Тема любви в лирике анны ахматовой. «Великая земная любовь» (Своеобразие темы любви в лирике А. А. Ахматовой)
В чем состоят оригинальность и психологическая глубина воплощения любовного чувства в лирике Ахматовой?
В первых книгах, поэтессы всеобщее внимание обратили на себя стихотворения на традиционную тему любви. Молодая поэтесса сумела найти совершенно оригинальные краски, образы, тональность для воплощения вечных коллизий, переживаний любящей души.
В нескольких строках стихотворения «Он любил» ей удалось создать характер человека, далекого от бытовых проблем, мечтателя, уносящегося в экзотические края, возвышенный и туманный мир грез. Последняя строка — «…А я была его женой» — превращает стихотворение-портрет в своеобразную сценку, даже пьесу. Приоткрывается конфликт двух душ. Намек, доверие к интуиции читателя, способного понять, прочувствовать всю сложность характеров и их соседства, близости и скрытого противостояния, позволяют поэтессе быть столь краткой. Неожиданно наполняются художественно выразительным значением отдельные слова и сочетания. Определение «стертые карты Америки» не просто фиксирует состояние географической карты одной из частей света. Оно подготовлено указанием на возвышенно-экзотические явления, которые любил герой («за вечерней пенье белых павлинов»), и становится эпитетом, художественно обобщающим его характеристику. Он весь устремлен к необычному, хотя бы пальцем по карте и в мечтах путешествует по странам, обещающим загадки и открытия. Ясен и метафорический смысл нелюбви героя к «чаю с малиною». Образ обобщает представления о скучно-обыденной жизни с детским плачем и женскими истериками, столь неприятной ему.
Хотя в характере героя «Он любил» можно почувствовать некоторые стороны натуры Н. Гумилева, но и здесь Ахматова имеет в виду широкий круг коллизий человеческой жизни, отношений между любящими. Личный план переживаний она переводит в общечеловеческий, никогда не забывая о читателе, пытаясь дать ему слово, образ, эмоцию для выражения состояния души.
Использование психологической детали портрета, поведения героя роднит художественные принципы Ахматовой с достижениями русской психологической прозы XIX века. Достаточно сказать:
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела Перчатку с левой руки.
(«Песня последней встречи»)
И становится очевидным, как мучительно пытается скрыть героиня за внешним спокойствием бурю чувств: отчаяние, надежду, любовь, готовность умереть вместе с любимым.
Последние строки стихотворения «Сжала руки иод темной вуалью…» — «улыбнулся спокойно и жутко / И сказал мне: “Не стой на ветру”» — вновь кратко, но предельно выразительно воплощают исход разы гравшейся любовной драмы. Совет поберечь здоровье для готовой на все ради возвращения любимого лучше пространных объяснений свидетельствует об окончательном разрыве, отчуждении, катастрофе любви.
а) Любовь - «Пятое время года»
«Великая земная любовь» - вот движущее начало всей ее лирики. Именно она заставила по - иному увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого - то необычного, пятого, времени увиденные ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обостренны и напряженны все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в другой реальности: «Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы…»
«То пятое время года,
Только его славословь.
Дыши последней свободой,
Оттого, что это - любовь.
Высоко небо взлетело,
Легчи очертанья вещей,
И уже не празднует тело
Годовщину грусти совей».
Любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении - взлета или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски.
О том, что любовная тема в произведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок, прозорливо написал в статье 1915 года молодой критик и поэт Н.В. Недобров. Он по сути был единственным, кто понял раньше других подлинную масштабность поэзии Ахматовой, указав, что отличительной чертой личности поэтессы является не слабость и надломленность, как это обычно считалось, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах Ахматовой он усмотрел лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную.
В ахматовской лирике всегда речь идет о чем-то большем, чем непосредственно сказано в стихотворении
«Все отнято и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу.
Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Веселой Музы нрав не узнаю
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.
И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей
Но больше нет ни слез, ни оправданий.
Все отнято и сила, и любовь»
В 20-е 30-е годы у Ахматовой выходят две книги Подорожник и Anno Domini. По сравнению с ранними книгами заметно меняется тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой, и о котором многие писали как о главном открытии и достижении поэтессы.
