«Съезд победителей», он же «съезд расстрелянных. «XVII съезд ВКП(б)– съезд расстрелянных победителей

2. XX СЪЕЗД КПСС. УКРЕПЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЛЕНИНСКИХ НОРМ ПАРТИЙНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЖИЗНИ. XIX СЪЕЗД КОМПАРТИИ УКРАИНЫ Задачи дальнейшей борьбы партии и народа за построение коммунизма в предстоящем пятилетии нашли выражение в Директивах XX съезда КПСС по шестому

В конце января - начале февраля проходит очередной партийный форум, который называет СССР «индустриальноколхозной державой». Сперва будет определение «съезд победителей», а потом - «съезд расстрелянных»

Торжествующее «съезд победителей» - не только из-за достижений в индустриализации и коллективизации, а еще потому, что в партии впервые нет никакой оппозиции. Дискуссии о правильности «курса» исключены, отныне он может как угодно меняться, оставаясь единственно верным. Возникнет анекдот про анкету коммуниста. «Вопрос: колебались ли вы влево или вправо от генеральной линии партии? Ответ: колебался влево и вправо вместе с генеральной линией партии». Ход съезда полностью предрешен его устроителями во главе с вождем - это парадное мероприятие, посылающее стране «политические установки». Кажется, что главная - умеренность. После «перегибов» и не признаваемых, но для всех очевидных провалов начала 30-х на вторую пятилетку планируют снизить темпы экономического роста и приоритетно производить потребительские товары -это то, за что прежде громили «правых уклонистов». В ноябре пленум избранного на съезде ЦК постановит: начать отмену карточек , вернуть торговлю и «материальное стимулирование», раздать крестьянам по полгектара личного надела на семью (см. «Жить стало лучше, жить стало веселее»).

Еще до съезда в партии восстановлены левоуклонисты Зиновьев и Каменев, а вскоре правоуклониста Бухарина назначат главным редактором «Известий». После осуждения культа личности Сталина возникнет легенда, будто бы генсек на XVII съезде при выборах ЦК получил больше всех (около 300) голосов против, и часть делегаций предлагала возглавить партию Кирову. Но документальных подтверждений не сохранится. Да и вообще эта неправдоподобная для форума сталинистов история выглядит попыткой объяснить задним числом убийство Кирова и крутой поворот к Большому террору . Ведь из 1956 делегатов XVII съезда репрессируют 1108, а из 139 членов и кандидатов в члены ЦК, избранных на съезде, расстреляют 93.

Упоминаемые в тексте феномены

Голодомор 1933

Надорвавшись на коллективизации, районы «зернопроизводящей зоны» Ураины, России и Казахстана голодают и вымирают: в конце 1922-го — первой половине 1933 года от недоедания гибнет более 6 миллионов человек. Власти замалчивают катастрофу и почти не помогают населению, ломая голодом сопротивление крестьян «колхозному строю»

Отмена частной торговли. Всесоюзная карточная система 1931

Вместо торговли в СССР теперь — снабжение. Изощренная система карточек регламентирует: кто, где, что, сколько и почем может купить из продуктов и промтоваров

«Жить стало лучше, жить стало веселее» 1935

Отныне быть потребителем в СССР не только не зазорно — это даже патриотично. Власть решила, что знатные советские граждане должны получать примерно те же блага, что и имущие классы до революции. Изменяя себе, социализм начинает превращаться в «общество потребления»

Убит Киров 1934

Самая высокопоставленная жертва покушения в советской истории: 1 декабря застрелен плен Политбюро, секретарь ЦК, глава Ленинграда и всего Северо-Запада страны Сергей Киров. Поднимается новая волна репрессий, которая будет нарастать до конца десятилетия

Большой террор 1937

Полтора года под грохот пропаганды бушует непрерывная кампания репрессий. Начавшись с процесса против бывших вождей, государственный террор распространится на местную номенклатуру, армейскую верхушку, «социально чуждых» горожан, «недобитых» кулаков, на священнослужителей и национальные диаспоры. Фантастические обвинения в разных лево-правых «измах» и работе на империалистические разведки невозможно повторить без бумажки, имеет хождение обобщенное понятие «враг народа». 1937 год останется в отечественной истории мрачным символом — почти как 1941-й

Ход съезда

Решения Съезда

В области политического строительства

Принятые документы:

• 1. По отчету Центрального комитета ВКП(б)

• 2. По отчёту Центральной ревизионной комиссии

• 3. По отчёту ЦКК-РКИ

• 4. По отчёту делегации ВКП(б) в Исполнительном комитете коммунистического интернационала

В области экономического развития

Известный исследователь советской системы М. С. Восленский пишет:

В том числе были, по официально принятому термину, «незаконно репрессированы» 97 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранного на XVII съезде (из общего числа 139 человек); кроме того, 5 покончили жизнь самоубийством и 1 (Киров) был убит в результате покушения. Из этих 97 уничтоженных (почти 70 % состава ЦК) 93 были ликвидированы в 1937-1939 гг. Убивали их зачастую целыми группами: более половины из них были расстреляны за 8 дней.

