Великие русские старцы XX века. Воспоминания протоиерея Владимира Правдолюбова. Глинские старцы

Схиархимандрит Серафим (Романцов Иван Романович) родился 28 июня 1885 года в Курской губернии, Крупецкой вол., в деревне Воронок, в крестьянской семье. Окончил церковно-приходскую школу. После смерти родителей поступил в Глинскую пустынь. С 1910 по 1914 год занимал должность послушника. В 1914г. он был взят в армию и участвовал в первой мировой войне, в 1916г. был ранен и после выздоровления возвратился в обитель.

В 1919 году, там же, в Рождество-Богородичной пустыни его постригли в монахи с именем Ювеналий. Его рукоположил настоятель Глинской пустыни архимандрит Нектарий. Его старцем стал иеромонах Аристоклий (Ветер), научивший его чистосердечному ежедневному исповеданию. Благодать Божия дала ему вкусить сладость духовной жизни и тем пресекла вкус ко всему земному.

Под руководством Глинских старцев он терпеливо переносил искушения, приобретал навык полного послушания и смирения. "Горячая молитва, - говорил он, - ограждала меня во всех трудных обстоятельствах моей жизни".

В 1920 году епископ Рыльский Павлин рукоположил монаха Ювеналия во иеродиаконы. После закрытия Глинской пустыни, 1922 год, о.Ювеналий поселился в Драндском Успенском монастыре (Сухумская епархия).

В 1926 году старца удостоили сана иеромонаха. Рукоположил его епископ Никон. Затем постриг его в схиму.

В 1928г. был закрыт и Драндский монастырь. По воспоминаниям духовных чад старец Серафим некоторое время жил в пустыни на Сухой речке, недалеко от Сухуми, под руководством иеромонаха Савватия. До 1930г. жил в окрестностях Алма-Аты и работал сторожем на пасеке.

В 1930 году старца осудили и заключили в концлагерь Белбалтлага (на строительство Беломоро-Балтийского канала). Был освобожден в 1934 г.

Жизнь о.Серафима была поистине аскетической, отшельнической. Он весь предался молитве, богомыслию. Зимой он жил в благочестивой семье Казулиных, много ему помогавшей. Возрастая духовно, о.Серафим не оставлял и других без духовного окормления. По ночам совершал он богослужения, исповедовал и причащал, проповедовал, давал душеспасительные наставления и всех приходивших к нему обращал на путь спасения.

Из воспоминаний Надежды Григорьевны Казулиной: "...Папа перевез нашу семью к своему брату в Токтогульские горы, а меня отдали в Ташкент учиться. В Ташкенте я жила под руководством старца Глинской пустыни отца Серафима (Романцова). Он в 1934г. вышел из лагеря очень истощенным, без паспорта, и наша семья 12 лет его прятала. Он то поживет у нас в Ташкенте, то отвезем его к брату отца в Киргизию, в Токтогульские горы, потом - к другому брату в Таш-Кумыр... " Почти год старец Серафим служил в кафедральном соборе г.Ташкента.

В 1947г. о. Серафим вернулся в Глинскую пустынь. Жил на втором этаже двухэтажной башни, за что его называли "столпником". В 1960г. назначен игуменом. Находился в монастыре до его вторичного закрытия.

О.Серафим был духовником опытнейшим, знатоком всех сокровенных движений человеческого сердца, обладателем духовных сокровищ, которые он приобрел долгим многотрудным подвигом.

Особым духовным даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на откровенность. О.Серафим умел дать почувствовать, что земная жизнь - это лишь подвиг временного странствования на пути к вечной жизни, он призывал людей к жизни христианской, совершенной, возвышенной. Все его наставления имели своей целью святость в смысле отрешенности от всего мирского. Пастырство о.Серафима было многогранно. Более всего стремился он привести своих духовных чад ко смирению, о котором писал: "...Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дар Божий, и приобретается он многими трудами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо.

Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования - молитву, или слезы, пост, то все оное тщательно скрывает, ибо похвала людская, как моль, все изъедает". В своих письмах и наставления о.Серафим постоянно предостерегал от осуждения ближних.

День старца начинался с 2-х часов ночи, когда он исполнял свое келейное правило, затем неопустительно бывал на богослужении, после которого всего себя отдавал на служение ближним: принимал богомольцев, распределял их на жительство в пустыни, исповедовал, решал все возникающие вопросы, и так до позднего вечера. Ночью отвечал на письма. Переписывал сам и духовных детей благословлял переписывать отрывки из творений святых отцов, которые потом рассылал. Времени на отдых у о.Серафима оставалось совсем мало, но даже и это время он использовал для молитвы о своих пасомых.

После закрытия Глинской пустыни схиигумен Серафим переехал в Сухуми.

Никогда до этого Сухумский храм не был переполнен так, как при о.Серафиме. Он не только принимал людей, но и рассылал множество писем, отвечая на вопросы своих духовных детей.

Как пастырь он жил во Христе, утвердился в истиной святости, был истинным мучеником, был достойным носителем благодати Христовой. В 1975 году схиигумена Серафима рукоположили в схиархимандриты. Рукоположил его митрополит Сухумский и Абхазский Илия в г. Сухуми.

До своей кончины старец служил у престола Божия.

Духовное окормление общины принял схиархимандрит Серафим Романцов (1885-1976), обитавший после закрытия Глинской пустыни в 1961 году первоначально в Очамчири, у одного из прихожан села Илори, затем перебравшийся в Сухуми, где бывал еще в 20-е годы, подвизаясь в Драндском монастыре в Абхазии.

18 декабря 1975 г., во время всенощного бдения, о.Серафим почувствовал себя плохо. Он слег в постель. Все время старец читал вслух молитву Иисусову, а когда уставал, то просил других продолжать ее чтение. В течении двух недель он ежедневно причащался Святых Христовых Таин. 31 декабря старец закрыл глаза и уже ни с кем не говорил.

Канон на исход души старца Серафима читал игумен Исайя. Все присутствующие в благоговейном молчании стояли вокруг одра своего духовного отца, не смея нарушить тишину во время свершения таинства разлучения души от тела.

Весть о кончине схиархимандрита Серафима облетела многие места нашей родины, она наполнила глубокой грустью сердца его духовных чад.

2 января гроб с телом схиархимандрита Серафима был поставлен в кафедральном соборе г.Сухуми. Три дня не прекращались чтения Евангелия и служение панихид. И все это время собор был заполнен духовными детьми о. Серафима, которые пришли проститься со своим наставником и молитвенником.

4 января, в Неделю 28-ю по Пятидесятнице, перед Рождеством Христовым, святых отец, митрополит Илия в сослужении многих клириков совершил Божественную литургию и отпевание почившего инока. Митрополит сказал сердечное надгробное слово, в котором охарактеризовал старца как человека подлинно христианской души, смиренного труженика и благодатного молитвенника.

После продолжительного прощания гроб с телом почившего при погребальном звоне был обнесен священниками вокруг престола и всего храма и доставлен на Михайловское кладбище в городе Сухуми. У ворот кладбища процессию встретил притч кладбищенской церкви во главе с настоятелем протоиереем Иоанном Андрющенко, который после литии сказал надгробное слово, назвав благодатного старца светильником, горящим на подсвечнике Христовом. При пении "Вечной памяти" тело о. Серафима было предано земле.

9 февраля 1976 г., на сороковой день по кончине схиархимандрита Серафима (это был день празднования перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста), в кафедральном соборе Сухуми митрополит Илия с прибывшими из разных мест священниками — духовными чадами о. Серафима совершил панихиду и произнес слово. Обращаясь к почившему, как к живому, Владыка Илия сказал: "Молись за нас, отче, Богу, потому что ты приобрел пред Ним дерзновение". После панихиды в кладбищенском храме была совершена заупокойная литургия. До поздней ночи совершались панихиды на могиле старца. Верующий народ долго не расходился. Для многих православных была очень ощутима потеря о. Серафима. Но они утешались мыслью, что он не умер, а лишь отошел в тот мир, о котором тайнозритель говорил: "Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними" (Откр. 14, 13).

Тропарь Глинским святым, глас 4-й:

Преподобнии и богоноснии отцы наши Глинстии, / ученьми древних отцев старчество в обители утвердившии, / молитвою, кротостию, постом и смирением / с послушанием любовь Христову стяжавшии: /во дни гонения в разсеянии за веру православную, / яко звезды на небесех всю Вслеленную просветившии / и ко Христу приведшии. / Молитеся ко Господу / помиловати и спасти души наша.