Обычно ее стихи - начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. И здесь опиралась она на богатый опыт русской уже не только поэзии, но и прозы.
Стих Ахматовой предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Потому же открывается возможность ощутить мир по - детски свежо. Такие стихи, как «Мурка, не ходи, там сыч…», не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности
«Мурка, не ходи, там сыч
На подушке вышит,
Мурка серый, не мурлыч,
Дедушка услышит.
Няня, не горит свеча,
И скребутся мыши.
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?»
б) Большая и беспокойная любовь
Стихи Ахматовой - не фрагментарные зарисовки, не разрозненные этюды: острота взгляда сопровождена остротой мысли. Велика их обобщающая сила. Стихотворение может начаться как песенка:
«Я на солнечном восходе
Про любовь пою,
На коленях в огороде
Лебеду полю…»
А заканчивается оно библейски:
«…Будет камень вместо хлеба
Мне наградой злой.
Поэт все время стремиться занять позицию, которая позволяла бы предельно раскрыть чувство, до конца обострить ситуацию, найти последнюю правду. Вот почему у Ахматовой появляются стихи, как бы произнесенные даже из-за смертной черты. Но ни каких загробных, мистических тайн они не несут. И намека нет на что-то потустороннее.
Стихи Ахматовой, и, правда, часто грустны: они несут особую стихию любви - жалости. Есть в народном русском языке, в русской народной песне синоним слова «любить» - слово «жалеть»; «люблю» - «жалею».
Уже в самых первых стихах Ахматова живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь - жалость, или даже ей противопоставляется, или даже ею вытесняется:
«О нет, я тебя не любила,
Палима сладостным огнем,
Так объясни, какая сила
В печальном имени твоем».
Вот это сочувствие, сопереживание, сострадание в любви - жалости делает многие стихи Ахматовой подлинно народными, эпичными, роднит их со столь близкими ей и любимыми ею некрасовскими стихами. Любовь у Ахматовой в самой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического.
в) Верность в теме любви в творчестве Ахматовой 20х - 30х годов
В сложные 20-ые годы Анна Ахматова оставалась верна своей тематике. Несмотря на свою громкую славу и страшную эпоху войны и революции, поэзия Ахматовой, верной своим чувствам, оставалась сдержанной и сохраняла простоту своих форм. Именно в этом сказывалась гипнотическая сила ее стихов, благодаря чему, строфы Ахматовой, услышанные или прочитанные всего один раз, часто сохранялись в памяти на долгое время.
Лирика поэтессы постоянно расширялась. В эти годы она обращается в своем творчестве к гражданской, философской лирике, однако продолжает и любовную направленность. Она по-новому изображает любовь, любовное признание; отчаяние и мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся обрывком какого-то разговора, завершение которого мы не услышим:
«А, ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня.
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахорок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе страшный подарок
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят.
Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь
И ночей наших пламенным чадом
Я к тебе никогда не вернусь.
Стихи поэтессы полны недоговоренностей, намеков, скрывающихся в подтексте. Они своеобразны. Лирическая героиня чаще всего говорит как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда. Она не разъясняет, не растолковывает дополнительно происходящее:
«Кое - как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.
Я - то вольная. Все мне забава,
Ночью муза слетит утешать,
А на утро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.
Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад…
Черный ветер меня успокоит.
Веселит золотой листопад.
Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать»?
Ахматова не боится быть откровенной в своих признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шрифтом любви. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть нераспространенной и многозначительной.
В лирике 20х-30х годов сохраняется и предельная концентрированность содержания самого эпизода, лежащего в основе стихотворения. Любовные стихотворения Ахматовой всегда динамичны. У поэтессы почти нет спокойного и безоблачного чувства, любовь у нее всегда кульминационна: она либо предана или угасает:
«…Тебе я милой не была,
Ты мне постыл. А пытка длилась,
И как преступница томилась
Любовь, исполненная зла.
То словно брат.
Молчишь, сердит
Но если встретимся глазами
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит».
Любовь - это вспышка, молния, испепеляющая страсть, пронзающая все существо человека и эхом отдающаяся по великим безмолвным пространствам.
