нас вполне нормальные налоги. А налог на прибыль в 25 процентов, который собираются ввести в будущем году, - это серьезный позитивный шаг.

С одной стороны, фабрика, на которой работают несколько сотен сотрудников - это дополнительные проблемы, но с другой, по-моему, - очевидное достижение…

Нет, сама по себе фабрика - еще не достижение.

Спросите любого человека в Европе: что такое «Натуцци»? - он вам ответит. Когда люди в России - прошу заметить, только в России, - на вопрос что такое «МООН»? - тоже смогут ответить, - вот тогда будет достижение.

Почему покупают мебель «Эластоформа»? Потому что это марка. В той же Германии множество фирм выпускает идентичные модели. Но покупатели берут «Эластоформ».

Такая же картина в Италии. Я, например, не видел некачественной итальянской продукции на их рынке. Но почему-то мебель одной фабрики покупают меньше или дешевле, а другой - больше и по любым ценам. Это магия имени. И имя надо создавать сегодня. Завтра будет существенно сложнее.

В конкуренции всегда побеждает известная марка. Очень скоро в России производителей по-настоящему качественной мебели станет гораздо больше, чем сейчас. Мы никуда не денемся, рынок заставит всех производить качественную продукцию. И ассортимент неизбежно будет пересекаться. Наша задача - сделать так, чтобы люди покупали при этом мебель «МООН».

А для Вас важно, чтобы брэнд компании напрямую связывали с фамилией Шаманский?

Мне кажется, это важно для любого нормального предпринимателя. Это не может быть неважно. Хотя, не могу сказать, что я страдаю непомерным тщеславием.

А насколько серьезно бьются за продвижение собственных брэндов Ваши конкуренты. И много ли их?

По-моему, немного. Те, у кого есть подобные амбиции, уже занимают прочное положение на рынке и входят в группу лидеров. Я очень уважаю этих людей и эти фирмы.

Но основная масса мебельщиков, по-моему, удовлетворена тем, что сегодня в нашем бизнесе можно хорошо зарабатывать. Возможно, эти ребята не отказались бы от громкого брэнда, но отдают себе отчет, что создание и продвижение марки требует очень серьезных усилий.

Марка - это, с одной стороны, собственный стиль, традиции, высокая культура производства. С другой стороны - грамотный маркетинг и квалифицированные продажи. Где у вас больше проблем - в производстве или в сбыте?

Произвести проще, чем продать. На фабрике ты - хозяин, ты принимаешь решения, контролируешь ситуацию.

Производственные проблемы связаны, в основном, все с тем же человеческим фактором. Текучка, например. У нас постоянно меняются люди. Парадокс в том, что отчасти текучку порождают наши собственные усилия. Мы людей учим, натаскиваем, доводим до кондиции, а потом их правдами и неправдами переманивают на другие фабрики. «МООН» даже называют мебельным ПТУ.

А какие проблемы со сбытом? В Москве мебель «МООН» продается во всех крупных мебельных центрах. У вас большая дилерская сеть.

Дилерская сеть - слишком сильно сказано. В России нет пока серьезных грамотных дилеров, готовых профессионально следить за рынком и двигаться вперед вместе с производителем. Очень мало продавцов, понимающих, насколько выгодно делать ставку на конкретную марку. У нас люди сразу хватаются за свой карман. А главное - выстроить серьезные партнерские отношения с каким-то серьезным поставщиком.

Понимаете, фабрика не может общаться с тысячами оптовиков. Она может общаться с парой десятков по всей стране. И настоящих дилеров сегодня приходится выращивать и воспитывать. У нас, скажем, есть очень хорошие клиенты, которые абсолютно бесперспективны как дилеры: они уже достигли своего потолка и исчерпали все резервы роста. И наоборот: есть фирмы, через которые идут сегодня мизерные объемы, но мы знаем, что эти фирмы надо приручать, в них надо вкладывать средства и сохранять их для себя на перспективу.