- Михаил Восленский , «Номенклатура», глава 7, раздел 14

См. также

Напишите отзыв о статье "XVII съезд ВКП(б)"

Литература

• Семнадцатый съезд ВКП(б) // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
• /М. Партиздат , 1934
• . - Полный стенографический отчёт. Проверено 21 января 2012. .
• Отчётный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б) (26 января 1934 года) // Сталин И. В. Вопросы ленинизма. Изд 11. М.ОГИЗ , 1939 - С. С.423. - 486.
• Чернов М. П. XVII съезд ВКП(б). - Кишинев: Картя молодовеняскэ, 1986.
• Сколько делегатов XVII партии голосовало против Сталина? // Известия ЦК КПСС - 1989 - № 7 - С. С.114. - 121.
• О судьбе членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом партии. // Известия ЦК КПСС - 1989 - № 12 -С. С.82. - 113.

Ссылки

• «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) - Краткий курс » на

Примечания

Отрывок, характеризующий XVII съезд ВКП(б)

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.

В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N"est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай, – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался.
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся, – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.

1934 года в Москве проходил 17-й съезд ВКП (б), который, по замыслу его организаторов, должен был стать апофеозом тоталитарной системы, утвердившейся к тому времени в СССР. Однако, несмотря на все старания советских газет, окрестивших его «Съездом победителей», это название не прижилось, и было вытеснено другим, звучащим как «Съезд расстрелянных», к чему имелись самые веские основания.

Съезд, превращенный в пропагандистскую акцию

Вся повестка дня 17 съезда ВКП (б), дата открытия которого навсегда вошла в историю партии, была посвящена отчету о победах, достигнутых ею в ходе первой пятилетки. Кроме того, был принят очередной план развития народного хозяйства, охватывающий период с 1933 по 1937 гг. Это была, по сути, крупномасштабная пропагандистская акция, в задачу которой входило официально задекларировать победу социализма в отдельно взятой стране, одержанную под руководством И. В. Сталина.

На вечернее заседание 17 состоявшееся 5 января 1934 года, прибыли для приветствия делегатов представители нескольких производственных коллективов, среди которых были и посланцы Тульского оружейного завода. Доложив о своих трудовых победах, что являлось обязательным элементом сценария, установленного в те годы для всех политических мероприятий, оружейники вручили Сталину образец недавно разработанной винтовки «Снайпер». Взяв в руки подарок туляков, глава государства под общие аплодисменты, которыми встречалось тогда любое его действие, направил оружие в зал, и, как бы шутя, прицелился в делегатов, чем вызвал еще больший всплеск оваций.

Сбывшееся пророчество

В дальнейшем, вспоминая этот эпизод, происшедший на 17 съезде ВКП (б) в 1934 году, многие увидели в нем пророческий смысл. Чтобы убедиться в их правоте, достаточно привести статистические данные, обнародованные Н. С. Хрущевым через 22 года с трибуны 20-го съезда, все той же коммунистической партии, которую он возглавил после смерти Сталина.

Новый генеральный секретарь сообщил, что из общего числа депутатов 17 съезда ВКП (б) - «Съезда победителей», в последовавшие затем 2-3 года были арестованы и приговорены к длительным срокам заключения 1108 человек, а 848 расстреляны. Всем без исключения вменялась в вину якобы осуществлявшаяся ими антисоветская деятельность. К числу этих людей следует добавить еще пять жертв развязанного в стране массового террора, не пожелавших добровольно отдаться в руки палачей и буквально накануне ареста покончивших жизнь самоубийством.

Съезд, предшествовавший массовым репрессиям

Надо ли говорить, что все эти люди в 50-е годы были реабилитированы «за отсутствием состава преступления». Так, 17 съезд ВКП (б) стал в народе именоваться «Съездом расстрелянных победителей». Из материалов уголовных дел, обнаруженных в архивах, видно, что расправы зачастую чинились сразу над многочисленными группами репрессированных. Например, более половины делегатов съезда было расстреляно в течение 8 дней.

Толчком к усилению репрессий в стране тогда послужило убийство видного партийного деятеля, первого секретаря Ленинградского обкома ВКП (б) С. М. Кирова, совершенное 1 декабря 1934 года. По мнению современных исследователей, организатором преступления являлся непосредственно Сталин. Полагают, что оно было необходимо ему для усиления якобы проводимой в стране борьбы с врагами народа, а в действительности для физического уничтожения как представителей политической оппозиции, так и всех, способных выразить недовольство установленным режимом.