Волнения любви писательница часто ассоциировала с великой «Песнью Песней» из Библии:
«А в Библии красный клиновый лист
Заложен на Песне Песней…»
Стихи 20-30х годов не подчиняют себе всей жизни, как это было раньше, а вся жизнь, все существование приобретают массу оттенков. Любовь стала не только богаче и многоцветной, но и трагедийней. Подлинное чувство приобретает библейскую торжественную приподнятость:
«Небывалая осень построила купол высокий,
Был приказ облакам этот купол собой не темнить.
И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,
А куда провалились студеные, влажные дни?
Изумрудною стала вода замутненных каналов,
И крапива запахла, как розы, но только сильней.
Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,
Их запомнили все мы до конца наших дней.
Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,
И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,
Что казалось - сейчас заболеет прозрачный подснежник…
Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему».
Лирика Ахматовой напоминает о Тютчеве: бурное столкновение страстей, «поединок роковой». Ахматова, как и Тютчев, импровизирует и в чувстве, и в стихе.
В стихотворении «Муза» (1924) из цикла «Тайны ремесла» она писала:
«Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Перед милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страница Ада?» Отвечает: «Я».
Страсть к импровизации сохранилась и в более позднем периоде творчества. В стихотворении 1956 года «Сон» поэтесса скажет:
«Чем отплачу за царственный подарок?
Куда идти и с кем торжествовать?
И вот пишу как прежде, без помарок,
Мои стихи в сожженную тетрадь».
Конечно же, творчество Анны Ахматовой это не только импровизация. Много раз она переделывала свои стихи, была точна и скурпулезна в выборе слов и их расположения. Дополнялась и перерабатывалась «Поэма без героя», десятилетиями совершенствовались, а иногда менялись строки старых стихов.
«Роковой» тютчевский поединок представляет собой мгновенную вспышку страстей, смертельное единоборство двух одинаково сильных противников, из которых один должен или сдаться, или погибнуть, а другой - победить.
«Не тайны и не печали,
Не мудрой воли судьбы
Эти встречи всегда оставляли
Впечатление борьбы.
Я, с утра угадав минуту, когда ты ко мне войдешь,
Ощущала в руках согнутых
Слабо колющую дрожь…»
«О, как убийственно мы любим» - Ахматова, конечно же, не прошла мимо этой стороны тютчевского миропонимания. Характерно, что нередко любовь, ее победительница властная сила оказывается в ее стихах, к ужасу и смятению героини, обращенной против самой же… любви!
«Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую, свежую кровь,
Такие дикие песни, ликуя,
Моя посылала любовь.
С тобою мне сладко и знойно.
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руку мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты,
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавшей любви.
Любовная лирика Ахматовой 20-30х годов в несравненно большей степени, чем прежде, обращена к внутренней, потаенно-духовной жизни. Одним из средств постижения тайной, сокрытой жизни души является обращение к снам, что делает стихи этого периода более психологичными.
«Но если встретимся глазами
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит».
Недаром в одном из посвященных ей стихотворений Н. Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке:
«Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке».
ахматова поэтесса любовь лирика
"Вечные образы" в творчестве Анны Ахматовой
Тема любви в творчестве поэтессы
В начале своего творческого пути Ахматова примкнула к одному из литературных течений - акмеизму, которое возникло в десятые годы XX века как бунт против символизма. (Акмеизм - от греческого слова, означающего острие копья.) Акмеисты (Мандельштам, Зенкевич, Городецкий, Нарбут, Гумилев, Ахматова и др.) провозглашали завершенность и заостренность поэтической формы; мистическим символам символистов они вернули земное содержание; музыкальности и певучести их стихов ("звонам-стонам, перезвонам"), певучести и изысканности их речи противопоставили конкретное, точное слово.
В этот ранний период творчества Ахматовой основная тема ее лирики - любовь. Ее стихи исполнены особой прелести и тонкой грации. Она умеет двумя-тремя внешними чертами подчеркнуть всю глубину, весь скрытый трагизм внутренних переживаний:
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки,
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки…
Внутреннее смятение героини передается через внешнее, через "язык вещей". Любовь в стихотворениях Ахматовой - это чувство живое и подлинное, глубокое и человечное, хотя в силу реальных жизненных причин тронутое печатью облагораживающего страдания. Новым и редким было то, что устами Ахматовой заговорила женщина о своих чувствах и переживаниях. "Это поэзия, чуждая жеманства, игры в чувство, мелочных переживаний, флирта, бездумной "бабьей" ревности и тщеславия, душевного эгоизма. Владений этой поэзии не касается даже тень пошлости - многоликого и страшнейшего врага любовной лирики…" - говорил о ней Твардовский.