Революцией в Рождества Богородицы Глинской пустыни, расположенной в Сумской области в нескольких километрах от российско-украинской границы, было разрушено почти всё. Схимитрополит Серафим (Мажуга), схиархимандриты Андроник (Лукаш), Серафим (Романцов) и Серафим (Амелин) и другие старцы прошли через множество испытаний: изгнание из обители, лишения и мытарства в советских лагерях. Но, несмотря на все трудности, на многочисленные расколы в обществе и Церкви, глинские подвижники своим поведением и служением подавали личный пример, как правильно жить и молиться.

Дорога в пустынь

Отрок Захария Мажуга, ставший спустя многие годы митрополитом Зиновием и за два года до смерти принявший схиму под именем Серафим, после смерти родителей жил в семье своей двоюродной сестры Параскевы. В это время он часто тайно бегал в монастырь и был уже знаком с некоторыми насельниками. Поскольку семья, в которой он жил, была бедной, вскоре его отдали обучаться в пошивочную мастерскую при Глинской пустыни. А в 1912 году 16-летним юношей он был зачислен в Глинскую пустынь послушником.

Юноша Алексей Лукаш, впоследствии старец Андроник, впервые переступил порог Глинской обители в 1906 году. Братия произвели на него сильное впечатление. Впоследствии он вспоминал: «Овеяло меня великой радостью, дух мой встревожился, и умом я с воздыханиями обратился к Царице Небесной, прося принять меня в число равноангельских иноков, которое Она стяжала к непрестанному славословию Сына Своего. Дал Матери Божией таинственное обещание служить Ей, всё переносить, терпеть до конца своих дней, после чего ощутил радость на сердце и надежду на Ее милосердие».

Об отце Серафиме (Романцове), который по скромности своей мало что о себе рассказывал, известно немного: в святом крещении он получил имя Иоанн, а по окончании церковноприходской школы и смерти родителей в 1910 году тоже поселился в Глинской пустыни.

Отец Серафим (в миру Симеон Амелин), ставший в 1943 году настоятелем пустыни, родом из простых курских крестьян. После смерти матери отец Симеона стал настаивать, чтобы тот женился, но юноша стремился к духовному подвигу. В 1893 году, в возрасте 19 лет, он ушел из дома и поступил в Глинскую пустынь. Отец вначале был этим недоволен, но, приехав в обитель, смягчился и сказал сыну: «Раз ушел в монахи, так уж и живи, не уходи отсюда».

В монастыре жили по Афонскому уставу и каждого новоначального вручали богомудрым старцам, которые должны были научить недавно пришедших духовной жизни. Послушники, в свою очередь, обязаны были руководствоваться наставлениями старца.

Преподобный Филарет (Данилевский) (настоятель Глинской пустыни с 1817 по 1841 год), написавший устав пустыни и заложивший основы ее монашеской жизни, считал, что духовное возрождение обители возможно только при полном доверии к нему как к пастырю, который все свои наставления и советы основывал на евангельских заповедях и святоотеческом опыте. Он ввел строгие иноческие порядки: удалил из обители женщин, которые до этого присматривали за скотом, строго следил за тем, чтобы иноки не ходили в гости, не пустословили, не теряли времени даром, не приобретали лишнего, не увлекались предметами роскоши, иногда попадавшими в их обиход от знакомых или родных.

В трудные годы общей разрухи, когда вся страна переживала страшные гонения на веру и Церковь, традиции и школа старчества Глинской пустыни не прерывались. С самого начала Первой мировой войны Глинская пустынь старалась деятельно помогать всем пострадавшим. Монастырь отсылал в Красный Крест денежные и материальные пожертвования, а также книги о святых подвижниках, укреплял боевой дух воинов. Все трое будущих старцев, кроме Серафима (Амелина), вместе с другими послушниками Глинской пустыни были мобилизованы и воевали. Во время войны отец Андроник попал в плен и был отправлен в лагерь в Австрию. Вернулся в родную обитель он только через три с половиной года после освобождения.

Получается, что все старцы не только примерно в одно время поступили в Глинскую пустынь, но и несли вместе послушания. Кроме того, все они приняли монашеский постриг в Глинской пустыни уже после революции, но до ее закрытия в 1922 году. Обычно в то непростое время настоятель монастыря архимандрит Нектарий перед постригом предупреждал желающих равноангельского жития о том, что обитель в ближайшее время могут закрыть. «Если кто хочет, — сказал он, — может принять постриг, а кто не готов к предстоящим испытаниям, тот может отказаться». Но никто из юношей не отказался.

Пустынножители Кавказских гор

После закрытия Глинской пустыни в 1922 году отец Зиновий (Мажуга) и отец Серафим (Романцов) перебираются в благословенную Иверию. Их принимают в Драндовский Успенский монастырь близ Сухуми.

Кавказские горы, подобно Египетской пустыне, издавна служили местом аскетических подвигов хрис-тиан, посвятивших себя Богу. Этот край был освящен апостольской проповедью и мученической кончиной ученика Христа святого апостола Симона Кананита, святителя Иоанна Златоуста и мученика Василиска. Шли годы, сменялись столетия, но эти горы всегда были желанным прибежищем для тех, чья душа жаждала уединенной молитвы. Не имея возможности открыто исповедовать веру, монахи и миряне, стремившиеся следовать заповедям, уходили из городов в горы, где еще много веков назад поселялись подвижники. Здесь пустынножители обустраивали кельи и, подражая своим великим предшественникам, совершали монашеское делание и окормляли верующих из ближайших селений и всех с верой к ним приходящих.

Но в то тяжелое время монахам не давали покоя даже в горах. На них постоянно устраивали облавы, поэтому священнослужители были вынуждены оставить свои кельи. В 1928 году был закрыт Драндовский монастырь. Вскоре многие из монахов были арестованы, в их числе были и глинские старцы.

Исповедники веры

Удивительно, что пути глинских подвижников постоянно пересекались в разных уголках страны. Отца Зиновия арестовали в 1930 году и семь месяцев продержали в ростовском распределителе, где он встретился с отцом Серафимом (Романцовым) и другими отцами Глинской пустыни. Отец Серафим был отправлен в Ташкент, туда же хотели отправить и отца Зиновия. Находясь в изоляторе, иеромонах Зиновий заболел малярией. Его положили в лазарет. Один молодой доктор дважды созывал консилиум врачей и доказывал им, что отца Зиновия из-за болезни нельзя отправлять в Среднюю Азию. Он сказал своим коллегам: «Вам в Ташкенте нужна рабочая сила или мертвецы? Если Зиновий Мажуга поедет туда, его ожидает смерть». И случилось так, отца Зиновия отправили на Урал.

Отец Андроник отбывал заключение c 1923 года сначала в сибирском Мариинске, а затем на Урале. Однажды в лагерь привезли едва живого епископа Иринарха (Синькова), который вскоре скончался. Отец Андроник в то время был санитаром и, чем только мог, помогал другим. Повязав на шею полотенце, на котором углем начертал крест, что и заменило епитрахиль, он отпел почившего, предал его тело земле, похоронив архипастыря в отдельном гробу. За это в 1936 году заместителем Патриаршего местоблюстителя Блаженнейшим митрополитом Сергием отец Андроник был награжден наперсным крестом.

Филиал Глинской пустыни

В лагере у отца Зиновия здоровье сильно пошатнулось, и после освобождения в 1942 году он отправился на лечение в Грузию, где у него украли документы. По Промыслу Божию там он познакомился с Католикосом-Пат-риархом всея Грузии Каллистратом, который разрешил ему служить сверхштатным священником при Сионском соборе Тбилиси с 1942-го по 1944 год. Всё дальнейшее служение иеромонаха Зиновия проходило на территории Грузии.

Когда в 1942 году Глинская пустынь вновь распахнула свои двери, оставшиеся в живых старцы возвратились в свой родной монастырь. В их числе были отец Серафим (Амелин), который после закрытия Глинской пустыни жил в селе Ковенки Курской (а после 1938 года — Сумской) области и занимался столярно-слесарными работами. В 1943 году иеросхимонах Серафим был утвержден в должности настоятеля Глинской пустыни и возведен в сан игумена.

Уже после войны — в 1947 и в 1948 годах — в пустынь вернулись отец Андроник с Колымы и отец Серафим (Романцов) из Ташкента. Иеромонаху Зиновию не суждено было вернуться в Глинскую пустынь. Но впоследствии получилось так, что после вторичного закрытия обители в 1961 году глинские подвижники нашли приют у отца Зиновия, ставшего на тот момент архиереем в Грузии. В Тбилиси не приехал только отец Серафим (Амелин), который скончался за три года до этого.

Александро-Невский храм в Тбилиси стал настоящим «островком России». Владыка Зиновий объединял вокруг себя всех. Весь людской поток, который раньше направлялся в Сумскую область, теперь направился в столицу Грузии. К владыке приезжало столько братии, духовных чад и верующих, что Святейший Патриарх Илия говорил: «Владыка, у вас филиал Глинской пустыни».