Геноцид собственного народа

Трагическая судьба делегатов 17 съезда ВКП (б) во многом закономерна. Она явилась результатом генеральной линии партии, строившей политику ускоренной индустриализации страны на крови миллионов невинных людей. Известно, что с начала 30-х годов жертвой массовых репрессий стал целый социальный класс - российское крестьянство, насильно загнанное в колхозы.

Наиболее успешная его часть была объявлена «кулаками» и депортирована, а остальные превращены в дешевую и бесправную рабочую силу, обязанную при этом кормить страну. Городское же население жило в постоянном страхе перед обвинениями во вредительстве и антисоветской деятельности. В стране проводился, по сути, геноцид собственного народа. Несмотря на это, на 17-м съезде ВКП (б) непрестанно оглашали дифирамбы в адрес «мудрого вождя и учителя» - товарища Сталина.

Необоснованные слухи

Говоря о событиях тех давних лет, следует развеять миф, прочно устоявшийся в течение последних десятилетий. Речь идет о совершенно необоснованных слухах, согласно которым в 1934 г. на 17 съезде ВКП (б) делегатами была предпринята попытка высказать недоверие Сталину в виду результатов проводимой им политики.

В постперестроечный период российские и зарубежные СМИ неоднократно обсуждали подобную версию, выдвигая при этом предположение, что именно прозвучавшая на съезде критика вызвала гнев Сталина и спровоцировала последовавшие затем массовые репрессии. Однако детальное изучение архивных материалов, ставших к тому времени достоянием широкой общественности, показало, что никакого реального антисталинского демарша на 17 съезде ВКП (б) в 1934 году не было.

Подавление внутрипартийной оппозиции

Как показали материалы, с которых был, наконец, снят гриф секретности, обстановка, царившая среди депутатов, в корне отличалась от той, которая преобладала четырьмя годами ранее на 16 партийном съезде. Установившееся к этому времени единовластие Сталина послужило полному искоренению внутрипартийной оппозиции, проявлявшейся в прежние годы. Несмотря на то что налицо имелись крайне негативные последствия насильственной коллективизации сельского хозяйства, а также излишне поспешных методов индустриализации, открыто говорить о них с трибуны съезда никто не решался.

Прозвучавшие четырьмя годами ранее предупреждения о возможности пагубных последствий такой политики, на 17 съезде ВКП (б) более не упоминались, а бывшие лидеры оппозиции, такие как А. И. Рыков, Г. И. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. И. Бухарин и ряд других, выступали с покаянными речами и наперебой восхваляли успехи социализма. Как показала история, в дальнейшем это не помогло им избежать суда по весьма популярной в те годы 58-й статье УК РСФСР (контрреволюционная деятельность) и высшей меры наказания за действия, якобы направленные на подрыв советского государства.

Доклад Сталина

Главным событием съезда стало выступление И. В. Сталина с отчетным докладом ЦК ВКП (б) о результатах работы, проделанной за последние пять лет. Обрисовав в ярких красках достижения советской промышленности и сельского хозяйства, он не преминул остановиться на тяжелом кризисе, который, по его словам, переживали буржуазные государства, обреченные на неминуемый крах. В то же время Сталин подчеркнул возможность скорого начала мировой войны. Его выступление, как и было положено, постоянно прерывалось «бурными аплодисментами, переходившими в овацию».

Выступление К. Е. Ворошилова

Вслед за ним на трибуну поднимались различные ораторы, освещавшие те или иные аспекты проводившейся политики. Однако общим лейтмотивом их выступлений были восторженные оценки В связи с этим следует особо выделить речь Ворошилова на 17 съезде ВКП (б). В ней он весьма образно описал тот неоценимый вклад, которым их «вождь и учитель» обогатил теоретическую сокровищницу марксизма-ленинизма. Далее Ворошилов поведал миру, что «загнанный в тупик неразрешимых противоречий» мировой империализм всячески потакает озверелому фашизму, надеясь с его помощью установить свое господство.

Однако все его потуги обречены на провал, поскольку СССР - страна победившего социализма, способна пресечь любые вражеские происки. Какие бы планы не строил мировой империализм, всегда готов дать ему надлежащий отпор. В связи с этим оратор подчеркнул, что, выполняя столь высокую миссию, первое в мире государство рабочих и крестьян становится подобно бельму на глазу зарвавшегося империализма и должно быть готово вступить с ним в решительное сражение.

Речь Ворошилова многократно прерывалась аплодисментами делегатов, готовых хоть в ту же минуту ринуться в бой. Но такая возможность им не представилась. Еще задолго до того, как реальный враг вторгся в пределы нашей Родины, большинство из них было причислено к его пособникам и расстреляно при полном одобрении народных масс, за счастье которых они ратовали с трибуны 17 съезда ВКП (б).