Какие регионы наиболее привлекательны с точки зрения продаж?

Пока оценки региональных рынков очень размыты. Есть общая статистическая картина, но всякий раз нужно разбираться, что стоит за конкретными цифрами. Казалось, например, что у нас низковаты объемы продаж в Нижнем Новгороде. Все-таки гигантский город, третий в России по численности населения. Сначала мы решили, что неэффективно работает сеть. Но выяснилось, что уровень продаж в Нижнем никудышный абсолютно по всем группам товаров. Видимо, на рынке произошли какие-то серьезные перемены.

Я вижу только одну четкую закономерность: если в регионе или в конкретном городе есть крупные предприятия, если люди стабильно получают зарплату, то и со сбытом там все в порядке. Возможны, конечно, и сезонные всплески. Скажем, во время уборочной. Раз в год люди зарабатывают солидные деньги.

Сегодня мы испытываем потребность в серьезных исследованиях потребительских рынков. У нас большие планы по продвижению марки в регионах. Но без предварительного анализа ситуации мы никуда не пойдем.

Будете ли Вы наращивать производство?

В общем объеме - нет. Но мы предполагаем постепенную смену модельного ряда. Из ассортимента уйдет мебель по относительно низким ценам.

То качество, на которое сориентированы сегодня покупатели, в низкую цену никак не вписывается. И дешевой мягкой мебели скоро на нашем рынке не останется. Хороший набор мебели по цене 5 тысяч рублей объективно произвести нельзя. Экономически невозможно. Набор за 5 тысяч - это чистая профанация.

Значит, российский покупатель ориентируется теперь на качественную и недешевую мебель? А какие конкретные требования к качеству он предъявляет?

Уверяю Вас, более жесткие, чем европейский. Вот вам прецедент. К нам пришел покупатель с претензиями: почему на диванной обивке так много узелков? Мы, признаться, смутились. Объясняем ему: узелки - это технологическая неизбежность, тканей без узелков просто не бывает. Товарищ не сдается: ему нужно, чтобы узелки с обивки удалили. Все до единого.

Ну что? Передали эту невинную «просьбу» нашим партнерам (а, надо сказать, это ведущая текстильная фабрика в Европе, она снабжает мебельными тканями весь континент). Те были просто в шоке. Никто и никогда не обращался к ним с подобными инициативами. А мы их замучили, просто замучили. Им пришлось перестраивать производство. Я точно знаю, что сегодня ряд фабрик, работающих с Россией, перешли с маленьких бобин на большие. И теперь к нам идут ткани, где на квадратный метр - только один узелок, тогда как европейские нормы допускают, скажем, пять,

Неужели наши покупатели сделались настолько капризны?

Настолько. Недавно один клиент приносит диванную подушку, прикладывает ее к образцу и говорит: видите, цвет не совпадает, я заказывал, как в магазине, а мне привезли другого оттенка. Клиенту объясняют: ткань не может быть стопроцентно одинаковой. Технология такая. Сварили 300 метров - один тон, еще 300 метров - чуть другой. Сколько поставок - столько оттенков.

Однако Закон о защите прав потребителя всегда на страже интересов клиента.

Но сам по себе Закон - вещь нужная и полезная.

Да, только он не учитывает особенностей конкретного производства. Закону что диван, что холодиольник - все едино.

Он явно требует доработки. Причем, нужные поправки можем внести только мы, мебельщики. Но ведь к нам никто не обращается, нас никто ни о чем не спрашивает. Кто-то абстрактный все решает за нас. Дурацкая ситуация. При коммунистах был Институт мебели, он считался главным экспертом по всем отраслевым вопросам, и государство действовало через него. Сегодня старая система не действует, и нас с нашими проблемами никто не слышит. «МООН» сегодня заключает договор с покупателем, оговаривая какие-то спорные моменты и обходя возможные подводные камни. Мы, например, пишем: допускается незначительное отклонение изделия в размерах. Понятно, почему: мягкая мебель - ручное производство, а не штамповка. И если на этикетке указана щирина 120 сантиметров, то реально диван может оказаться 119 или 121. Мы вынуждены прибегать к ухищрениям. Но многие магазины продают нашу мебель без всякого договора, просто по чеку. И приходится решать проблемы, которые к фабрике отношения не имеют.