Протоиерей Михаил Диденко, клирик Александро-Невского храма Тбилиси, в своих воспоминаниях о старцах пишет: «Три старца, но у всех разный подход к людям и делу. Владыка Зиновий выделялся своим административным положением и своей архиерейской властью. Отец Андроник — всем раб. У него на устах, как и у Серафима Саровского, мой милый, мой дорогой — Христос воскресе! К кающемуся грешнику обращался с любовью и с большой снисходительностью, давал посильную епитимию, а остальное брал всё на себя. Таким он был в монастыре, в заключении и вне монастыря. Старец Серафим к кающемуся грешнику подходил более строго, более требовательно. Но простой народ всех их любил одинаково и воздавал им своею любовью каждому по достоинству».

Чудотворцы

Подобно древним старцам, подвизавшимся в Египетской пустыне, преподобные отцы глинские были удостоены от Бога даров чудотворения и прозрения будущих событий. Они многое предвидели в судьбах своих духовных чад, предостерегали их от возможных неприятностей.

Будучи членом Священного Синода Грузинской Церкви1, отец Зиновий однажды участвовал во встрече с Предстоятелем Александрийской Церкви. Это было в 1950-е годы. Высокую делегацию сопровождал епископ Пимен (впоследствии Патриарх Московский и всея Руси). После Литургии в одном из тбилисских храмов делегации выстроились для взаимных приветствий. Внезапно старец Зиновий подошел к Предстоятелю Александрийской Церкви и попросил его уступить ему место, причем очень настойчиво (позднее владыка вспоминал, что действовал в этот момент не по своей воле и понимал всю неуместность своего поведения). Это чрезвычайно всех удивило, но, учитывая обстановку, не стали выяснять причины, а подчинились его требованию. Через некоторое время после того, как настойчивому архимандриту уступили место, из верхнего ряда иконостаса вдруг выпала икона и упала точно на голову отца Зиновия. Удар был столь сильным, что клобук на пострадавшем весь разорвался. Сам старец Зиновий отделался легким обмороком, без каких-либо осложнений. Очевидцами этого события были все присутствовавшие в храме. Возмущение и недовольство гостей архимандритом сменились искренним уважением и признательностью — все понимали, что благодаря отцу Зиновию удалось избежать больших неприятностей. Никто из присутствовавших не сомневался в чудесности происшедшего. Сам владыка говорил позже, что Промысл Божий и ангел-хранитель через него обезопасили жизнь главы Александрийской Церкви.

Господь заранее открыл прозорливому старцу день его кончины. Святитель Зиновий в последнюю ночь своей земной жизни сказал келейнику такие слова: «Я от вас завтра ухожу». Келейник в горести воскликнул: «Владыка, как же я буду без вас? Я без вас погибну». Владыка ласково утешил его: «Я ухожу, но и там (указывая на небо) буду за вас молиться». Этот ответ смягчил прощальные слова старца и подбодрил его келейника2.

Во всех воспоминаниях близких старцу людей видна не только прозорливость владыки Зиновия, но и его любовь к своей пастве, забота о каждой вверенной ему душе. Например, как-то, находясь в селе Бурдине вместе со своим келейником Александром, он ему сказал: «Как было бы хорошо, если бы ты тоже пошел по духовной линии». На что келейник возразил, что он очень стеснительный, а пастырское служение требует постоянного общения с людьми. Святитель Зиновий ответил: «Следует поехать в семинарию. Они там всему этому учат». В 1985 году, через несколько лет после смерти владыки, Александр поступил в Московскую духовную семинарию, был рукоположен архиепископом Александром (Тимофеевым) во диакона, а на следующий год Святейшим Католикосом-Патриархом Илией II в Сионском соборе — во священника. После окончания Московской духовной академии остался там преподавателем и помощником инспектора. Ныне протоиерей Александр Чесноков — клирик Екатеринодарской и Кубанской епархии.

По молитвам старца Андроника (Лукаша) также происходило много удивительного в Глинской пустыни. Как-то долго стояла жара, и отец Андроник стал всех собирать на молебен в поле. Богомольцы поставили в поле список чтимой иконы Рождества Пресвятой Богородицы, зажгли свечи. Отец Павлин читал ектении, отец Андроник просил у Господа дождя. Просил теми же словами, что в Требнике: «Даждь дождь земле жаждущей, Спасе!» — с уверенностью обращаясь к Богу, Который рядом присутствует и не может не услышать и не исполнить просьбы. На небе не было ни единого облачка. Казалось бы, нет никакой надежды, но Бог услышал молитвы страждущих и даровал дождь.

В святой обители запомнился и такой случай. В пустынь принесли образ Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Икона была порезана ножом. Отец Андроник, увидев ее, пал на колени: «Прости, Владычица, тех, кто дерзнул так сделать!» Ни жалоб, ни возмущения на хулителей святыни, ни угроз судом Божиим, но молитва за сотворивших беззаконие.

Отец Андроник отличался необыкновенной кротостью и смирением. Архиереев он почитал как Самого Христа и, когда правящие епископы посещали Глинскую обитель, сам им прислуживал: подносил еду, топил печки, протирал полы.

Отец Серафим (Романцов), наз-наченный настоятелем отцом Сера-фимом (Амелиным) духовником пустыни, старался в разговоре не столько сам говорить, сколько отвечать на вопросы. Учил молиться всегда, как только позволяют условия. Принимая множество людей, он разбирался в каждом, давал совет по любому вопросу, сообразуясь со Священным Писанием и творениями святых отцов. В зависимости от душевного состояния каждого человека, его жизненных условий, он индивидуально налагал молитвенное правило. Одним добавлял к ежедневным обязательным молитвословиям акафисты и каноны или советовал чаще читать Псалтирь, а другим, наоборот, благословлял сокращать до минимума утренние и вечерние молитвы, но с условием, чтобы в течение дня или по дороге на работу и обратно нашли время и прочитали всё остальное. Говоря о великой пользе молитвы в ночное время, отец Серафим в то же время предупреждал, чтобы этим не злоупотребляли и соразмеряли свои силы. Ни непосильных правил, ни трудных послушаний отец Серафим не давал, соотносил их со способностями и возможностями человека. Он говорил, что в горах Абхазии вместо пятисотницы было обязательным вычитывать 30 четок: 20 — Иисусова молитва и 10 — «Пресвятая Богородица, спаси нас, грешных».

Старцев очень любили и почитали. В последние годы жизни владыка Зиновий часто сидел в своей келье у окошка. Если старца не было на месте, то люди, проходя мимо, целовали решетку его окна.

Теперь мощи преподобных Андроника (Лукаша) и Серафима (Романцова) перенесены в Глинскую пустынь, а мощи преподобного схимитрополита Серафима (Зиновия Мажуги) покоятся в Александро-Невском храме города Тбилиси. Все эти преподобные отцы вошли в Собор глинских старцев, но пока являются местночтимыми святыми. Однако их духовные чада, проживающие не только на Украине, но и по всему миру, очень надеются, что всеобщее прославление старцев состоится в ближайшее время.

Зиновий Чесноков

К лику святых глинские старцы были причислены в 2009 году Синодом Украинской Православной Церкви. Дата памяти — 9 сентября (22 сентября по н. ст.). 21 августа 2010 года состоялось торжественное их прославление в Глинской пустыни при стечении многих богомольцев, священнослужителей и мирян. Чин прославления совершил по благословению Святейшего Патриарха Кирилла Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир. Присутствовали архиереи и духовенство Украинской, Русской и Грузинской Церквей.

Примечания:

1 Архимандрит Зиновий был включен в состав Священного Синода Грузинской Церкви по предложению Католикоса-Патриарха всея Грузии Мелхиседека III (Пхаладзе) 11 июня 1952 г. См.: Архив Грузинской Патриархии. Папка № 365. Документ № 3999 (Личное дело митрополита Зиновия). Л. 15.

2 Чесноков А. , прот. Великий старец-святитель митрополит Тетрицкаройский Зиновий // Православный голос Кубани. 1995. № 7 (55). С. 6.

Тбилиси – город совершенно неповторимого колорита, обаяния, теплоты. Поэтому войдя в ограду церкви , на мгновение замираешь от изумления: ты неожиданно попадаешь в Россию прежних лет – строгую, скромную, простую.

Впервые сюда меня привел около десяти лет тому назад один грузинский священнослужитель. Он в тяжелую для него минуту молился на могиле схиархимандрита Виталия. Мое сердце тронуло это полное доверия обращение за помощью к русскому старцу, словно к живому.

Сегодня я вновь у отца Виталия. Идет панихида. Она служится здесь почти ежедневно. Звучат ласковые южно-русские напевы. После панихиды люди не расходятся, опускаются на колени, просят о сокровенном. А я поднимаюсь в «крестилку», где меня ждет матушка Елисавета. Она переехала в Тбилиси из России по благословению отца Серафима (Романцова) в 1975 году.