Свое волнение и поэтическую одухотворенность первого свидания Анна Ахматова сумела выразить через точные реалистические детали в раннем стихотворении "Вечером":
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья.
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Поют за стелющимся дымом:
"Благослови же небеса -
Ты первый раз одна с любимым".
Однако уже в самом начале творческого пути Анны Ахматовой наиболее проницательные почитатели ее поэзии заметили, что "широко открытые глаза на весь милый, радостный и горестный мир" наполняют ее стихи предощущением трагедии, а после выхода сборника "Четки" уже стало ясно, что в "настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России.
К этому времени она уже обрела большую известность, "на литературных вечерах, - вспоминает ее современница, - молодежь бесновалась, когда Ахматова появлялась на эстраде".
Ею нельзя было не восхищаться. Вот как пишет о ней наш великий современник, лауреат Нобелевской премии поэт Иосиф Бродский, которого Ахматова "заметила" и "благословила", как когда-то Державин - Пушкина: "Такие поэты, как она, просто рождаются. Они приходят в мир с уже сложившейся дикцией и неповторимым строем души".
Божественная неповторимость личности в данном случае подчеркивалась ее потрясающей красотой. От одного взгляда на нее перехватывало дыхание. Высокую, темноволосую, смуглую, стройную и невероятно гибкую, с бледно-зелеными глазами снежного барса, ее в течение полувека рисовали, писали красками, ваяли в гипсе и мраморе, фотографировали многие и многие, начиная с Амадео Модильяни. Стихи, посвященные ей, составили бы больше томов, чем все ее сочинения.
Чтобы понять творчество Марины Цветаевой, нужно в первую очередь посмотреть на нее, как на человека, для которого жить - значило любить. Ее стихи о любви не сочинялись, а их рождала душа...
Анализ произведения Вильяма Шекспира "Ромео и Джульетта"
Сделав героем трагедии человека, Шекспир в первую очередь обратился к изображению самого великого человеческого чувства. Если в «Тите Андронике» голос любовного влечения, едва слышный в начале пьесы...
Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви... По произведениям Булгакова "Мастер и Маргарита" и Куприна "Гранатовый браслет"
"right">О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей, Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! "right">Ф.И. Тютчев Михаил Афанасьевич Булгаков великий русский писатель. Его творчество получило заслуженное признание...
Любовная лирика в творчестве Вероники Тушновой
Любовь в поэзии Есенина
Мы все в эти годы любили, Но, значит, любили и нас. С. Есенин Нежную, яркую и напевную лирику С.А. Есенина невозможно представить без темы любви. В разные периоды жизни и творчества поэт своеобразно чувствует и переживает это прекрасное...
Особенности изображения любви в повести "Гранатовый браслет" А. И. Куприна
"right">Безответная любовь не унижает человека, а возвышает его. "right">Пушкин Александр Сергеевич По мнению многих исследователей, «мастерски выписано в этой повести все, начиная с ее названия. Само заглавие удивительно поэтично и звучно...
Особенности раскрытия темы любви в лирике М.Ю. Лермонтова
Поэзия Аркадия Кутилова
Перевернув последнюю страницу стихов "таёжной лирики" мы окунаемся в Любовь. Любовь человеческую, грешную и святую, испепеляющую и дарующую новые силы. Все, что окружает, перестаёт существовать...
Своеобразие поэтики С. Есенина
Писать о любви Есенин начал в позднем периоде своего творчества (до этого времени он редко писал на эту тему). Есенинская любовная лирика очень эмоциональна, экспрессивна, мелодична...
Творчество А.С. Пушкина
Одной из самых главных в творчестве поэта стала тема любви, которая развивается, подобно всем мотивам его лирики. В юности лирический герой А. С. Пушкина видит в любви радость и великую общечеловеческую ценность: ...мои стихи, сливаясь и журча...