Короче говоря, есть ряд дыр, которые надо как-нибудь затыкать. У меня нет ни времени, ни возможности ходить в Думу и защищать свои интересы. Надеюсь, это можно делать через прессу, например. Надо начинать говорить об этом сегодня, чтобы хотя бы лет через десять ситуация поменялась.

Евгений, и последний вопрос. Россия вступает во Всемирную Торговую Организацию. Каких перемен ждать на рынке в связи с этим?

Если европейские мебельные монстры начнут строить здесь свои комбинаты, нам придется туго.

Но я понимаю: государству сейчас выгодней создавать цивилизованный режим для поступления инвестиций и товаров с запада, чем благоприятные условия для меня как для отечественного производителя.

Пока я делаю все для того, чтобы успеть подготовиться к новой ситуации. Успею или нет - посмотрим.

интервью подготовила Ирина Владимирова

– И этих деталей оказалось достаточно?
– Процесс производства мягкой мебели проще, чем Вы думаете.

– Диван все еще «живет» в Вашем доме?
– Я его почти сразу продал – сосед уговорил. А себе я сделал еще один, затем еще... Так и втянулся.

– И сколько лет Вашей зависимости?
– В этом году «МООН» отпразднует свое девятнадцатилетие.

– Это уже совершеннолетие.
– Теперь «МООН» – совсем другое предприятие, нежели десять лет назад, – крупное, цивилизованное и... на 100% легальное. Специализация компании – мягкая мебель среднего ценового сегмента.

– И все-таки, почему Вы решили заняться мягкой мебелью?
– Если бы девятнадцать лет назад мне понадобился не диван, а шкаф, возможно, я сейчас производил бы корпусную мебель. Но мне нужен был диван.

– Какие преимущества, на Ваш взгляд, имеет фабрика по сравнению с другими предприятиями мебельного рынка?
– Наше предприятие – это, прежде всего, определенная культура и качество продукции. По мнению нашего потребителя, – и конечного, и посредников-оптовиков, наш сервис имеет высокий уровень. В бизнесе я делаю ставку на культурное качество. Ведь если говорить о материалах, которые используются для производства мягкой мебели, то все производители комплектуются у одних и тех же поставщиков. Мягкая мебель от «МООН» производится на высокотехнологичном оборудовании профессионалами высокой
квалификации. На мой взгляд, это и есть непременная составляющая качественного продукта.

– Расскажите о Вашей команде. Есть ли в коллективе люди, с которыми Вы начинали свой путь в бизнесе?
– Из первого состава компании осталось немного сотрудников. Сегодняшний «МООН» – это коллектив молодых энергичных энтузиастов своего дела. Возраст топ-менеджмента – до тридцати лет. Мне нравится новое поколение своей прогрессивностью, ответственностью, трудолюбием и компетентностью.

– Как складываются отношения в коллективе?
– Отношения в компании абсолютно позитивные, деловые, способствующие эффективному взаимодействию. Если я вижу какие-то недоработки, то стараюсь обсуждать их на собрании, в котором участвуют и руководители, и их подчиненные. Таким образом, исключается вероятность испорченного телефона.

– Считаете ли Вы «МООН» успешным предприятием?
– Безусловно, я считаю свое предприятие успешным, но это трудный успех. Я уже говорил о том, что «МООН» работает на рынке цивилизованно, а это предполагает отсутствие двойной бухгалтерии и всех тех «серых» инструментов, которыми пользуются некоторые мебельные предприятия, чтобы удержаться «на плаву». Конечно, конкурировать с ними очень тяжело. Если бы можно было работать в равных условиях, «МООН» был бы еще успешнее. Кроме задачи «выжить» стоит еще задача «развиваться». Можно существовать и без развития, и даже какое-то время неплохо зарабатывать, но тогда под угрозу ставится будущее предприятия. А «МООН» работает над тем, чтобы не только быть здесь и сейчас, но и через двадцать лет.