Тогда при Александро-Невской церкви собрались старцы из закрытой Глинской пустыни – митрополит Тетрицкаройский Зиновий (в схиме Серафим (Мажуга, † 1985), схиархимандриты Серафим (Романцов, † 1976), Андроник (Лукаш, † 1974) и Виталий (Сидоренко, † 1992) . С читателями «Правмира» матушка делится необыкновенным опытом жизни в послушании святым старцам.

Матушка Елисавета – игумения. Время от времени к ней заглядывают то свечница за свечами, то водитель, который привез продукты; возле храма накрыты столы, кормят нуждающихся. «Так всегда было в Глинской, – поясняет матушка с улыбкой и продолжает, – вот…старцы ушли, а я так и осталась у них на послушании».

Филиал Глинской в Тбилиси

– Матушка Елисавета! как-то назвал Александро-Невскую церковь «филиалом Глинской пустыни». Как старцы Глинской пустыни оказались в Тбилиси?

– Владыка Зиновий (Мажуга) – глинский воспитанник. Когда в первый раз монастырь закрыли в 1922 г., владыка Зиновий подвизался в горах , недалеко от Сухуми. На Кавказе был тогда и отец Серафим (Романцов). После ссылок владыка вернулся в Тбилиси. Он постоянно поддерживал связь с Глинской пустынью, которая в 1942 г. была открыта вновь. Оттуда к нему приезжали старцы. И он к ним ездил.

А когда в 1961 году обитель упразднили, то кто-то отправился в Троице-Сергиеву лавру, кто-то – в Одессу, кто-то – в Почаев. Отец Андроник (Лукаш), отец Павлин (Мищенко) приехали в Тбилиси к владыке Зиновию. Отец Серафим (Романцов) находился в Сухуми. Некоторые ушли в горы. Так Кавказ принял старцев.

Верующие из России постоянно приезжали к старцам в Тбилиси, окормлялись у них. А как же?! Ведь мы же всегда стремимся к своим родителям поехать, их увидеть. Так и они, как к родителям, приезжали к глинским старцам. Поэтому и называли Александро-Невский храм «филиалом Глинской» (хотя здесь были не только глинские старцы, но и монашествующие из других закрывшихся монастырей – из Красногорского монастыря, с юга России, из средней полосы). Они обычно работали на производстве или в больницах нянечками, приходили в церковь молиться.

– В хрущевские времена в России гонения на Церковь возобновились. А в Грузии?

– Здесь было более мягко. Благословенная Иверия, первый удел Божией Матери, приняла старцев к себе.

– Как Вы попали в этот «филиал Глинской»?

– Меня благословил переехать в 1975 году отец Серафим (Романцов).

Мой брат, диакон, сестра, схимонахиня Варвара (она почила полгода назад), ездили в Глинскую. Брат служил в Таганроге, а у таганрогских была с Глинской связь. Сестра жила в горах у отца Виталия. И так через них я приехала в возрасте 24 лет. В монашество меня постригал отец Виталий. После Господь сподобил меня быть при последних минутах и владыки Зиновия, и отца Виталия.

Искали Бога – нашли старцев

– Что за дух имели эти старцы? Сейчас многие ищут старцев и обманываются…

– Мы искали Бога – нашли старцев. А сейчас люди ищут не Бога, а старцев, человеков ищут! Когда приезжали к отцу Виталию, то говорили иногда: «Отец Виталий, слава Богу, мы Вас нашли». А он отвечал: «Не вы меня нашли, а я Богу молился, и Господь избрал вас». То есть послал вас ко мне. Надо молиться, просить, и Господь Сам пошлет старца.

Конечно, сейчас время такое – людям очень тяжело. «Оскуде преподобный», – как обычно говорит владыка Никон Липецкий. Вся эта современная телефонизация, компьютеризация воздействуют на человеческий ум. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своем «Приношении к монашеству» очень хорошо описал суету нашего времени и то, как враг будет отбирать любовь и веру у людей. Люди будут метаться, искать, а чего искать?!

– То есть это не старцев нет, а нас, настоящих верующих, нет?

– Естественно, «оскуде преподобный»! Нет той пламенной веры, какую имели наши старцы.

Послушание, смирение, на волю Божию упование

– А какая вера была у старцев и у настоящих верующих раньше?

– Мне благословляли досматривать схимниц. И я видела, какая сильная была у них вера! Мне до них далеко. Видела я и веру старцев. Отец Виталий в последние дни, в последние минуты не мог разговаривать, но что за сила была в нем! Он полностью предал себя Богу, горячо молился. Батюшку Андроника называли «молния» – такая сила духа была у него!

А сейчас… что сказать? Бедные люди. «Претерпевый до конца, той спасен будет». Нужно идти средним путем (это красной линией проходило и у отца Виталия, и у батюшки Андроника, и у владыки, и у отца Серафима). Послушание, смирение, на волю Божию упование иметь.

– В книгах об отце Виталии и о владыке Зиновии много говорится о послушании. Послушание важно именно для монашествующих или для каждого человека?

– Если мирской человек имеет духовного отца, то, опять же к Брянчанинову возвращаюсь (я очень его люблю): нет плохих старцев – есть плохие послушники. И отец Виталий об этом говорил. Если ты предался в руки старца, не думай, что «он не такой, не сильный, не молитвенник». Положись на волю Божию. Нам порой кажется, что если нам благословил то, чего мы сами хотели, это хороший старец. А если благословил не то, что бы нам хотелось, это уже не «такой» старец.

Келья еще не открывалась, я уже ждала, когда владыка выйдет. Он выйдет: «Владыка, куда благословите идти?» Он благословлял. Вечером служба заканчивалась: «Владыка, куда благословите?» Он благословлял.

И когда отец Виталий благословлял, мы шли, не раздумывая: «Вот это я сделаю, потому что удобно, а это не сделаю, потому что тяжело». У нас такого не случалось.

– У Вас не возникало чувства противоречия старцам?

– Ну, было как-то (улыбается)… К нам все время приезжали люди. И вот как-то отец Виталий начал одну из приезжих сестер распекать. Вообще он, как одна юродивая выразилась, был мирно-строгим. Когда он распекал кого-то, он не кричал. Но в такие минуты казалось, что лучше бы земля разверзлась, и тебя поглотила (у владыки Зиновия самым страшным «ругательством» было: «Ставлю Вам минус». А если «два минуса» владыка ставил, то ты был уже не человек!)

– Прозорливость такая…

– Такая прозорливость. Раз в жару мы с одной сестрой пришли, и та говорит: «Жарко! Давай от жары винца выпьем». Ну, сели – один тост, другой. Она и говорит: «Ой, что-то жара так и не прошла, мне все равно пить хочется. Давай с водой разведем!» – «Я уже не хочу». Приходим после к отцу Виталию. Дверь открываем, а он – бах, в ноги кланяется: «Вот искушение! Одну, вторую рюмку – мало. Так еще и третью с водой развели!» Все слова наши повторил! Иногда мы буквально чувствовали их присутствие. Понимаете? Среди таких старцев мы жили.

Знай себя, бойся себя и хватит с тебя

В Глинской отец Андроник был «мамка», а отец Серафим – «отец», потому что отец Серафим строгим был, а батюшка Андроник – мягким. Но и тот, и тот прозорливые, великой жизни старцы. Они милостивые были. И всегда говорили: «Жалейте людей, относитесь к ним нестрого. Сейчас люди несчастные в духовном плане». Раньше твердыня была, старцы, воспитание… А теперь все открыто, но фундамента нет.

– Старцы предвидели, что будут возрождать храмы, народ вернется в Церковь?

– Предвидели, говорили об этом, да.

– А о том, как нам, современным христианам, жить?

– Батюшка Андроник говорил: «Будь тише воды, ниже травы». А еще: «Знай себя, бойся себя, и хватит с тебя». Такими вот короткими фразами.

Если епитимью давать, надо самому ее выполнять

– Когда читаешь о глинских старцах, то поражаешься, что буквально на все испрашивалось благословение…

– Но так в монастырях раньше было, в Глинской. У старшего спрашивали, а тот: «Бог благословит». И у нас старались. Старцы приучали нас к послушанию.

– Если человек не слушался, наказывали?

– Ну, как, наказывали?! Пожурят, да и все. Отец Виталий старался епитимий не давать. Потому что если давать епитимию, надо самому ее выполнять. «А я, – говорил он, – не могу, как же я человека тогда этой епитимьей накажу»?! Наши старцы все брали на себя.

– Вы видели их подвиги?