Творчество Эрнеста Хемингуэя
Любовь занимает огромное место в большинстве книг Хемингуэя. И проблема человеческого мужества, риска, самопожертвования, готовности отдать жизнь за друзей - неотделима от представления Хемингуэя, о том...
Тема любви в литературе
В средние века в зарубежной литературе пользовался популярностью рыцарский роман. Рыцарский роман - как один из основных жанров средневековой литературы, берет свое начало в феодальной среде в эпоху появления и развития рыцарства...
Тема любви в литературе
Данная тема нашла свое отражение в литературе русских писателей и поэтов всех времен. Вот уже на протяжении более 100 лет люди обращаются к поэзии Александра Сергеевича Пушкина, находя в ней отражение своих чувств, эмоций и переживаний...
Тема любви в романах И.С. Тургенева
Итак, повесть И.С. Тургенева "Ася" затрагивает любовно-психологические вопросы, которые волнуют читателей. Произведение позволит также поговорить о таких важнейших нравственных ценностях, как честность, порядочность...
Темы любви и родины в цикле И.А. Бунина "Темные аллеи". Своеобразие жанра и композиции
Как, господи, благодарить Тебя за все, что в мире этом Ты дал мне видеть и любить В морскую ночь, под звездным небом. Бунин много писал о любви, ее трагедиях и редких мгновениях настоящего счастья...
Любовь То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснёт, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведёт От радости и от покоя. Умеет так сладко рыдать В молитве тоскующей скрипке, И страшно её угадать В ещё не знакомой улыбке.
На рубеже прошлого и нынешнего столетий, на кануне революции, в эпоху потрясённую двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась самая значительная во всей мировой литературе нового времени «женская» поэзия – поэзия Анны Ахматовой. Впервые женщина обрела поэтический голос такой силы. Анна Ахматова – самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб. Великая земная любовь является движущим началом всей лирики Ахматовой. Благодаря ее великолепным стихам читатель по-другому, более реалистично, видит мир. Именно любовь у Анны Ахматовой является основным центром, который сводит к себе весь остальной мир ее поэзии. То п ятое в ремя г ода, Только е го с лавословь. Диши п оследней с вободой, Оттого, ч то э то л юбовь. Высоко н ебо в злетело, Легки о чертанья в ещей, И у же н е п разднует т ело Годовщину г русти с воей. В этом стихотворении Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого необычного, пятого времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. Человек начинает воспринимать мир с удесятерённой силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: Ведь звёзды были крупнее, Ведь пахли иначе травы. Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Над засохшей повиликою Мягко плавает пчела… « ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ » В ЛИРИКЕ АХМАТОВОЙ
Ахматова - самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала «целую книгу женской души». Она «вылила в искусстве» сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления. «Великая земная любовь» - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не символизма и не акмеизма, а, если воспользоваться привычным определением,реалистически - увидеть мир. Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ее основным нервом, ее идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина «загнана в любовь». В известном смысле вся лирика (особенно ранняя) Анны Ахматовой «загнана в любовь». Но здесь же прежде всего и открывалась возможность выхода. Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В ее поэзии есть и «божество», и «вдохновение». Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер.
РОМАННОСТЬ В ЛИРИКЕ АХМАТОВОЙ Лирика Ахматовой периода её первых книг – почти исключительно лирика любви. Её новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократно и, казалось бы, до конца разыгранной теме. Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в «Аполлоне», но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями. Нередко миниатюры Ахматовой были, в соответствии с ее излюбленной манерой, принципиально не завершены и походили не столько на маленький роман в его, так сказать, традиционной форме, сколько на случайно вырванную страничку из романа или даже часть страницы, не имеющей ни начала, ни конца и заставляющей читателя додумывать то, что происходило между героями прежде.