– Я слышала о Вашем хобби. Расскажите о нем нашим читателям.
– Я коллекционирую старинные автомобили, вернее автомобили далеких советских времен. Я и мои единомышленники ищем уникальную технику, которая затерялась во времени во многих местах разных стран мира. Чтобы ее отыскать,
приходится летать, нырять, ползать и копать, копать...

– Нужно еще узнать, куда лететь и где нырять.
– Для того чтобы получить информацию существует много источников: архивы, сведения геологов, альпинистов и людей, которые в курсе того, чем мы занимаемся. Так и появляются в коллекции механические единицы.

– Назовите Вашу первую механическую единицу в коллекции.
– ГАЗ-51. С этой техникой у меня связаны детские воспоминания. Когда мне было семь лет, я прочел книжку, которая называлась «Про гаечку». Там в занимательной форме описывалась жизнь обычной гаечки, рассказывалось о том, где находит применение это крепежное изделие. В качестве примера был представлен грузовой автомобиль ГАЗ-51. Он мне так понравился, что я решил обязательно обзавестись им, когда вырасту. Стоит отметить, что он и сейчас мне очень нравится. Но приобрел я его тогда, когда моему младшему сыну исполнилось чуть больше года. Кажется, совсем недавно это было – каких-то двенадцать лет назад.

– Сколько единиц насчитывает Ваша коллекция сегодня?
– Не могу сказать точно. Порядка тридцати единиц советской техники, в коллекции спортивных машин – тридцать пять автомобилей, и около сотни мотоциклов.

– Где предполагается хранить это богатство?
– Сейчас я заканчиваю строительство музея в городе Мытищи. В мае планирую переезжать, а в июне уже открою экспозицию советской техники.

– Расскажите немного о своей семье.
– Я женат, имею двоих сыновей. Старшему – двадцать два года, младшему – тринадцать.

– Планируете передать им свой бизнес и хобби?
– Конечно, мне, как и любому отцу, хочется, чтобы дети продолжили мое дело. Но я не вправе навязывать им свое желание, равно как и свои игрушки. Пусть идут по жизни свои путем!

– Как жена относится к ритму Вашей жизни?
– Не думаю, что он ей пришелся по душе, но она относится с пониманием и с уважением, да и привыкла уже за столько совместно прожитых лет.

– Вы считаете себя счастливым человеком?
– Конечно! Мне сорок три года, я здоров, имею прекрасную семью и занимаюсь тем, что мне нравится. Это ли не счастье?

Чего хотят постмиллениалы? Куда уходят бренды? Зачем думать об устойчивом развитии, текстильных трендах и работать для своих клиентов 24/7 в бесперебойном режиме? Кто убил традиционный маркетинг и насколько драматично влияние цифровых аборигенов на мебельный рынок?

Компания Andrea более двадцати лет занимается производством диванов, которые выделяются на фоне привычных моделей российского масс-маркета. Современным дизайн, модульное исполнение, персонализированная функциональность соответствуют текущей технологичности и индивидуальным запросам покупателей.

Генеральный директор компании «Кухонный двор» превратил производство кухонь в искусство. Профессиональная история в деталях – в интервью с Юрием Титовым, который считает, что в основе личного и делового успеха – постоянное движение, смелость в принятии решений и уверенность в своих силах и в завтрашнем дне.

В 2018 году фабрике «Добрый стиль» исполняется четверть века. В 2013 году компания, которая была лидером российского мебельного рынка, переживает «клиническую смерть». Мало кто верил, что новым владельцам удастся спасти фабрику. Однако, жизнь «Доброго стиля», начавшаяся после краха, оказалась насыщенной и успешной.