– В основном они подвиги старались скрывать. Но все равно что-то было видно и нам. По ночам они обходили все иконы Александро-Невского храма, молились перед ними, пели тропарь и кондак. На это два с половиной часа уходило. Пока батюшка Андроник один земной поклон положит, отец Виталий – три. Андроник – один, Виталий – три. Тот и говорит: «Виталий, ты что, живым на небо хочешь пойти?!» А он такой был…

И вновь хочу сказать о послушании. Батюшка Андроник обычно между службами отдыхал вот здесь, молился, людей принимал в «крестилке». Приезжает отец Серафим. Берет благословение у владыки: «Я пойду с Андроником увижусь». Владыка ему ничего не отвечает (но он вообще мало разговаривал), а Андронику до этого не благословил с Серафимом видеться. Мы бы такое послушание выполнили или нет?

Отец Серафим подходит к двери: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». Андроник молчит. Дверь толканул – закрыта. Тогда он говорит: «Андроник, я знаю, что ты здесь, открой дверь!» Тот снова молчит. Серафим постоял, обиделся, владыке все высказал и ушел. Видите, какое послушание!

Был еще такой случай. Когда батюшка Андроник отошел ко Господу, отец Серафим свою келейницу (была у него Лиза-горбатенькая, с 18-ти лет рядом, еще с Глинской) с другими послал на могилу батюшки Андроника принести немножко земли на Грмагельское кладбище, что на Тбилисском море (его еще «монашеским» называют, много похоронено там монашествующих и священников). Сестры пришли на могилку, набрали в целлофановый пакет земли, привозят батюшке.

Отец Серафим, как увидел: «Что вы наделали! Я немножко земли попросил, а вы привезли целый пакет! Если каждый так будет делать, то до крышки гроба докопаете. Везите назад!» И назад привезли они землю. А другие обиделись бы! Так старцы нас приучали к смирению.

– Что вам помогало не обижаться?

– Обижаемся – это наши страсти в нас полыхают! И я тоже обижалась, а как же! Возле отца Виталия была келейница мать Мария, она не допускала никого до батюшки. А отец Виталий на себя вину брал: «Вас ко мне по моим грехам не допускают». А ему люди такие грехи привозили – тетради целые по 96 листов!

– Как проходила исповедь?

– Сперва была общая исповедь, потом индивидуальная. И обычно отец Виталий повторял: «Ну я же епитимию на вас не накладываю, не ругаю вас. Что же вы стесняетесь свои грехи рассказывать?» Бывали такие случаи, он говорил: «Я сам буду перечислять». Разные приходили люди, смотрел по человеку. Мог сказать: «Я могу назвать тебе твои грехи, но ты лучше сам их назови».

Мокрое дерево хуже всего

– От чего старцы предостерегали духовных чад? Какие грехи считали страшными?

– Гордость и прелесть. Обычно отец Виталий повторял: «Мокрое дерево хуже всего. Оно тлеет. Или вообще не гореть, или гореть!» Одновременно старцы призывали идти средним, «царским», путем. А для этого просить у Господа мудрость и дар рассуждения.

– Бороться с грехами учили?

– Например, отец Виталий, хотя это его личный путь… рассказывал, что был брезгливым, и чтобы искоренять брезгливость, портил пищу. Мог в борщ положить варенье, рыбу, ткемали, зелень, сыр и заедать сладким пирожком.

– И Вас так кормил?

– Все время! Но когда ты начинал кушать, эта пища казалась необыкновенно вкусной. Вот что такое послушание! Владыка Зиновий отца Виталия благословил, чтобы тот каждый день хотя бы на полчаса заходил к нему. Ведь владыка, хотя и был духовным старцем, но одновременно он был и духовным сыном отца Виталия.

И когда отец Виталий приходил (а последнее время владыка вкушал уже через день), владыка то, что ему приносили, отдавал отцу Виталию. А у того ведь после операции фактически не было желудка!

– И как же он все это съедал?

– За послушание. Владыке принесут большую кружку кофе с молоком, две порции первого, две порции второго. Владыка пальчиком показывает: «Кушай!» Отец Виталий кушает. Съест владыкино. «А теперь свое кушай!» Свое кушал.

Когда паломники приезжали, на стол ставили одну большую миску, и из нее все ели. Иногда стеснялись, или не хотели, или за отцом Виталием «ухаживали»: «Да ты, отец Виталий, кушай». А он брал и ел, а ему же нельзя из-за болей в желудке! Кто-то из матушек увидит: «Ну что ты делаешь, отец Виталий»! «А мне сказали – «кушай». «За послушание, – говорил он, – всегда все хорошо бывает».

Была у нас одна духовная сестра. Она приехала в Глинскую, и там ей старшая сказала: «Отец Серафим благословил тебе съесть весь борщ» А борща было полведра. Та за послушание съела. Болящая была, и исцелилась. Бывало, когда приезжие стеснялись, отец Виталий мне говорил: «Ешь!» А я уже наеденная. Начинаю есть. Они смотрят: «Отец Виталий, давай мы ей поможем!» «Нет, теперь уже она сама пусть кушает».

– Вы никогда не отказывались?

– Нет, а как это можно? И представьте себе: выходишь от старца, пока до метро дойдешь (там до метро 500 метров), уже голодный! Вот что значит послушание. Ведь в этот момент старцы не только простой пищей кормили, но и духовной.

– Такое послушание необходимо только перед старцами или в гостях тоже?

– По обстановке, наверное, надо смотреть. Старческая трапеза одна, а в гостях – другая. Ведь старцы тебя кормят и телесно, и духовно.

Вся соль – в слове «верующие»

– Вы и сейчас чувствуете участие старцев в Вашей жизни?

– Конечно, и сейчас у них на послушании нахожусь.

– Разве это возможно, если их нет в живых?

– А «у Бога нет мертвых, у Него все живы», – отец Виталий всегда говорил. Как старцы поставили меня на послушание, так у них и продолжаю на послушании быть.

– Значит, самое главное в жизни – послушание?

– Обязательно послушание. Вот маленький эпизод. Прихожу я к старцу с духовной сестрой, которая до этого мясное не ела 35 лет. А старец ставит на стол мясо: «Кушай, я все знаю, но ты кушай ради смирения». Раз ты уже полностью предала себя воле Бога, должна послушаться. И она кушала и не ощущала, что ест мясо.

– Когда ты возле старцев – это одно. Но когда старцев нет с тобою рядом, то, как это послушание можно осуществлять в жизни?

– Один раз я такой вопрос задала отцу Виталию. А он говорит: «Так вот поэтому мы и называемся верующие!» Вся соль – в слове «верующие». Вера должна быть, а от нее все остальное. Моя сестра, схимонахиня, как-то приехала ко мне (а уже отец Виталий отошел, старцы отошли) и сетует: «Вот хотелось бы спросить, и ответ получить».

А я ей говорю: «Да, мы привыкли, потому что нам старцы всегда давали ответ. А ты, как отец Виталий учил, подойди к Матери Божией, попроси Ее. Попроси святых!» Если с пламенным, с чистым сердцем попросишь, получишь ответ.

Жили в миру и молились за весь мир

– Вы видели святых старцев и глубоко верующих людей. Видите и нас, нынешнее поколение верующих. Что бы Вы нам сказали в утешение?

– Главное – никогда не унывать, ни при каких обстоятельствах. С чем бы вы ни встретились, полагаться на волю Божию. Все, как преподобный Серафим Вырицкий пишет: «от Меня это было», все идет от Господа – и радость, и горесть. Все по Его попущению делается.

– А если вера угасает у человека?

– Просить надо у Господа. Да, современным людям тяжело. Мы-то видели старцев, их жизнь! Никогда не осуждать. Это самое тяжелое! Отец Виталий все старался сглаживать. Приезжали к нему: «Да тот буянит, да он…» А отец Виталий: «Все-таки я бы пошёл, поговорил бы с ним, помог бы ему, чтобы скандала не было, чтобы мирно». Так старцы смотрели на мир.

Может, современные люди скажут: «Да, просто они жили в своём мире». Нет: они жили в нашем мире и молились за весь мир.

По своей воле живешь, покоя не найдешь

Бывало, надо что-то делать. А у кого-то правило не вычитано, то, сё… Ну и что?! Послушание! Мы на послушание бежали всегда. Великий пост, последняя и предпоследняя недели. Нам благословляли печь куличи! Надо было три мешка муки выпечь. Это 700–900 куличей – для Святейшего, для владык, для монастырей.

А службы-то какие дивные идут! Мы их пропускаем. Но все равно в сердце такое тепло, такой покой! Потому что мы – на послушании. А послушание – это отсечение своей воли. Когда ты на послушании, все время чувствуешь радость.