Хочешь знать, как все это было? - Три в столовой пробило, И прощаясь, держась за перила, Она словно с трудом говорила: «Это все... Ах, нет, я забыла, Я люблю вас, я вас любила Еще тогда!» «Да». Стихотворение «Хочешь знать, как все это было?...» написано в 1910 году, то есть еще до того, как вышла первая ахматовская книжка «Вечер»(1912), но одна из самых характерных черт поэтической манеры Ахматовой в нем уже выразилась в очевидной и последовательной форме. Ахматова всегда предпочитала «фрагмент» связному, последовательному и повествовательному рассказу, так как он давал прекрасную возможность насытить стихотворение острым и интенсивным психологизмом; кроме того, как ни странно, фрагмент придавал изображаемому своего рода документальность: ведь перед нами и впрямь как бы не то отрывок из нечаянно подслушанного разговора, не то оброненная записка, не предназначавшаяся для чужих глаз. Мы, таким образом, заглядываем в чужую драму как бы ненароком, словно вопреки намерениям автора, не предполагавшего нашей невольной нескромности.
Роль деталей в стихах о любви у Ахматовой У Ахматовой встречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейского немудреного быта - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч. Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой в старости, о том, что стихи «растут из сора», что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, и сырой забор, и одуванчик Самое важное в ее ремесле - жизненность и реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни - уже было заложено в ее таланте самой природой. Недаром, говоря об Ахматовой, о ее любовной лирике, критики впоследствии замечали, что ее любовные драмы, развертывающиеся в стихах, происходят как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку. Предполагается, что читатель или должен догадаться, или же, что скорее всего, постарается обратиться к собственному опыту, и тогда окажется, что стихотворение очень широко по своему смыслу: его тайная драма, его скрытый сюжет относится ко многим и людям.
Ее любовный стих, в том числе и самый ранний, печатавшийся на страницах «Аполлона» и «Гиперборея», стих еще несовершенный («первые робкие попытки», - сказала Ахматова впоследствии), иногда почти отроческий по интонации, все же произрастал из непосредственных жизненных впечатлений, хотя эти впечатления и ограничивались заботами и интересами «своего круга». Поэтическое слово молодой Ахматовой, автора вышедшей в 1912 году первой книги стихов «Вечер», было очень зорким и внимательным по отношению ко всему, что попадало в поле ее зрения. Конкретная, вещная плоть мира, его четкие материальные контуры, цвета, запахи, штрихи, обыденно обрывочная речь - все это не только бережно переносилось в стихи, но и составляло их собственное существование, давало им дыхание и жизненную силу. При всей не распространенности первых впечатлений, послуживших основой сборника «Вечер», то, что в нем запечатлелось, было выражено и зримо, и точно, и лаконично. Уже современники Ахматовой заметили, какую необычно большую роль играла в стихах юной поэтессы строгая, обдуманно локализованная житейская деталь. Она была у нее не только точной. Не довольствуясь одним определением какой-либо стороны предмета, ситуации или душевного движения, она подчас осуществляла весь замысел стиха, так что, подобно замку, держала на себе всю постройку произведения. В стихотворении «Смятение» Ахматова пишет: Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застит туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице. Не правда ли, стоит этот тюльпан, как из петлицы, вынуть из стихотворения, и оно немедленно померкнет!.. Почему? Не потому ли, что весь этот молчаливый взрыв страсти, отчаяния, ревности и поистине смертной обиды - одним словом, все, что составляет в эту минуту для этой женщины смысл ее жизни, все сосредоточилось, как в красном гаршинском цветке зла, именно в тюльпане: ослепительный и надменный, маячащий на самом уровне ее глаз, он один высокомерно торжествует в пустынном и застланном пеленою слез, безнадежно обесцветившемся мире. Ситуация стихотворения такова, что не только героине, но и нам, читателям, кажется, что тюльпан не «деталь» и уж, конечно, не «штрих», а что он живое существо, истинный, полноправный и даже агрессивный герой произведения, внушающий нам некий невольный страх, перемешанный с полутайным восторгом и раздражением.