Мебельная фабрика O’Prime – динамично развивающаяся компания, которая входит в пятерку лучших производителей мягкой мебели в России. Цифры, которые о многом говорят: 11 лет работы на рынке, 141 фирменный магазин и 11 салонов на стадии открытия. Ежегодно компания выпускает 11 000 диванов. Жители восьмидесяти девяти регионов России и стран ближнего зарубежья используют эксклюзивную мебель O"Prime. Мы встретились с генеральным директором перспективной компании, чтобы поговорить о факторах успеха и ближайших планах на будущее.

Осень – время активной подготовки к главной для отечественных мебельщиков выставке, открывающей новый деловой сезон и подводящей итоги интенсивной работы в течение года. «Мебель» на Красной Пресне – исключительное мероприятие для всех профессионалов мебельного бизнеса, которое нельзя пропустить.

По инициативе Железнякова Льва Наумовича состоялась поездка в еще не открывшийся музей Евгения Шаманского в Мытищах.
В Музее индустриальной культуры нас ждал раритетный автобус ЛАЗ, отправляющийся в свой первый исторический рейс.
Получив любезно предоставленные пакеты с плюшками и соком от устроителей вояжа, мы разместились в салоне Львовского автобуса, разглядывая воздуховоды и вспоминая свои поездки в детстве на таких же точно лайнерах. Ураловский двигатель адски пышет жаром в салон, прострелы при перегазовках и хруст включения передач... Потрясающие впечатления! Планово заглохли на МКАДе, довольно быстро починились и помчали в Мытищи, собирая по пути удивленные взгляды обгоняющих нас попутчиков и завистливо ностальгические одобрения водителей маршрутных Икарусов.

Прибываем к музею, где нас встречает будущая клумба и Чапай)

Музей еще не открылся, это был дружеский визит, поэтому пока еще не совсем законченный вид и наполнение экспозиции.

Гоночной автомобиль Тарту. Единственный экземпляр, кузов выколачивали вручную. Несмотря на кустарность - исключительно красивые линии.

Полуторка - самосвал.

Очень интересная история этого Красного Октября. С началом Великой Отечественной войны Рабоче Крестьянская Красная Армия начала реквизировать транспортные средства из частных рук. Хозяин аккуратно завернул мотоцикл в брезент и закопал, до лучших времен) Как сложилась судьба этого крепкого хозяйственника не известно. А мотоцикл, совершенно случайно, назвонили металлодетектором, под Питером.

Точно такой же Красный Октябрь, в состоянии!

W126 с достаточно редким 4.2. Автомобиль заказывался в таком исполнении из России.

А потом благополучно вернулись в Кузьминки.

Очень рад знакомству с Евгением. Благодаря таким людям мы можем посещать интересные музеи с великолепными экземплярами.
Имея монеты, можно протусить с пипетками на яхте, а можно найти, восстановить и показать людям редчайшие, а порой чудом сохранившиеся в единственном экземпляре образцы отечественного автомобилестроения. Согласитесь, вкладывающих свое время, деньги и силы в реставрацию например трактора Сталинец найдется не много) А направление у Шаманского - именно наш автопром. Отдельно хочу отметить гостеприимство Евгения и его рассказы по каждому вопросу. Зашли в музей, прошлись, посмотрели и пофотографировали. Да, понравилось, здорово и все такое. Но, когда он стал рассказывать о каждом экземпляре отдельно, начиная с истории его нахождения и этапами восстановления, открывая капот и показывая двигатель, мельком останавливаясь на историях, связанных с трудностями и комичными ситуациями... Это можно слушать часами) И на каждую из выставленных машин смотришь уже несколько по другому. Например Тарту вызвала большее уважение, когда он рассказал, как она создавалась, как ведет себя на кольце и какой к ней интерес, со стороны Эстонцев.
Евгению огромное спасибо за интереснейшее повествование и конечно же удачи в этом не простом деле!