– Очень трудно слушаться, когда один говорит одно, другой – другое…

– Истинное послушание – оно без рассуждений и разговоров. Отца Виталия старцы так смиряли. Один ему говорит: «Почему ты так делаешь? А ну прекрати!» Он прекращает. Другой: «Почему ты прекратил? Давай делай!» Он делает. Современному человеку покажется – издевались! А в духовном мире послушание только так и вырабатывается.

И сердце объемлет всех

– Что-то из жизни своих наставников в Глинской пустыни рассказывали старцы?

– Рассказывали… какие отцы были, как на сенокосы ходили. Но многие тогда Глинскую помнили, какая там жизнь была строгая. Еще глинские старцы говорили, что нужен совет. Не самочиние, а совет! И аккуратность. Отец Виталий был очень чистым и аккуратным, даже маленький кусочек бумажки у него не пропадал. И нас приучал к аккуратности, к чистоплотности. Он считал: если человек аккуратен в малом, то и в мыслях, и в молитве, и во всем он будет аккуратным.

– Какие-то глинские традиции старцы принесли в Грузию?

– Дух они глинский принесли сюда. И это ощущали все – от малых до высокопоставленных.

– Это почти невозможно, но попробуйте, пожалуйста, этот дух описать!

– Ну как же его описать?! Его, как воздух, нельзя описать! Это атмосфера в храме, это отношение к ближнему, это образ жизни. Различий не имел отец Виталий в людях. Иногда он шел по улице, видел нищего и обнимал, целовал его, незнакомого человека.

А вот какой случай произошел с батюшкой Андроником. Через 10 лет после его смерти к нам пришёл человек. Искал «старичка-старичка». Он нам рассказал, как однажды зимой они с батюшкой Андроником ехали, машина шла на подъём. Батюшка сидел и четку тянул. Вдруг (а было очень скользко) на них летит самосвал.

«Я чувствую, деваться нам некуда!» – проносится в голове у водителя. Батюшка, как сидел, так и продолжал сидеть. В 10 см от машины самосвал затормозил, водитель, бледный, выскочил. А Андроник четку тянул, не обращая внимания. И вот водитель спустя столько лет пришёл увидеть «старичка», с которым ехал: «Святой человек это был!»

– Я читала, что и блокада в Ленинграде была снята по молитвам владыки Зиновия…

– Владыке являлась святая Нина. И именно в день святой Нины, 27 января, была снята блокада Ленинграда. В его келье было много явлений. И Матерь Божия являлась владыке.

Поэтому когда этот дом, «крестилку», выстроили, владыка не захотел сюда перебираться. Его келья маленькая была, но такая дорогая! Когда к нему приезжали и Святейший Пимен, и Алексий Второй, и епископы, он так, стесняясь, говорил: «У меня келья маленькая!» А один из иерархов ответил: «Зато она расширяется, когда гостей много! И сердце объемлет всех».

– Обычные люди тоже приходили к владыке с вопросами?

– А как же! Благословлялись, советовались, что-то просили. Очень простой был владыка. Хотя отец Виталий всегда говорил, что у нас владыка «не простой». Потом через 10, 20, 30 лет слова владыки начинали исполняться. Нужно было просто впитывать, как промокашка, а когда уже слова исполнялись, ты вспоминал все. Только после смерти владыки узнали, что у него в домике была решетка, а в решетке дырочка. Через эту дырочку он людям подавал копеечку. Они потом приходили и говорили, как многим он помог.

Часы приема? Круглосуточно!

– Были какие-то часы приема у владыки?

– Да какие часы приема! Круглосуточные были у него часы!

– Счастливые вы!

– Как мне сестра сказала – мы пробыли в сказке! Да. Теперь старцы ушли. А мы остались!

Фотографии Александры Никифоровой. А также из книг: О жизни схиархимандрита Виталия. Воспоминания духовных чад. Письма. Поучения. М., 2044; Чесноков Зиновий. Старец и митрополит. О жизни святителя Зиновия (Мажуга), в схиме Серафима. М.,2011.

В 80-х,90-х годах прошлого века, приезжая в Сухуми, я всегда старался помолиться у могилки старца Серафима, слышал, когда некоторое время жили в пустыни в горах Абхазии, рассказы тамошних пустынников об отце Серафиме, о духоносном владыке Зиновии и об отце Андронике.

24.01.2018 Трудами братии монастыря 2 380

О жизни и подвигах насельников Глинской пустыни написано немало книг и статей, составленных в самой пустыни. Огромный вклад в составление жизнеописаний внесли Глинские иноки, воспитанники и духовные чада старцев, о которых и писали воспоминания, распространяя их душепопечительные наставления и поучения последующим поколениям. Благодаря их трудам нам в полной мере предоставлена возможность почерпнуть из сокровищницы Глинской обители и поучиться на примере жизни некоторых ее насельников – духоносных старцев, подвизавшихся в святой обители, и воспользоваться их пастырскими советами и руководством в духовной жизни. "В декабре 2017 года закончился Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Главное для меня как Председателя Синодальной комиссии по канонизации святых состоит в том, что Освященный Собор благословил общецерковное почитание известных подвижников благочестия - Глинских старцев, включив их имена в месяцеслов Русской Православной Церкви. Ранее они были причислены к лику святых Синодом Украинской Православной Церкви. Глинские старцы давно уже широко почитаются за пределами Украины во многих епархиях Русской Православной Церкви и причисление их к общецерковным святым для меня особенно дорого.

В юности, в 80-е, 90-е годы, приезжая на Кавказ, в Сухуми, всегда старался помолиться у могилки старца Серафима (Романцова). Слышал рассказы местных пустынников об отце Серафиме, когда некоторое время жил в пустыни в горах Абхазии. Рассказывали о духоносном владыке Зиновии (Мажуга) и об отце Андронике (Лукаше).

Глинские старцы уже тогда, в советское время, считались великими старцами и подвижниками. А позже почитание стало общецерковным. Глинским старцам молились на Кавказе, в Украине, а теперь, после включения в месяцеслов, в каждом приходе Русской Православной Церкви.

И вот пришёл день, когда Господь сподобил участвовать в подготовке и общецерковного их прославлении в Соборе Глинских старцев. Душа ликует! Преподобные отцы Глинские молите Бога о нас!"

ИСТОРИЯ ГЛИНСКОЙ ПУСТЫНИ

На Руси Глинская пустынь славилась своим старчеством, так же как Саровская и Оптина пустыни.

Глинская пустынь была основана еще в XVI веке на месте явления иконы Рождества Пресвятой Богородицы, в 40 верстах от города Путивля, в 160 от Курска и 12 от Глухова (сейчас это Сумская область Украины). В этот период нашу землю терзала монгольская орда, а также междоусобицы русских князей. Именно в это тяжелое для Руси время Царица Небесная дала своим людям утешение и укрепление в вере через явление Своей чудотворной иконы и основание святой обители. Постоянные войны, неурожаи, эпидемии, пожары приводили людей к мысли о суетности мирской жизни, и многие уходили в безлюдные, лесные места. Здесь они, наедине с Богом, проводили время в молитвенных подвигах.

Имя первого насельника Глинской пустыни осталось неизвестным. Известно лишь, что он поселился около новоявленной иконы, названной впоследствии Пустынно-Глинской, в честь князей Глинских, которым принадлежала данная местность (отсюда же и название Глинская Рождество-Богородицкая пустынь), и построил для нее часовню. Люди прибегали к благодатной помощи новоявленной святыни. И многие, желая подражать подвигам первого подвижника пустыни, оставались здесь навсегда.

Подвижническая жизнь настоятелей и братии Глинской пустыни и старческое окормление привлекали в обитель новых подвижников. Епархиальное начальство, замечая нравственную высоту Глинских иноков, переводило их в другие монастыри для становления там истинно духовной жизни. Автор книги «Глинская Рождество-Богородицкая общежительная пустынь» схиархимандрит Иоанн (Маслов) писал, что святая обитель была «рассадником доброго подвижничества в разных, даже очень отдаленных местах нашего отечества» . Ее огромная просветительская деятельность влияла на духовно-нравственное воспитание народа и способствовала развитию грамотности. Слава обители распространялась и за пределы нашей страны.

Но настали тяжелые времена для России и Глинской пустыни, настоятелем которой в то время был достойный преемник других богомудрых настоятелей ― архимандрит Нектарий (Нуждин). Во время войны с Германией в 1914-1918 гг. монастырская братия оказывала армии и народу, в первую очередь, духовную помощь, вознося к Богу усиленную молитву о даровании победы над врагами, помогала словом проповеди, разъясняя учение Церкви о войне, и делом - отправляясь в действующую армию для духовного окормления и материального поддержания воинов.

Пустынь, несмотря на длительную войну и революционный переворот 1917 года, продолжала жить полноценной духовной жизнью, во всех отношениях являясь поддержкой для людей до самого ее закрытия в 1922 году.