Любовная лирика Ахматовой в 20- е и 30- е годы В е годы по сравнению с ранними книгами заметно меняется тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой и о котором многие писали как о главном открытии достижении поэтессы. Оттого что лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все же занял теперь в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, ознаменованные обращением ее к гражданской, философской и публицистической лирике, все же представлялась глазам большинства как только и исключительно художник любовного чувства. Мы понимаем, что это было далеко не так. Разумеется, расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в миропонимании и мироощущении поэтессы, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность и характер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные ее особенности остались прежними. Любовный эпизод, например, как и раньше, выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он, в частности, никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала; любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся читателю как бы обрывком случайно подслушанного разговора, который начался не при нас и завершения которого мы тоже не услышим:
А, ты думал - я тоже такая, Что можно забыть меня. И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня. Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе страшный подарок - Мой заветный душистый платок. Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наших пламенным чадом Я к тебе никогда не вернусь. «А, ты думал - я тоже такая…»
Эта особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую, глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, да и не может дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Подразумевается, что степень душевной близости чудодейственно поможет нам понять как недостающие звенья, так и общий смысл только что происшедшей драмы. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики, что кажется неожиданным и парадоксальным, если вспомнить ее одновременную закодированность и субъективность. Критика 30-ых годов иногда писала, имея в виду толкование Ахматовой некоторых пушкинских текстов, об элементах фрейдизма в ее литературоведческом методе. Это сомнительно. Но напряженный, противоречивый и драматичный психологизм ее любовной лирики, нередко ужасающейся темных и неизведанных глубин человеческого чувства, свидетельствует о возможной близости ее к отдельным идеям Фрейда, вторично легшим на опыт, усвоенный от Гоголя, Достоевского, Тютчева и Анненского. Во всяком случае, значение, например, художественной интуиции как формы «бессознательного» творчества, вдохновения и экстаза подчеркнуто ею неоднократно. Однако в художественно-гносеологическом плане здесь, в истоках, не столько, конечно, Фрейд, сколько уходящее к Тютчеву и романтикам дуалистическое разделение мира на две враждующие стихии - область Дня и область Ночи, столкновение которых рождает непримиримые и глубоко болезненные противоречия в человеческой душе. Лирика Ахматовой, не только любовная, рождается на самом стыке этих противоречий из соприкосновения Дня с Ночью и Бодрствования со Сном:
Когда бессонный мрак вокруг клокочет, Тот солнечный, тот ландышевый клин Врывается во тьму декабрьской ночи. Интересно, что эпитеты «дневной» и «ночной», внешне совершенно обычные, кажутся в ее стихе, если не знать их особого значения, странными, даже неуместными: Уверенно в дверь постучится И, прежний, веселый, дневной, Войдет он и скажет: «Довольно, Ты видишь, я тоже простыл»... Характерно, что слово «дневной» синонимично здесь словам «веселый» и «уверенный». Так же, вслед за Тютчевым, могла бы она повторить знаменитые его слова: Как океан объемлет шар земной, Земная жизнь кругом объята снами... Сны занимают в поэзии Ахматовой большое место. Но - так или иначе - любовная лирика Ахматовой х годов в несравненно большей степени, чем прежде, обращена к внутренней, потаенно-духовной жизни. Ведь и сны, являющиеся у нее одним из излюбленных художественных средств постижения тайной, сокрытой, интимной жизни души, свидетельствуют об этой устремленности художника внутрь, в себя, в тайное тайных вечно загадочного человеческого чувства. Стихи этого периода в общем более психологичны. Если в «Вечере» и «Четках» любовное чувство изображалось, как правило, с помощью крайне немногих вещных деталей (вспомним образ красного тюльпана), то сейчас, ни в малейшей степени не отказываясь от использования выразительного предметного штриха, Анна Ахматова, при всей своей экспрессивности, все же более пластична в непосредственном изображении психологического содержания. Надо только помнить, что пластичность ахматовского любовного стихотворения ни в малейшей мере не предполагает описательности, медленной текучести или повествовательности. Перед нами по-прежнему - взрыв, катастрофа, момент неимоверного напряжения двух противоборствующих сил, сошедшихся в роковом поединке, но зато теперь это затмившее все горизонты грозовое облако, мечущее громы и молнии, возникает перед нашими глазами во всей своей устрашающей красоте и могуществе, в неистовом клублении темных форм и ослепительной игре небесного света: Недаром в одном из посвященных ей стихотворении Н. Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке: Она светла в часы томлений И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке
Список используемой литературы 1.Агеносов В.В. «Русская литература XX века».-М.: Дрофа Ахматова А. « Я стала песней и судьбой…».-С.: Приволжское книжное издательство Кормилов С.И. «Поэтическое творчество Анны Ахматовой».-М.: Просвещение Кралин М. « Артур и Анна».-Л.: Дрофа Максимов Д.Е. «Русские поэты начала XX века».-Л Мейлаха М. «Стихотворения Анны Ахматовой».-Д.: Адиб Павловский А.И. «Анна Ахматова: Жизнь и творчество».-М.: Просвещение.1991
О любви пишут все: и поэты, и не поэты. Но так, как писала о ней Анна Ахматова, не писал никто. Определение поэтического превосходства - дело безнадежное. Каждый ищет истину в сердце своем. Только любящее сердце способно отличить правду от лжи и фальши, земную простоту от преувеличенной сентиментальности. Но чтоб не ошиблось наше сердце, не запуталось в хитросплетениях человеческих чувств, надо помочь ему. И главный помощник здесь - истинная поэзия.