После закрытия в обители был образован детский городок имени Ленина, просуществовавший до 1928 года. Затем, чередуясь, организовывались другие различные структуры. Имущество обители подверглось расхищению. Была разграблена и, имеющая особую ценность, библиотека, но часть книг архимандриту Нектарию удалось сохранить. Чудотворную икону Рождества Пресвятой Богородицы взяли члены Церковного совета ― граждане села Шалыгино.

Часть иноков перешла в еще открытые монастыри, но вскоре и те были закрыты советской властью, другие иноки стали служить на приходах, которых также оставалось очень мало, остальные жили в миру, занимаясь различными ремеслами. Большинство братии прошли лагеря и ссылки.

В 1942 году, во время Великой Отечественной войны, снова затеплилась иноческая жизнь в Глинской пустыне. Открыта обитель была при отце Нектарии, который явился и ее возобновителем. Божьим промыслом архимандрит Нектарий не был арестован и сумел сохранить часть монастырского имущества.

Это был единственный монастырь, открывшийся в России в то время. Весть об открытии обители быстро распространилась, и в Глинскую пустынь стали собираться ее бывшие иноки, а также духовно опытные монахи из других закрывшихся обителей, большинство из которых возвращались из ссылок и лагерей. При восстановлении обители главное внимание уделялось возрождению духовных традиций Глинской пустыни. И обитель стала центром возрождения старчества.

Интересные данные о Глинской пустыни и деятельности ее насельников приводятся в архивных документах советского времени: "Богомольцы из разных городов и областей почтой посылают монастырю деньги, жертвуют также и местные верующие. До 1948 года включительно монастырь посещался не только местными, но и дальними паломниками и общежитие из трех комнат общей площадью до 100 квадратных метров в большие праздники бывало заполнено" . В другом архивном документе говорится: «монастырь...он пользуется известностью не только на Украине, но и в более далеких краях и областях Советского Союза, о чем свидетельствуют посещения хотя и редкие, паломников из Ташкента, Чувашии, Архангельска и других, не говоря уже о ближайших областях европейской части СССР...Причем, посещая монастырь, они помогают монахам в работе...»

И власти делали все, чтобы вновь закрыть пустынь. Вскоре монахов было решено удалить из пустыни, а ее здания и инвентарь передать Сосновскому дому инвалидов. 14 июля 1961 года монастырь был окружен властями с целью недопущения паломников. Монахов отвозили на железнодорожную станцию, запретив им брать с собой даже деньги. Сосновский дом инвалидов впоследствии был преобразован в дом-интернат для психохроников.

После закрытия обители монахи продолжали свое служение Церкви и людям, но уже в разных концах страны.

Многие изгнанники из великой Глинской пустыни нашли пристанище в Иверской земле. Среди них были такие хранители живой традиции старчества как митрополит Зиновий (Мажуга), схиархимандрит Андроник (Лукаш), схиархимандрит Серафим (Романцов).

«Молись Божией Матери и как можно чаще читай “Богородице Дево”.

Промыслом Божиим, после первого закрытия святой Глинской обители (1922 год), в Грузию приехал один из ее монахов - Зиновий (Мажуга). Здесь он заслужил большую любовь и уважение местных жителей, в первую очередь за его безупречную монашескую жизнь.

Однажды, когда митрополит Зиновий приехал из Тбилиси в Сухуми, жители греческого села Георгиевка пригласили старца посетить их село и, получив от него согласие, устроили по случаю его приезда праздник. Люди приводили своих детей под благословение владыки. А председатель сельсовета Георгиевки даже предупредил старца об опасности ареста. Тогда старца приютила у себя в доме одна греческая семья, рискуя своей безопасностью и даже жизнью.

В Иверии владыке Зиновию пригодилось ремесло, которому он научился еще в Глинской пустыни в портняжной мастерской, проходя там послушание. Он даром шил одежду для бедных жителей Георгиевки и люди, видя доброту и праведность старца, вверяли его мудрому пастырскому руководству спасение своих душ.

Владыка имел великое молитвенное усердие к Пресвятой Богородице. Так отвечая на вопрос одного иеромонаха о том, что надо делать, чтобы остаться верным Христу и как перенести испытания, если опять начнутся на Церковь гонения, владыка сказал: «Молись Божией Матери и как можно чаще читай “Богородице Дево” . Кто читает эту молитву, того хранит Пресвятая Богородица...».

Об Иисусовой молитве он учил, что не следует стремиться к высоким степеням и к высокой концентрации мысли, но нужно в простоте сердца творить молитву живому Богу, Который близок нам, как наша душа. Учил также, что молитва Иисусова прививается только к смиренному сердцу. Советовал пользоваться минутами одиночества и разгонять посторонние мысли молитвой Иисусовой. Такое делание молитвы старец считал выше чтения книг.

Владыка Зиновий был аскетом в миру. Так, уже став митрополитом, он продолжал жить в двух маленьких комнатках. Иисусова молитва была его непрестанным внутренним деланием, не прекращавшимся даже во время бесед. Молился он большей частью ночью, а днем служил Церкви и людям.

Вокруг церкви он собрал монашествующих, которые исполняли различные послушания, в основном пели и читали на клиросе.

После второго закрытия Глинской пустыни (1961 год), многие ее насельники переехали к владыке Зиновию, заменившему для них игумена. Одни из них держались возле владыки в Тбилиси, при Александро-Невской церкви, где старец в то время служил. Некоторые ушли в горные скиты. Другие подвизались на приходах. И владыка всем им помогал и духовно, и материально. Монахи знали, что владыка не оставит их и всегда поможет, и поддержит. Таким образом, многие Глинские монахи на всю жизнь остались в Грузии.

Здесь же на святой Иверской земле старец и скончался, пребывая со своей паствой, как сказал Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II, «...не только духом, но и телом...»

Да не возглаголют уста моя дел человеческих

В Тбилиси в домике митрополита Зиновия при храме святого Александра Невского жил еще один Глинский старец - схиархимандрит Андроник (Лукаш). Здесь, затворившись в доме и выходя только в храм, он келейно совершал все службы по уставу Глинского монастыря, а в перерывах читал Псалтырь. Для видимого напоминания главных подвигов духовной жизни: молитвы и внутреннего безмолвия, старец поместил под стеклом две надписи. Первая со словами Иисусовой молитвы, а вторая со стихом из псалма: Да не возглаголют уста моя дел человеческих (Пс. 16:4). Эти надписи стали завещанием старца своим духовным детям и уроком для посетителей, которых он окормлял в традициях Глинского монастыря. Иисусовой молитве, которая была для отца Андроника защитой, утешением, отрадой и источником надежды и сил, учил он и своих духовных чад.

Старец всегда был бодр телом и духом. От него всегда исходила духовная радость, распространявшаяся и на окружавших его людей. Уже здесь, на земле, сердцем и умом жил он в мире вечном, но, когда к отцу Андронику приходили за советом, он не отвергал пришедших и проводил с ними душеспасительные беседы. Старец не говорил о мирском, но старался направить ум человека на внутреннюю жизнь, показать, что главное не то, что вне нас, а то, что внутри нас. Зная, что осуждающий подвергается той же страсти, какую он увидел в другом человеке, отец Андроник запрещал кого-либо осуждать. Поэтому старец завещал своим чадам: «Будь слеп, глух и нем», имея в виду бесчувствие к мирским страстям и не осуждение их в других. Также говорил: «Знай себя, и будет с тебя», то есть видь свои грехи, кайся в них и борись с тем, что мешает молитве.

Когда его спрашивали о духовной жизни, он отвечал сам, а когда вопрос касался Церкви, он отправлял вопрошавших к владыке Зиновию.

Отец Андроник был милостив на Исповеди, редко давал епитимии, так как сильно любил людей. После его смерти, патриарх Давид сказал на могилке старца следующее: «Отец Андроник, ты любил всех людей, и у тебя не было врагов. Молись о нас у Престола Божия».

Внешние подвиги уединения и поста подспорье для послушания, а не основа монашества.

Другой выдающийся насельник Глинской пустыни, переехавший после ее закрытия в Грузию - схиархимандрит Серафим (Романцов). Получив огромный духовный опыт в Глинской обители, он смог перенести его на Иверской земле в сердца людей, стремящихся к подлинно христианской жизни. Местом своего жительства старец избрал город Сухуми. Главной целью своего приезда сюда он называл духовное окормление пустынников, живших в Малой Сванетии, в нескольких десятках километров от города ― в горах, в лесу.