« Великая земная любовь » - именно так можно определить суть лирики Ахматовой. Поэт изображает не романтические преувеличенные чувства - она говорит о простом и земном человеческом счастье.
В ранней лирике Ахматовой любовь часто предстает трагичной и безответной.
Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Да, любовь прекрасна, но, как ни странно, она, по мнению Ахматовой, почти всегда обречена на несчастье. Когда я читаю эти стихи, я всегда переживаю, плачу и негодую вместе с их героиней.
В состоянии любви мир видится по-новому. Открывается необычность даже самых обычных вещей. Поразительно, с какой точностью описано это преображение:
Ведь звезды были крупнее.
Ведь пахли иначе травы.
Ахматова стала знаменитой внезапно: еще вчера никто не знал немного странного псевдонима «Анна Ахматова», а сегодня все уже зачитывались ее первым сборником «Вечер». Незнакомая поэтесса писала о любви, о таком знакомом и вроде бы привычном чувстве, но писала так ново, так не похоже и вместе с тем просто и жизненно, что хотелось читать, чувствовать, сопереживать.
Любовь - это всегда великая тайна двоих, и даже то, что бывает сказано и написано, лишь верхушка своеобразного «айсберга». Внешняя бессвязность и простота порой лишь подчеркивают великую и необъяснимую глубину чувства.
Вслушаемся в разговор влюбленных. О чем говорят они? Часто ни о чем. Но за каждым, с виду простым словом - тайна, касающаяся только двоих.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру» .
Каждое стихотворение неповторимо: это и своеобразный роман, и отрывочная запись из дневника, и просто случай, записанный на отдельном листе бумаги. Наверное, этим и объясняется частая незаконченность ее стихов.
Одна из тайн поэтического дара Ахматовой заключается в умении полно выразить самое интимное и чудесное - простое в себе и окружающем мире. Тема любви не ограничена лишь изображением отношений влюбленных. В каждом стихотворении виден интерес Ахматовой к внутреннему миру человека:
Ты поверь, не змеиное острое жало,
А тоска мою выпила кровь.
Поэтесса смогла так точно описать это чувство потому, что была прекрасна, как прекрасна сама Любовь: статная, гордая, величавая, немного неприступная - настоящая Женщина. Сколько знаменитостей было влюблено в нее! И гордость, решительность, властность наполняют каждую строку ее стихов.
Поэзия Ахматовой - это не только исповедь влюбленной женщины, это исповедь человека, живущего всеми бедами, болями и страстями своего времени и своей земли. Изображая « земную любовь», Ахматова говорит и о любви к окружающему «земному миру». Она готова ради Родины пожертвовать даже собственным счастьем. Вспомним ее знамениную «Молитву»:
Дай мне горькие годы недуга.
Задыханья, бессонницу, жар.
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар.
И вес это - во имя будущего счастья России:
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней.
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Таким образом, под словом «любовь» Анна Ахматова подразумевает не только отношения между любящими, но и чувство ответственности за свою страну. Так складывается «великая земная любовь» поэтессы.
В одном их своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». И в том, что любовь находится в центре поэтического мира Ахматовой, нет ничего удивительного: любовь всегда определяет судьбу женщины.
Стихтворения Анны Ахматовой о любви подкупают своей четкостью, лаконичностью формы и мудростью содержания: «Сколько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает. Как я рада, что нынче вода под бесцветным ледком замирает».
Поэзия Ахматовой - это исповедь влюбленной женской души. Поэтесса, по словам О. Мандельштама, «принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века».