Отец Серафим в свои 70 лет часто посещал пустынников, преодолевая огромный и трудный путь. Он вкладывал в них свой пастырский опыт, молитвенный труд, и, главное, свою отцовскую любовь. И сами пустынники приходили к своему духовному наставнику по ночам, опасаясь неприятности, провокаций со стороны властей, и высылки старца. Он, как чадолюбивый отец, всегда принимал своих детей, проводя с ними беседы, иногда целыми ночами. Те из пустынножителей, кто слушался отца Серафима как наставника, беспрекословно исполняя его благословения, шли ровным путем, отличались духовной рассудительностью и мирным устроением духа. Старец же в свою очередь помогал им своей молитвой. Те же, кто жили самовольно, брали на себя без его благословения непосильный подвиг, впадали в тяжелые искушения.

О благодати Божией он учил, что без нее человек не в силах побеждать искушения и бороться с грехом. Только благодать Божия может обуздать грех и сделать человека победителем в духовной борьбе. Поэтому главная задача аскета - стяжание и хранение благодати. Но благодать действует только в смиренном сердце. Для стяжания ее, как воздух, необходимо послушание. Монаха без послушания отец Серафим не считал монахом. Внешние подвиги уединения и поста он считал подспорьем для послушания, а не основой монашества.

Старец говорил об искушении современных монахов, что они ищут прозорливых старцев, а опытному монаху не доверяют, что требуют от старцев чудес, как фарисеи от Христа. Для новоначальных монахов советовал заниматься физическим трудом, утомляющим тело и являющимся противоядием от плотских страстей и превозношения.

Старец, будучи внешне суровым по отношению к своим чадам, внутренне был любвеобилен. Он обладал даром проникновения в человеческую душу. Говорил о том, что человеку было необходимо, что касалось его спасения. В своих рассказах призывал людей к покаянию, не называя конкретных имен, предостерегал от падений. Понимая сложность ситуации, когда монахи на Иверской земле жили вне монастыря, отец Серафим был к ним снисходителен на Исповеди. Но это снисхождение не переходило в потакание страстям, и старец требовал борьбы с грехом, и решимости не повторять грехи. Он считал, что монашество в миру требует большего послушания, чем в обычной монастырской жизни. А одним из признаков послушания называл духовную радость, которую истинный послушник всегда носит в сердце. Другой признак послушания - умирение помыслов и вручение себя промыслу Божию через своего старца.

В начале своего пребывания в Сухуми старец ходил в кафедральный собор, где принимал народ на Исповедь, и сюда к нему потянулись многочисленные паломники Глинского монастыря. На Исповеди он решал духовные вопросы, давал советы и наставления. Отец Серафим учил во всем видеть Божию волю и покоряться ей. Душа архимандрита Серафима тянулась к общению не с учеными монахами, которых он также уважал, но с молитвенниками.

Старец придавал большое значение преемственности монастырской жизни и даже вне монастыря, включая устав богослужения, ежедневную Исповедь, откровение помыслов. Часто к нему приезжал из Тбилиси его духовный друг - схиархимандрит Андроник. Оба старца пытались сохранить единство Глинской братии, которая была рассеяна по всей стране. И Глинские монахи всегда могли найти приют, наставление и утешение, как у владыки Зиновия, так и у отца Андроника и отца Серафима.

Неустанно трудились старцы во славу Божию, служа Церкви Христовой и людям. Среди насельников Глинской пустыни, как говорится в книге «Глинская мозаика»: «...не было разделения на важную и неважную работу, почетную и низкую, достойную их сана и звания или унижающую их. Где надо, там и были в первую очередь они, старцы. Делать они умели все быстро, толково, молча, вероятно – с молитвой». И эта их забота друг о друге, о каждом человеке, их жертвенная жизнь была для людей светом, который пробуждал в людских душах осознание своей греховности, желание очиститься и изменить себя в лучшую сторону. Старцы примером всей своей жизни исполняли слова Господа: ...Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом (Мф. 20:26-27).

Виталий Ляховский

На одной из тихих улочек старого Тбилиси расположена русская православная церковь, освящённая во имя святого благоверного князя Александра Невского. В день его памяти, 6 декабря нынешнего года, приход отмечает 150-летие со дня основания храма. Мы продолжаем рассказ об истории этой церкви, где нашли свое прибежище последние глинские старцы.

Святейший Патриах Грузии Илия II неслучайно назвал Александро-Невскую церковь « филиалом » Глинской пустыни, древнего монастыря, основанного в XVI веке.

Глинская пустынь не раз закрывалась в богоборческие времена. Впервые это произошло в 20-е годы прошлого века. Старцы, которыми славился монастырь, спаслись в Грузии, которая стала их второй родиной. В Александро-Невской церкви служили Господу глинские старцы: митрополит Зиновий (Мажуга), в схиме Серафим; схиархимандриты Серафим (Романцов), Андроник (Лукаш) и Виталий (Сидоренко).

Почти четыре столетия Глинская обитель оказывал мощное воздействие на духовную жизнь всей России. Пустынь славилась строгостью истинно подвижнического устава и высотой духовной жизни насельников. Иерархи Русской Православной Церкви считали Глинскую пустынь истинной школой монашеского делания, « школой Христовой », а старцев – « украшением монашества ». Это была одна из тех редких на Руси обителей, в которой старческое окормление было утверждено уставом. Жизнеописания только наиболее известных глинских подвижников составляют трехтомный Глинский Патерик. Своей подвижнической жизнью и деятельностью Глинские старцы оказывали нравственное влияние на все слои русского общества. Многочисленные паломники со всех концов России устремлялись к ним с целью укрепления своих духовных сил.

Наступили богоборческие времена. В 1922 году монастырь закрыли в первый раз. Старцы спаслись на Кавказе, продолжая поддерживать тесные связи с Глинской пустынью, которая в 1942 г. была открыта, но ненадолго, в 1961-м году ее вновь упразднили.

Благословенная Иверия, первый удел Божией Матери, приняла старцев. К ним постоянно приезжали верующие из России за духовной поддержкой, а в Грузии их называли ласково « дедушками ». Здесь, в Грузии, бережно сохранили православие. Власти не обращали внимания на общину Александро-Невской церкви, и это было во благо.

Вспоминает схиигуменья Елизавета, духовная дочь схиархимандрита Виталия: « Шел 1975 год, мне исполнилось 24 года. Отец Серафим (Романцов) благословил меня переехать в Грузию и служить в русской Александро-Невской церкви. В монашество меня постригал отец Виталий, ставший моим духовным наставником.

Схиархимандрит Виталий, глинский старец, перебравшись в Тбилиси, 20 лет служил в нашем храме. Он был чудотворцем, по милости Божией творившим исцеления духовные и физические, поддерживавшим высокую духовность в обители.

Господь сподобил меня быть при последних минутах жизни и владыки Зиновия, и отца Виталия. Отец Виталий в последние дни жизни не мог разговаривать, но что за сила была в нем! Он горячо молился и полностью предавал себя Богу. На могилы старцев постоянно приходят верующие и получают духовную поддержку.

Я помню страшные 90-е годы, когда в Тбилиси не было света, газа, иногда и пропитания. В это время церковь поддерживала людей, давала не только физическую пищу, но и духовную, помогала обрести точку опоры и не впасть в озлобление и отчаяние. Наш храм и сегодня подкармливает неимущих, для этого открыта столовая.

Святитель Игнатий Брянчанинов в « Приношении к монашеству » описал суету нашего времени и то, как враг будет отбирать любовь и веру у людей. Люди будут метаться и безуспешно искать истину. А истина – в вере, послушании, смирении, уповании на волю Божию.

В наш храм приходят многие, даже те, кто не знает русского языка. Как-то вижу: к могилке отца Виталия подошла женщина и обращается к нему по-грузински. Мы с ней разговорились, и она сообщила, что старец позвал ее, обещал помочь. Спрашиваю, на каком же языке вы общаетесь? И слышу в ответ: « На грузинском! »

Мы должны уметь понимать и беречь друг друга – это основа любви. Нашему храму полтора века, и все это время здесь звучат молитвы о мире и взаимопонимании.

Мой наставник скончался 1 декабря 1992 года. Гроб с его телом стоял в храме до 6 декабря, дня памяти святого благоверного князя Александра Невского. Люди шли и шли, чтобы поклониться почившему старцу. И вот в тот день, 6 декабря, случилось чудо. Когда прозвучала разрешительная молитва, отец Виталий раскрыл ладонь и принял молитву. Есть видеозапись этого чуда. За несколько лет до кончины старец предсказал это событие: « За молитвою своих чад я выброшу руку из гроба ».

Я счастлива, что 18 лет была духовным чадом отца Виталия при его жизни. Но и после кончины старца наша духовная связь не прервалась. Я всегда чувствую его молитву ».

На могиле отца Виталия около Александро-Невского храма в Тбилиси в знак благодарности всегда лежат цветы…

Татьяна ЕРОХИНА,

специально для газеты « Благовест »

На фото: схиигуменья Елизавета на могиле отца Виталия, Глинская пустынь.